Мартти Ларни - Современная финская новелла
Следующей была детская; мальчишки как раз переодевались в пижамы и застыли, словно застигнутые на месте преступления. На полу валялись пестрые обертки от конфет.
— Мы поставили им двухэтажную кровать, мальчикам стало посвободнее, — сказала жена Куяанпя.
— Хорошая идея, надо и нам подумать, — одобрила Рийтта.
Жена Куяанпя показала и ванную, которую явно привели в порядок перед приходом гостей: коврик лежал ровно, а на стенках раковины под краном не было ни пятен зубной пасты, ни волосинок, ни соринки!
— Мы и тут кое-что переделали, чтобы было просторнее, вместо ванны поставили вот такой душ, — самодовольно говорила жена Куяанпя.
Рийтта захотела посмотреть душ поближе.
— Ой, неужели это настоящий массажный душ? — показала она свою осведомленность.
— Ну да, нам обошлось дешево, и он очень удобный, — сказала жена Куяанпя. Рийтта взялась за рукоятку душа и с интересом расспрашивала; жена Куяанпя пустилась в объяснения, как поворачивать рукоятку и как течет вода.
— По-моему, это действительно расслабляет мышцы, — утверждала жена Куяанпя.
— У нас такое не устроишь, — сказал Хелениус, стоя в двери. Женщины обернулись. — Девочки начали бы вопить, они ведь готовы буквально жить в ванне, — продолжал он.
— И от кого только они унаследовали такой порок? — Рийтта усмехнулась и посмотрела на жену Куяанпя. — Наш папочка сам совершенно невозможный, возьмет газету или другое какое чтиво и часами мокнет в ванне.
— Ну иногда, летом… так хорошо: нальешь полную ванну холодной воды и плюхнешься туда, — объяснял Хелениус.
— Да еще возьмет с собой бутылки две пива… Даже не верится, как это мы сначала жили в однокомнатной квартире, и в доме была только общая для всех жильцов сауна в подвале. Не то что собственной ванны, даже душа не было, ничего… А когда уже родилась Ханнеле и мы перебрались в двухкомнатную, он совсем не вылезал из ванной! Даже еду ему туда носили — сделал проволочную подставку, укрепил ее на краях ванны и на нее ставил тарелку! — объясняла Рийтта жене Куяанпя.
— Жуткое дело! — смеялась та.
— И всего-то раза два было! — ворчал Хелениус.
— Ах два! Нет, раз двадцать, если не сто! — перебила Рийтта.
— Ну ладно, зато это была настоящая ванна, хорошая, большая. В теперешнем «сидячем варианте» только ишиас наживешь, — сказал Хелениус.
Возвращаясь в гостиную, они заглянули в кухню. Куяанпя как раз ставил бокалы на поднос.
— Собственно, это я зря стараюсь… Вот твой, а это твой… — раздал он бокалы.
Женщины остались осматривать кухню. Хелениус прошел к окну гостиной и отпил из бокала.
— Фото и тексты я положил тебе на стол. — Куяанпя подошел к нему поближе.
— Что? Ах, те… — вспомнил Хелениус. — Хорошо, спасибо.
— И если ты завтра до десяти сварганишь заголовки, получишь их в первой половине дня, — пообещал Куяанпя.
— Сделаю сразу же, с утра. Эх, не будь этот Бакман таким жмотом, отдавали бы все заголовки в набор. У меня знакомый в одной фирме, там ничего другого и не делают, кроме заголовков. Именно для рекламных бюро и журналов, и всех, кому нужны нестандартные шрифты, — вздохнул Хелениус.
— Ах это, я тоже знаю…
— Вообще-то, разве не странно, что даже есть такая фирма, где делают только заголовки? — Хелениус улыбнулся.
— А чего же, фирмы есть любые, — кивнул Куяанпя. Из кухни слышалось позвякивание посуды, женщины, кажется, вместе накрывали на стол. Хелениус смотрел через окно в темноту вечера. Отблеск огней города на нижнем краю плотных облаков окрашивал их в грязно-коричневый цвет. Издалека доносился затихающий перестук колес пассажирского поезда.
— Похоже, немного похолодает, — сказал Куяанпя.
— Пожалуй, да, — согласился Хелениус.
— Сегодня я и не побегал, — заметил Куяанпя. — Для лыж вечером было еще слишком тепло, снег был липкий.
— Ты вечером ходишь на лыжах? — удивился Хелениус.
— Да. Нынешней зимой почти регулярно. Ведь по беговой дорожке всегда прокладывают лыжню.
— Это я заметил.
— И она освещена, так что идти на лыжах там удобно, — сказал Куяанпя. Хелениус посмотрел на него и потом снова в окно: видна была часть автострады, по которой цепочкой тянулись машины.
— А тебе не кажется… Как бы это сказать? По-моему, как-то бессмысленно ходить на лыжах по одному и тому же маленькому кругу? — спросил Хелениус.
