Дмитрий Емец - Ошибка грифона
Перед валькириями – шагах в ста – темнела линия щитов. Стражи мрака укрывались за щитами полностью, не оставив ни малейшего зазора, в который могло бы проникнуть копье.
– Ну… пора! – отрывисто сказала Фулона.
Убедившись, что Черная Дюжина не пытается обойти ледяную крепость и обстреливать их из леса на острове, Фулона вывела валькирий из ее ворот. Лишь на ледяных башнях оставила двоих: на ледяной башне, что примыкает к парку академии, – валькирию-одиночку, а на другой, что у острова, – валькирию ледяного копья Прасковью.
– Не хочу, чтобы о нас говорили, что мы пользовались преимуществами обороны! – повторила Фулона.
Внезапно щиты мрака разомкнулись, и перед строем выступил Вандол – страшный тартарианец со вмятым булавой лицом. Кандалы с него сняли, остались лишь красные вдавленные следы. В правой руке он держал громадную, с пятнами ржавчины секиру. Был у него и щит – круглый, мятый. Казалось, пять маниакально настроенных кузнецов потратили целый день, стараясь причинить щиту максимальный вред.
Сделав шагов десять навстречу валькириям, Вандол закричал что-то вызывающее и стал стучать секирой по своему щиту. Трибуны мрака ответили ему ободряющим ревом. Вандол, возбужденный этим одобрением, ревел как лось и все громче колотил по щиту секирой. Изредка тартарианец высоко подбрасывал секиру и вновь ее ловил.
– Чего это он? – спросила Бэтла.
– На поединок вызывает. Неплохо придумали стражи мрака! Не хотят оставлять этого психа у себя за спиной во время боя! – процедила Хаара. Она с трудом сдерживалась, чтобы не метнуть в Вандола копье, пока он не прикрыт щитом.
Приблизившись к валькириям, Вандол невнятно крикнул что-то и грозно потряс секирой. Заметив, что из валькирий пока никто не выступил ему навстречу, Вандол с торжеством захохотал и, точно уже победил, вскинул над головой щит. Трибуны мрака опять отозвались торжествующим ревом. Ближневосточные джинны и их многочисленные помощники змеились струйками, принимая в заклад эйдосы.
– Раньше бы Таамаг приняла вызов, – пробормотала Хола.
Стоящая рядом Брунгильда тревожно захлопала глазами.
– Значит, я должна? Нет, если вы хотите, я, конечно, «за»… Но у него на секире ржавчина! Это же верный столбняк! – пролепетала она, начиная нерешительно продвигаться вперед.
Радулга поймала ее за локоть:
– Куда?! Он тебе еще не по зубам! Давай я!
– Но секира, секира… Пусть хотя бы перекисью ее обработает! На ней же земля, песок… – не слыша ее, лепетала Брунгильда.
В своем ужасе она была совершенно искренней. Не огромный тартарианец ее страшил – подумаешь, серийный убийца-психопат! – но именно нестерильность его секиры.
– Назад, тебе говорят! Он мой!
Радулга уже без всяких церемоний оттолкнула Брунгильду и выступила навстречу Вандолу. Тот перестал колотить секирой по щиту, окинул Радулгу цепким взглядом и, повернувшись, отошел на лед между щитами Черной Дюжины и щитами валькирий.
Валькирия ужасающего копья следовала за ним. Копье она держала, приподняв его над щитом. Не дойдя до строя Черной Дюжины полусотни шагов, Вандол повернулся, еще раз торжествующе взревел и ринулся на Радулгу. Несся он как вепрь, пригнувшись к земле и защищая выставленным щитом голову и грудь.
Радулга могла бы метнуть копье, целя в его незащищенные ноги, но не сделала этого, зная, что в случае промаха останется безоружной. Спустя несколько мгновений секира Вандола врезалась в щит Радулги, заставив валькирию пошатнуться. Отступив на шаг, чтобы сохранить равновесие, Радулга нанесла Вандолу укол копьем, метя в лицо, но он отбил его, быстро вскинув щит.
А дальше начался самый яростный бой, который Ирке когда-либо приходилось видеть. Вандол наседал, теснил, уклонялся, путал валькирии карты. Он и правда был блестящим бойцом. Недаром Лигул пытался стравить его с Ареем. Но и Радулга была прекрасна в бою. Ужасающим копьем она и колола, и рубила, и держала дистанцию, не подпуская Вандола слишком близко.
В какой-то момент схватки Вандол секирой пригнул Радулге щит и, открыв ее, сразу же краем своего щита нанес круговой удар над щитом валькирии. Что-то, сорвавшись, покатилось по льду. Трибуны взревели. Всем показалось, что Вандол срезал Радулге голову. Но это была не голова, а лишь сбитый с нее шлем, потому что уже в следующую секунду, отскочив, Радулга достала Вандола уколом копья в ступню.
Взревев от боли, страж швырнул в Радулгу свой щит и сразу же, перехватив секиру двумя руками, нанес три удара. Первый – подрезающий, чуть ниже щита, по выставленной вперед ноге, другой – обратный, через щит – по голове и третий, рубящий, по голове же. Между вторым и третьим ударами Радулга успела выбросить руку с копьем, метя в грудь Вандолу. Ее удар достиг цели. Сияющий наконечник вышел у стража мрака из спины. Вандол схватился рукой за древко копья и, не выпуская его, нанес Радулге завершающий удар. Тяжелая секира рассекла валькирии голову. Радулга покачнулась и упала на спину, не выпуская копья.
– «С шумом на землю он пал, и взгремели на падшем доспехи», – успела прошептать она, упрямо не закрывая глаз и глядя в белесое небо. Потом едва уловимо вздрогнула и умерла. Ирке показалось, что в небо, оторвавшись от груди валькирии, взмыл голубь, точно сотканный из чистого света.
Вандол повалился на лед у ног Радулги и больше не поднялся. Его тело начало быстро распадаться. Вскоре оно исчезло совсем. На льду остались лишь секира и щит. Рев стражей мрака, до того торжествующий, сменился гнетущей тишиной.
Потом тишину прорезали мерные, страшные удары. Это бойцы Черной Дюжины, настраивая себя на бой, колотили по своим щитам топорами и мечами. Внезапно длинная, едва ли не с копье стрела просвистела в воздухе и ударила в щит Фулоне, пробив его насквозь и остановившись лишь потому, что уткнулась в нагрудник.
Это Росвус, лучник мрака, показался на миг из-за щитов. Фулона в ответ метнула в Росвуса копье, но лучник вовремя укрылся. Черная Дюжина шагом продвигалась вперед, неуклонно сокращая расстояние. Их щиты были по-прежнему сомкнуты. Временами они чуть приоткрывались, позволяя Росвусу выпустить стрелу. Маленький же лучник Кнор взбегал на спину массивному Торпу и, стоя у него на плечах, пускал стрелы в любое мелькнувшее за щитами лицо.
Малара, щурясь как кошка, поджидала, пока щиты приоткроются и Росвус покажется в очередной раз. Происходило это всегда в разных местах, так как лучник незаметно перебегал за спинами у стражей мрака. Затем щиты чуть раздвигались, и сразу же, не мешкая, вылетала стрела. Но только в этот раз все вышло иначе. По легкому дрожанию верхней части одного из щитов Малара угадала, что он сейчас сдвинется, и сразу же, не дожидаясь этого, метнула копье.
Бронзовое копье пронеслось как молния и успело как раз в мгновение, когда щит начал приоткрываться, позволяя выглянуть наконечнику стрелы. Копье скользнуло в эту лазейку, встретило какое-то препятствие, и древко его дрогнуло, чуть дернувшись вниз, а потом сразу резко вверх. Жуткий оборвавшийся вопль подсказал валькириям, что Малара не промахнулась.
А спустя еще секунду, прежде чем кто-то из стражей мрака успел повредить бронзовое копье ударом меча или топора, копье с обагренным кровью наконечником вернулось к Маларе.
– Радулга! Это за тебя! – прошептала Малара.
Щиты мрака продолжали неумолимо надвигаться. Фулона мрачнела, жалея, что они прижали себя к краю притоки. Чем меньше расстояние, тем больше преимущество мрака. Выпускать же Брунгильду опасно: она не готова. Фулона видела это по ее пепельным щекам и невнятному бормотанию на общемедицинские темы.
Строй Черной Дюжины рассыпался. Вперед стремительно вырвалась группа из пяти бойцов. Первыми неслись Ловус и Аспурк, за ними, держась вплотную, Гур и Мэнго и последним, уже сейчас начиная раскручиваться как юла, Юм.
– Таран пошел! – пробормотала Хаара. – Ну-ка, девицы! Ра-азом!
Навстречу пяти стражам вылетело десять копий. Прасковья копья метать не стала, но недалеко от строя Черной Дюжины, лишь чудом никого не расплющив, в лед воткнулся новенький вагон 27-го трамвая.
Из десяти копий лишь золотое копье Фулоны достигло цели, вонзившись в бедро Мэнго, у которого не было щита. Тот, зарычав, попытался перерубить древко топором, но копье уже исчезло, а сам Мэнго, оставляя кровавый след, пополз по льду к строю Черной Дюжины.
– Так и не удалось бедняге на головке повертеться, топориками помахать! – посочувствовала Малара.
Однако радоваться было некогда, потому что остальные четверо, не смущенные потерей Мэнго, продолжали нестись навстречу щитам валькирий. На бегу Ловус перебросил Аспурку свой щит. Теперь Аспурк бежал с двумя щитами, ухитряясь прикрывать и себя, и Ловуса – причем прикрывать так, что не оставалось ни малейшей щели. Временами Аспурк приседал, убирал верхний щит – и сразу же Ловус метал одну-две сулицы, глубоко застревавшие в щитах воительниц.
