Дмитрий Емец - Ошибка грифона
Руки валькирий до боли, до побелевших костяшек сомкнулись на древке копья, а потом сразу отпустили его и стали натягивать боевые рукавицы. Оруженосец Фулоны, подчиняясь ее знаку, подошел к ней.
– Если что… Ты знаешь, что нужно делать! – твердо посмотрев на него, сказала Фулона.
Тот кивнул.
Глава двадцать четвертая
Костяные часы
1. При общении происходит незримое соприкосновение людей. Наложение, взаимовлияние, обогащение или, напротив, расходование. Нельзя сказать человеку даже «Привет!», чтобы чуть-чуть не повлиять на него или чтобы он на тебя чуть-чуть не повлиял.
2. То, что делаешь, надо делать не оглядываясь на других, кровью сердца. Тот, кто оглядывается во время бега, никогда не прибежит первым.
Мысли Эссиорха, записанные на другой стороне холстаОпять протрубил рог. Черная Дюжина, вытянувшись в цепочку, пошла к ледяной крепости.
– Бой? – спросила валькирия Даша. Она уже несколько раз порывалась метнуть копье, но все никак не могла решиться.
– Нет еще… Рисуются! Показывают себя трибунам! Заодно и нас запугивают! – сквозь зубы сказала Хаара, даже не пытаясь поднять выше щит.
Черная Дюжина постепенно приближалась к ледяной крепости. Первым тяжело ступал очень низкий, очень широкоплечий и оттого похожий на куб страж мрака. Несмотря на небольшой рост, руки у стража были длинные и при ходьбе свисали едва ли не ниже колен. За стражем по льду что-то волочилось, и валькирии долго не могли понять, что это, пока не разглядели, что это ядро. Чем ближе подходил страж, тем слышнее становился металлический звон.
Потом уже, когда на стража упал свет факела, валькирии разобрались, что его ноги закованы в кандалы, а другие кандалы у него на руках. Изредка страж останавливался, вскидывал голову и бросал быстрый, исподлобья, взгляд то на валькирий, то на своих спутников, которые, как видно, его побаивались, потому что держались от него в некотором отдалении. Но даже и в кандалах, безоружный, передвигавшийся неуклюжими мелкими шажками и волокущий за собой ядро, страж ухитрялся внушать ужас. Лицо у него было вмято от когда-то пропущенного удара булавой. На лысой голове – множество шрамов. Один из них проходил через глазницу, рассекая бровь, однако глаз уцелел – разве что смотрел несколько косо.
– Кто это? Почему он закован? – спросила Бэтла.
– Это Вандол, безумный страж-убийца из Нижнего Тартара. Похоже, его взяли вместо Джафа!.. – подал голос Шилов. Он стоял рядом с Прасковьей, продолжая держать ее копье. Бывшая властительница мрака мерзла, недовольно втягивала голову в плечи и обсасывала палец, который ухитрилась поцарапать о древко.
– Что за Вандол? – спросила Радулга. – Я о нем не слышала!
– Неудивительно. Его уже много лет не выпускают в человеческий мир. Держат закованным в Нижнем Тартаре.
– Почему?
– Он просто убивает. Своих. Чужих. Ему важен сам процесс. Порой он отбрасывает секиру, чтобы рвать врага зубами. Видишь, на нем намордник с решеткой? Перед боем его снимут. И оружие дадут перед боем. Лигул много раз пытался стравить Арея и Вандола, но Арей всякий раз отказывался.
– Боялся?
– Нет. Но говорил, что сейчас у горбуна две проблемы – он и Вандол, а после боя проблема останется только одна. Зачем облегчать Лигулу жизнь?
– А Вандол?
– А Вандолу все равно. Он не боялся и Арея. Ему лишь бы убивать. А с мозгами у него совсем плохо: слишком много ударов в свое время пропустил.
За Вандолом, соприкасаясь плечами, шли два ловких, гибких, очень похожих друг на друга стража. Движения их были так согласованы и зеркальны, словно оба тела управлялись одним мозгом. Вооружены они были тяжелыми копьями-совнями. Кроме того, у каждого имелись по три метательные сулицы, висевшие на поясе в особом колчане – джиде.
– А это кто? – спросила Гелата.
Шилов хотел ответить, но его опередила Ламина. Уже много лет она отслеживала всех бойцов Черной Дюжины, собирая о них все возможные сведения. Говорили, что она даже комиссионеров и суккубов отпускала, если они сообщали ей что-то интересное. Только о Вандоле она мало что знала, поскольку раньше в Дюжине его не было.
– Ловус и Аспурк. Эти двое всегда работают в паре. Поодиночке они просто хорошие бойцы, но в паре, пожалуй, стоят четверых, – охотно сообщила валькирия лунного копья. – А вон тот долговязый… вон он точно цапля выхаживает… Гамлус его зовут! На лице у него всегда серебряная маска.
– А за ним кто? Мощный такой.
