Мартти Ларни - Современная финская новелла
— Ужас! Мог бы и мне показать, я-то сама не заметила! — укоряла его жена.
— А не было ли там, будто два пса уже околели? — вспомнила Рийтта.
— Было, но газета еще не получила подтверждения этим слухам, — сказал Хелениус.
— Все равно — ужас!.. Бери, бери, чего там. — Жена Куяанпя опять подвинула пирог Хелениусу.
— Спасибо, мне хватит, а то еще изжога будет, — отказался Хелениус. Рийтта тоже затрясла головой.
— Рот ел бы, да в брюхе места нет, — смеялась она.
Жена Куяанпя встала, взяла в шкафу две тарелки, разделила на них остаток пирога и отнесла в детскую. Куяанпя усердно предлагал еще кофе, но все отказались.
— А что, если мы сядем туда, в креслах поудобнее? — предложил Куяанпя. Они перешли в гостиную, Куяанпя принес с подоконника бокалы — свой и Хелениуса.
— Мне не надо, — сказала Рийтта и села на диван, Хелениус сел рядом и зевнул.
— Устал? — улыбнулась Рийтта.
— Есть маленько, — ответил Хелениус и вытер концами пальцев уголки глаз.
— Надо бы еще побыть немного, — шепнула Рийтта на ухо Хелениусу, он кивнул и смотрел, как она закуривает сигарету.
— Что, кофе вам больше не по вкусу? — изумилась жена Куяанпя, вернувшись из детской.
— Большое спасибо, но на ночь глядя как-то боязно пить много кофе, — оправдывалась Рийтта.
Куяанпя пошел в кухню и тут же вернулся с подносом, улыбаясь во весь рот.
— Тогда, пожалуйста, это.
— Это, пожалуй, можно, — сказал Хелениус и протянул руку за бокалом на подносе.
Жена Куяанпя подошла к книжной полке, сняла крышку с проигрывателя и стала копаться в пластинках.
— Что вы хотели бы послушать? — спросила она.
— Поставь любую, — сказала Рийтта.
— А надо поставить ту, что мы привезли на рождество из Тенерифе, — решила жена Куяанпя.
— Ах, вы были там. Как отдохнули? — спросила Рийтта.
— Здорово. Рождество и там ощущалось, в холле гостиницы стояла большая елка, а в ресторане подавали настоящую брюквенную запеканку, и рождественское жаркое, и… Единственно, чего не хватало, так это, конечно, снега, — объясняла жена Куяанпя, устанавливая пластинку и крутя регуляторы. — Это очень старый проигрыватель, уже хрипеть начинает, — сообщила она и села к гостям. Немного послушали музыку: какой-то скачущий дискоритм, пение было непривычным — на испанском языке.
— Вполне хорошая пластинка, — одобрила Рийтта.
— Верно, мне тоже нравится. — Жена Куяанпя кивала в такт музыке. Хелениус сжал зубы, сдерживая одолевающую его зевоту.
— Ах, вы еще туда не ездили? — вспомнила жена Куяанпя.
— Да мы вообще мало где были, — фыркнула Рийтта.
— В Стокгольм все-таки ездили, и в Лапландию — оленей смотреть, — улыбнулся Хелениус.
— Но по-настоящему… куда-нибудь на юг… — протянула Рийтта.
— Успеем еще покататься, когда выйдем на пенсию, выдадим дочек замуж за богатых и выплатим долг за квартиру, — пообещал Хелениус.
— А знаете что, можно показать вам слайды последнего путешествия, — придумала жена Куяанпя. — Мы только на прошлой неделе вставили их в рамки и наскоро посмотрели раза два.
— Конечно, это было бы здорово, — согласилась Рийтта.
Куяанпя вскочил и в два шага оказался у книжной полки, присел и раздвинул дверцы внизу.
— Я пойду взгляну, спят ли мальчишки, — сказала хозяйка и поспешила в переднюю. Хелениус легонько толкнул Рийтту локтем в бок. Рийтта растерянно глянула на Хелениуса, и он скривился; Рийтта пожала плечами. Куяанпя поднялся и, кряхтя, принес проектор на стеклянный стол, а у Хелениуса возникло подозрение, что показ слайдов был запланирован заранее.
— Конечно, снимки того… любительские, — скромничал Куяанпя, нагнувшись и втыкая штепсель в розетку.
— Ну и что, ведь и зрители не профессионалы, — успокоила его Рийтта.
Жена Куяанпя вернулась, задернула раздвижную дверь кухни и задула свечи. Фитильки продолжали тлеть. Тоненькие струйки дыма еще поднимались вверх на полметра и таяли.
— Готов? — спросила жена Куяанпя от книжных полок.
— Долго ли умеючи, — усмехнулся Куяанпя и поправил шнур дистанционного управления. Его жена погасила лампу на полке, Куяанпя нажал на кнопку. На раздвижной двери вспыхнул пестрый туманный прямоугольник.
— Что такое, почему? — забеспокоилась жена Куяанпя.
— Минуточку… — пробормотал Куяанпя и нажал другую кнопку. Послышалось слабое жужжание, изображение словно бы попятилось, становясь при этом более четким, и из красочных пятен сформировалась панорама аэродрома. На заднем плане два-три самолета, на переднем плане идущая жена Куяанпя — дорожная сумка через плечо и полиэтиленовый пакет в руке.
— Это на тамошнем аэродроме, левый самолет — тот, на котором мы прилетели. До чего же странно было: отсюда улетали глубокой зимой, а там лето в разгаре. Видите — я даже еще в шерстяной кофте, — комментировала жена Куяанпя.
— Там, в пакете, освежающие средства… если не ошибаюсь, — веселился Хелениус.
— Ну да, немножко, — ухмыльнулся Куяанпя.
— И как это пакет остался у меня? Разве же я знала, что он сразу начнет щелкать фотоаппаратом! — сокрушалась и хихикала жена Куяанпя. А он нажал на кнопку, и проектор, щелкнув, сменил картину. На раздвижной двери появился белый автобус и людская толпа, сующая чемоданы в багажник.
— Тут нет ничего интересного, вот наш гид, та черноволосая, что стоит рядом с тем худым мужчиной, — рассказывала жена Куяанпя. Подождав, не скажет ли жена еще чего, он нажатием кнопки сменил картинку. Возник синеватый, расплывчатый пейзаж. Хелениусу казалось, что он различает два побеленных дома с плоскими крышами, несколько раскидистых деревьев и какое-то животное в их тени.
— Эти пейзажи снимали, пока ехали в гостиницу, неважнецкие, потому что окошки автобуса были очень грязными… И это тоже… И это… Меняй побыстрей, — сказала жена Куяанпя, и он несколько секунд щелкал кнопками. Хелениус подтолкнул Рийтту и втиснулся к ней за спину; он оперся локтем о спинку дивана и зевнул.
— Ну вот, это мы во дворе гостиницы. До чего же у меня одежда измятая! Но ничего не поделаешь, в самолете было так тесно сидеть, и смотрите, вон там, наверху, над балконом, наша комната, но она немножко не поместилась на фото, — поясняла жена Куяанпя.
— Я ведь тогда еще не знал, какую комнату мы получим, — оправдывался Куяанпя и сменил картинку.
— А тут мы на нашем балконе, только что вселились в комнату, — сказала жена Куяанпя. На снимке она сидела в плетеном кресле с высокой спинкой, на маленьком круглом столике перед нею стояло два бокала и откупоренная бутылка шампанского. Следующий слайд изображал то же самое место, но теперь в кресле сидел Куяанпя. Узнать его можно было только по профилю: передний план был недосвечен, почти черный, зато плавательный бассейн, видневшийся сквозь прутья балкона, был засвечен, и вода в нем была совсем белая.
— Маленько того… прополаскивали горло от дорожной пыли. — Куяанпя прыснул, глядя на «экран», и не спешил сменить слайд.
— Так красиво, хочется пойти поплавать, — Рийтта вздохнула.
— Что и говорить… Давай следующую! — скомандовала жена. — Да-да, именно эту, тут мы едем на первую экскурсию… Это место называлось… Это было… Ты не помнишь?
— Какое-то чудно́е название, не запомнилось, — сказал Куяанпя.
— Ну, как бы там оно ни называлось — едем туда! И опять виден этот тощий, он еще все пытался подбиться к нашей экскурсоводке, но у него ничего не вышло и… А это маленький придорожный кабак, смотрите, какие грязные куры; они там между столиками расхаживали… И знаете что?! Гид хвалилась, что в этом кабаке можно получить дешево бутерброды с лососем, и мы смотрели в разговорнике и пытались заказать; как же это? Салмон? Или что-то похожее. И знаете, что нам принесли?
— Курятину? — предположила Рийтта.
— Да нет, самую обыкновенную булку с ветчиной, представляете! Мы это слово произнесли как-то не так, или эта официантка не расслышала; ветчина, это, по-ихнему, кажется, хаммон или что-то вроде… Ну меняй же, наконец!
У Хелениуса слипались глаза. Он подвинулся на диване еще немного вперед, так что смог спрятать голову за спину Рийтты, подпер щеку рукой и закрыл глаза. Монотонные пояснения жены Куяанпя так быстро заполнили голову, что больше уже ничего не помещалось. Рийтта время от времени вроде что-то спрашивала насчет картинок, и Хелениус не узнавал голоса собственной жены, потому что он доходил к нему через ее спину.
— Ой, это ужас! Давай скорее следующую! — вдруг завопила жена Куяанпя, Хелениус вздрогнул и открыл глаза; он успел мельком увидеть жену Куяанпя, позирующую в бикини, она выставила вперед ногу и держала в руке какую-то пляжную корзинку.
— Разве я не велела убрать этот слайд, до чего же ужасно! — ворчала жена Куяанпя. Но Хелениус все же уловил в ее голосе нотки глубокого удовлетворения.
