Дмитрий Емец - Самый лучший враг
– Когда Арей воспользовался силами первомира? – нетерпеливо повторил Мефодий.
Мамзелькина погладила ручкой свою зачуханную курточку, точно курточке и самой хозяйке нужна была нежность, которую никто больше не мог и не хотел им уделить.
– Однажды… – таинственно произнесла Аидушка, – Арей должен был умереть. Раненый, истекающий кровью, он полз к этому камню… И даже я не могла его спасти и едва удерживала косу, которая рвалась у меня из рук, потому что моя коса всегда знает, когда пробьет чей-то час.
– И вы там были? – жадно спросил Буслаев.
Старушка протянула руку и пальцем качнула его крылья. Потом подула на палец. Видимо, крылья все-таки жглись.
– Ишь ты, золотые!.. Да, котеночек мой неутопленный, была…
– И камень ему тогда помог?
– Еще как помог: даже из книжечки моей имя его стерлось, а это, скажу тебе, не часто случается! – покачав головой, произнесла Мамзелькина.
– А сейчас? Что нужно сделать, чтобы камень вызволил Арея из Тартара? И где я возьму эйдосы его жены и дочери? – деловито спросил Буслаев.
Аидушка опять быстро качнула пальчиком его крылья.
– Не знаю. Но ощущеньице у меня, что сможет он Арею помочь, да и мою руку выручит, что я об косу порезала. А про эйдосы Пельки и Варвары… Думаю, тебе их добывать не надо. Само все как-нибудь устроится. Такие артефакты больше чем просто артефакты. Они не просто излечивают – они и обстоятельства к себе собирают… А раз так, то там возможно совершенно все!
Заметив наконец, что Дафна дрожит, Мефодий отлучился, чтобы принести ей куртку. Дафна осталась на балконе наедине с Мамзелькиной. Она стояла и разглядывала горные лыжи, абсолютно новые, хотя и купленные два года назад. Папа Игорь всегда проникался любовью к спорту, когда посещал спортивные магазины, и утрачивал ее, когда выходил с покупкой наружу.
– Мы не опоздаем? – спросила Дафна.
– Не должны. Артефакт в Москве, и, насколько я понимаю, подойти к нему смогут далеко не все. Ну не считая созданий первохаоса. Из остальных же только два МБ и… один «В»! И вот с этим-то «Вэ» я предвижу проблемы, – тут старушка вскинула на Дафну зоркие глазки.
– «Вэ»? – озабоченно переспросила Дафна, пытаясь определить, тот ли это, о ком она подумала.
Аидушка кивнула, подтверждая ее предположение:
– Да, он! И от этого «Вэ» держись-ка, девонька, подальше! Он утратил свет и будет стараться, чтобы его потеряла и ты. Для потерявших веру крайне важно заразить своим неверием всех окружающих. Так-то вот, осинка моя недопиленная!.. Собирайтесь! Жду вас внизу, у подъезда!
И Мамзелькина исчезла, оставив на перилах балкона два пузырька – один с настойкой боярышника, другой – с одеколоном «Тройка». Зачем-то Дафна потрогала их. Пузырьки были самые что ни на есть настоящие. Хотя в этом-то она и не сомневалась.
Глава шестнадцатая. Последний шаг
Его окружала смерть. Все ломалось в руках, все проваливалось под ногами. И лишь единственное окошко брезжило перед ним. Он не видел его. Угадывал. Только оттуда могли прийти радость и покой. Все остальное было болью. И он ощупью побрел туда.
«Книга Арея»Котлован был круглым, как чаша, и вдобавок слегка наклонным. Ноги скользили, не находя опоры. Вокруг все было спекшееся, с глубокими, уходящими вглубь трещинами. Арей, присев на корточки, поднял оплавленный камень – один из множества камней, которыми все тут было усеяно. Притронулся к его гладкому боку кончиком носа и увидел свое изломанное, словно в кривом зеркале, отражение. Камень дышал давним жаром.
– Смахивает на жерло вулкана… Такое чувство, что когда-то здесь открылись ворота в преисподнюю, – заметил он.
– Первохаос, – прошептала Мифора. – Каждую ночь мне снится, как все тут бурлит и брызжет. Выбросы пепла, черный дым поднимается на десятки километров, а там внизу, куда мы сейчас идем, в алой лаве плещутся титаны.
Олаф хмыкнул:
– Хорошо, что я не провидец. Мне бы тоже снилась всякая чушь.
– Угу. А так ты просто отхлебнешь из тыквы и храпишь так, что другим спать нельзя, – ехидно сказала Штосс.
– Ты тоже любишь отхлебнуть из моей тыквы – а потом притворяешься, что я тебя заставил! В последний раз так все выдула! – сказал Олаф.
Штосс смутилась.
– Я пролила, – сказала она торопливо.
Арей отбросил камень. Выпрямился, озираясь. Со всех сторон их окружали крошащиеся скалы.