– Гур. Официальный танк мрака. Аналог нашей Брунгильды, – задиристо скосив глаза на валькирию каменного копья, представила Ламина.
– Почему «официальный танк»?
– А кто еще будет бежать на строй врага с двумя тяжелыми ножами? Подкатится под щиты – и давай кромсать!
– Так его же сверху сразу прибацнут, – неуверенно сказала Хола.
– В тесноте-то? Длинным копьем? Как видишь, Гур до сих пор жив, а о многих, кому он под ноги подкатился, этого уже не скажешь.
– А за Гуром кто?
Хола, привстав на цыпочки, чтобы выглянуть из-за плеча высокой Брунгильды, разглядывала молодого стража, очень легкого в движениях. Наколенники у него были с шипами. Похожие шипы находились и на налокотниках. Но все же куда интереснее был щит – круглый, чем-то похожий на паутину, со множеством прорезей разной формы и острыми углами.
– Интересный щит. Углы – это понятно, удары наносить. А прорези зачем? – спросила Хаара.
– Ими он ловит оружие противника. Зовут его Юм. Говорят, он дерется щитом не хуже, чем мечом. Щит у него с отточенными краями. В бою Юм раскручивается, как юла, и обычно держится за Гуром. Тот проламывает строй щитов, а Юм врывается в брешь и начинает ее расширять.
За Юмом шел крепкий страж с абсолютно лысой головой и красным лицом. Шея у него была такая мощная и короткая, что казалось, будто голова сразу переходит в туловище. Почему-то у этого стража не было щита, а его роль выполнял прочный на вид нагрудник со следами многих битв.
– А этого я не знаю, – удивленно сказала Ламина.
– Мэнго, – отозвался Мефодий, узнавая того по уникальной шее. – Страж непредсказуемых движений. Арей относился к его технике без доверия, но признавал, что она хороша. А Арей очень не любил хвалить кого-то.
– А что у него за «техника»? – ревниво спросила Радулга.
– Ну… – Мефодий замялся. – Обычно мы все же можем угадать если не следующее движение противника, то хотя бы какие-то связки. От меча можно ожидать такого удара, от ног – такого… А с Мэнго все не так. Он не меньше тысячи лет потратил на выработку собственной техники. Он может, например, упасть в бою на спину и убивать ногами, используя лезвия, которые у него в сапогах.
– Это поэтому у него такая шея? – спросила Бэтла.
– Отчасти. Говорят, Мэнго ничего не стоит несколько секунд стоять на голове и биться руками и ногами. При этом топоры будут у него в руках, потому что так проще держать баланс. И все это в движении.
Восьмой страж Черной Дюжины был в плаще, закрывавшем его целиком. Что под его плащом, никто из валькирий разглядеть не мог. Лишь изредка, когда ветер приподнимал край плаща, мелькало что-то блестящее.
– Это Динор, – сказала Ламина. – В Черной Дюжине он что-то вроде валькирии-одиночки. Обычно они используют его для спецопераций, ночных вылазок и других подобных вещей.
Девятый страж Черной Дюжины был громадного роста и в массивных доспехах. Оружием ему служили два топора. Один был легкий, на длинной рукояти, а другой тяжелый, который можно было назвать как топором, так и мечом, поскольку он имел ряд сходств как с тем, так и с другим.
– Торп, – сказала Ламина.
Десятый и одиннадцатый стражи были вооружены луками. Причем у одного, мощного, с очень жилистыми руками, лук казался едва ли не выше человеческого роста и заряжался стрелами размером с метательное копье. Другой страж был крошечным, как пигмей, и очень легким. Серьезных доспехов на нем не было, лишь куртка из толстой кожи со вшитыми в нее металлическими пластинами. Луком он был вооружен нестрашным, почти детским с виду, и стрелы у него были тоже маленькие, каждая не длиннее руки от запястья до локтя.
Звали их Росвус и Кнор. Лучшие лучники мрака. Росвус обычно не сближался с противником и расстреливал его издали, пользуясь тем, что его жуткий лук, который и натянуть-то во всем Тартаре сумел бы только он, насквозь пробивает щиты и доспехи. Кнор же влезал в самую гущу схватки и бил из своего маленького лука вблизи. Порой, говорили, он прыгает даже и по вражеским щитам и после, легкий, как белка, бежит по головам, не забывая пускать сверху стрелу за стрелой.
* * *Ирка и Багров приехали на Большую Академическую еще в два часа. К пруду им пробиться не удалось из-за сильнейшей метели. Ирка настояла, чтобы Матвей бросил машину, и дальше они пошли пешком. Лампу с Огнедыхом Ирка несла под курткой. Для надежности она наложила на свою одежду такое количество маскирующих заклинаний, что сама, приоткрывая куртку, не видела ничего. Даже саму себя не видела, а только почему-то позвоночник, так и не пожелавший стать невидимым. Это было так жутко, что Ирка поскорее запахнула куртку и застегнула ее на молнию, на всякий случай ощупав себя рукой, чтобы убедиться, что тело ее никуда не делось.