— Но ведь круг-то почти в километр длиной. Сначала я делал два-три круга, теперь прибавил… Уже довольно легко пробегаю десять кругов, — улыбнулся Куяанпя.
— Мхм… Я бы рванул куда-нибудь в настоящий лес или туда, на лед залива, — рассуждал Хелениус.
— Вот он такой! — услышал Хелениус позади себя голос Рийтты. — Ему уже сорок, а все еще не уразумел, что головой стену не прошибешь, бей сколько хочешь.
— Эй, мужчины, идите кофе пить! — позвала жена Куяанпя.
— Конечно, это интереснее, но в лесу-то ведь темно… — продолжал Куяанпя по дороге на кухню.
— Продаются же фонари на голову, как у шахтеров, — сказал Хелениус. Куяанпя посмотрел на него растерянно.
— Думаешь, такого будет достаточно? — сомневался он.
— Не слушай ты моего старика, он иногда так сияет с макушки до пят, словно сам большой фонарь, — перебила Рийтта.
— Да-а… — смущенно засмеялся Куяанпя, поняв, что слишком серьезно отнесся к словам Хелениуса. Они сели за стол, и жена Куяанпя налила кофе, Хелениус рассматривал пирог с черникой: ровные края и одинаковые полоски теста, наложенные крест-накрест, свидетельствовали, что пирог куплен в магазине. Когда настала его очередь, Хелениус отрезал большой кусок и осторожно положил на тарелку, чтобы не запачкать белую с кружевным краем скатерть.
— Ах, как хорошо, небось сама пекла? — похвалила Рийтта, проглотив первый кусок.
— Да где там! Много ли напечешь, если ходишь на работу, — сокрушалась жена Куяанпя, но, похоже, была довольна оценкой пирога.
— Верно, не успеть, — согласилась Рийтта.
Хелениус ел пирог, огорчаясь, что взял себе так много: черника была положена в пирог лишь для проформы — тоненьким слоем, а под ним шла толстенная корка из жесткого дрожжевого теста, к тому же пересушенного в духовке. Часто прихлебывая кофе, Хелениусу удалось разжевать пирог и проглотить. Жена Куяанпя подливала кофе и жаловалась, как трудно организовать уход за детьми: младшего сына пришлось в этом году перевести уже в третий детсад. Хелениус рассеянно слушал разговор женщин и разглядывал висящие на стене тарелки, на которых были неумело намалеваны разные рыбы. Окуня Хелениус узнал по плавнику на спине, лосося — по серебристой окраске, но других рыб определить не смог. Тут на лестничной площадке послышался жалобный лай собаки.
— То и дело гавкает! — Жена Куяанпя вздохнула.
— Это соседская, какой-то терьер, что ли. Никак не хочет идти в лифт и поэтому тявкает, — объяснил Куяанпя.
— Сначала соседка пыталась водить собаку по лестнице, но так она боялась еще пуще, весь дом будила своим лаем, — продолжала жена Куяанпя. Все прислушались к тявканью, которое вдруг сменилось повизгиванием, стало удаляться куда-то вниз и совсем пропало. Жена Куяанпя пододвинула блюдо с пирогом и повернула его так, что ручка лопаточки указывала на Рийтту.
— Теперь она всегда берет собаку на руки и вносит в лифт, — сказала жена Куяанпя.
— Бедняжка, — пожалела Рийтта и взяла маленький кусочек пирога.
— На нее даже жаловались, но я не знаю… С другой стороны — пес единственный друг этой женщины, она вдова, пожилая, — рассказывала жена Куяанпя.
— Ну вот, лает собака, а жалуются на ее хозяйку, — Хелениус усмехнулся и оттолкнул блюдо с пирогом, когда оно заскользило в его сторону. — Читали небось в газете, в рубрике «Почтовый ящик», как кто-то сдуру написал, что собаки за… ну, загадили детские площадки и углы в магазинах.
— Верно, верно, сильный шум подняли, — вспомнила жена Куяанпя.
— Каждую неделю заполняли страницу яростными письмами «за» и «против», — добавила Рийтта.
— Но теперь кто-то уже перешел от слов к делу, — продолжал Хелениус.
— Как это? — спросила жена Куяанпя.
— В последнем номере писали, что кто-то кидает отравленный фарш и колбасу в кустах песчаного карьера, куда люди выводят своих собак, — сказал Хелениус.
— Да что вы! — испугалась жена Куяанпя и поднесла руку ко рту.
— Было, я тоже читала, — подтвердила Рийтта.
— Когда, когда? — спросила жена Куяанпя.
— Да-а, в этом… пожалуй… в воскресном номере и впрямь было такое сообщение, — пробормотал Куяанпя.
— Ужас! Мог бы и мне показать, я-то сама не заметила! — укоряла его жена.
— А не было ли там, будто два пса уже околели? — вспомнила Рийтта.
— Было, но газета еще не получила подтверждения этим слухам, — сказал Хелениус.