– Я даже знаю, кто охотно сообразил бы с вами на троих, – заметил он.
– Кто? – спросил Олаф. – Так позови!
– Не будем ее звать. Она и так скоро заявится. Мы здесь как на гладиаторской арене. Видны будто на ладони, зато сами даже не заметим, если к нам приблизится армия.
– Да, – угрюмо согласился бородач. – Напрасно мы спустились в котлован.
– Именно сюда нас привел Грустный! – сказала Пелька.
– Надеюсь, привел, а не заманил, – проворчала Мифора.
Все уже привыкли, что так девушка называет дракона. Грустный и Пелька не расставались. В их компании был и мул, который, как ни странно, не только не пал, но и выглядел жизнерадостным. Дракон тоже с каждым часом становился бодрее. Часто поднимал голову, смотрел по сторонам. Теперь на спине мула его удерживал единственный широкий ремень. Оба крыла давно уже были на свободе, дракон нередко распахивал их, и тогда со стороны казалось, что по скользкому котловану бредет крылатый мул.
Магемма, стоявшая рядом с Пелькой, внезапно вскинула голову. Зрачки у нее расширились. Рыжие волосы зашевелились как живые.
– Что с тобой? – спросила Пелька.
– Скверное предчувствие, – сказала Магемма. – Залезай на мула… Ну! Быстрее!
– Но на муле же дракон?
– Кому говорю! – ладонью ударив Пельку по спине, Магемма загнала ее на мула и тут же, не имея под рукой кинжала, чтобы уколоть мула, укусила его за круп.
Мул вскинулся от боли и неуклюже поскакал. Это было потешное зрелище: мул не то скатывался, не то бежал по оплавленным камням. На спине у него, пытаясь взлететь, бестолково колотил крыльями дракон, а на спине у дракона, обхватив его руками на шею, болталась визжащая Пелька.
А потом все и началось. Оборотень Ронх выхватил кинжалы и наудачу засадил их в воздух один над другим. Кинжалы торчали в пустоте и не падали. Оборотень застыл, точно сам не веря, что такое возможно, а еще мгновение спустя, меч, упавший из пустоты, разрубил его до середины груди.
Услышав звук падающего тела, Арей выхватил меч, бросился на помощь, но было уже некому помогать и не от кого защищаться. На запекшейся от жара земле лежал мертвый оборотень и тут же валялись два его кинжала.
Группа рассыпалась. Вот застыл с топором Олаф, вот прищелкивает мечом-кнутом Штосс, а вот вытянула унизанные перстнями пальцы Мифора. Магемма тихо пела. Ее голос, дробясь на отдельные, разное время живущие звуки, раскатывался волнами. Эти волны представлялись глазу легкой рябью, искажавшей отражения камней, и Арей чувствовал, что пока Магемма поет, стражи в плащах не приблизятся незамеченными.
Но никто больше не нападал. Олаф подобрал кинжалы, осмотрел их. На одном была кровь. Другой же, как видно, не сумел пробить доспех.
– Подранил кого-то, но, видать, несильно. Но все ж таки защитил нас. Такие дела… – прогудел варяг.
Мертвый оборотень быстро утрачивал сходство с усачом-торговцем и все больше становился похож на оплывшую медузу.
– Ронх был отличным бойцом. Думала, он дороже продаст свою жизнь! – с обидой на судьбу сказала Штосс.
– Не думай много! – жестко остудила ее Мифора и набросила на оборотня свой плащ. Уж очень страшен он сейчас был.
– Эй, вы! – заорал Олаф. – Вы слышите меня? Трусы! Выходите по одному!
– Ага! Так они и побегут! – пробормотал барон мрака.
Олаф оглянулся на Арея. Тот стоял и озирался, не спеша убирать двуручник в ножны. Его взгляд скользил по крошащимся вершинам. Он знал, что за ними следят. Где-то там, в камнях, притаились девять охотников за глазами. Он чувствовал их взгляды, но не понимал, откуда именно они устремлены.
– Что будем делать? – спросил варяг.
– Потихоньку отходить вслед за мулом… Животинка выбрала правильное направление! Нас выследили, послали разведчика. Ронх ранил его, и разведчик его зарубил, – отозвался Арей.
Они отбежали, залегли за камнями, опять отбежали. В скалах, со стороны внешнего края котлована, изредка мелькали и сразу растворялись фигуры. В их движениях Арей не улавливал особой спешки. За ними не столько гнались, сколько загоняли. Во второй раз охотники за глазами ошибки не повторят. Никакого ближнего боя. На этот раз их прикончат издали, одного за другим. Разогнавшийся мул с драконом и Пелькой был где-то впереди. Мелькал как черная точка, приближаясь к невидимому центру котлована.
Во время одной из перебежек Олаф коротко вскрикнул. Покачнулся. Штосс показалось, что он споткнулся, но потом выправился и опять побежал вместе со всеми. Через сотню шагов варяг стал отставать, задыхаться и снова упал. Штосс вернулась к нему:
