Владимир Гриньков - Исчезнувшие без следа
– Молодец! – буркнул Удалов. – Но жестковато действуешь, я ведь не террорист, в конце концов.
Ему было неловко перед Смирницким, и он даже не пытался этого скрыть.
В коридор вышли Шаповал и Воронцов.
– Вот это гость! – изумленно пробасил Шаповал. – Федор Иванович!
Удалов быстро и внимательно посмотрел ему в глаза.
– Как ты тут… Толик? – спросил с запинкой.
– Я оклемался, Федор Иванович! Хоть сейчас в дело. Возвращаюсь в «Антитеррор».
– «Антитеррора» больше нет, – хмуро сказал Удалов.
– Как – нет? – Шаповал растерянно улыбнулся – не поверил.
Удалов нервно покусывал губы.
– С ним можно что-то сделать? – неожиданно спросил он у Смирницкого.
– С кем?
– Вот с ним, – кивнул он сторону Шаповала.
– Не надо, – негромко произнесла Хельга.
Она уже была посвящена в детали происходящего.
– Почему? – резко обернулся к ней Удалов.
– Последствия непредсказуемы.
– Ну и пусть! – сказал Удалов, внезапно раздражаясь. – Мы в очень тяжелом положении, ребята, поэтому я не возьму на себя смелость решать за него, кем ему быть – Шаповалом или…
– Я что-то ничего не пойму, – признался Шаповал.
– Поймешь, когда придет время, – сухо бросил Удалов и опять повернулся к Смирницкому: – Так сможешь или нет?
– Думаю, что смогу.
– Давай! – махнул рукой Удалов.
– Не надо! – повторила Хельга.
– Выполняй! – заорал Удалов на беднягу Смирницкого.
Тот вздрогнул и попятился, потянув за собой Шаповала.
– Иди… Толик, – сказал Удалов. – Выполняй все, что этот человек тебе скажет.
Потом он повернулся к Хельге. Кроме них, здесь теперь был только Воронцов.
– Ты служила в «Антитерроре», ведь так?
– Да.
– Он тоже, – показал он на Воронцова.
– Это неправда, – неуверенно сказала Хельга.
– Правда. Его спрятали таким образом. После возвращения из Африки. Деньги, которые вы разыскивали, присвоили люди где-то там, на самом верху. На эти миллионы проводят предвыборную кампанию Аникина. Ты знаешь Аникина?
– Нет.
– Ничего удивительного. У тебя последний год выпал из памяти.
– Да, мне это объяснили.
– Кто?
– Саша, – Хельга показала на Воронцова. – И Игорь Николаевич, – она оглянулась на дверь комнаты, за которой скрылся Смирницкий.
– Значит, в общих чертах ты все знаешь. Так вот, было две группы «Антитеррора» – твоя и более поздняя, в которой я был командиром и в которой служил и он, – Удалов кивнул в сторону Воронцова. – Теперь «Антитеррора» нет, уничтожен. Ты знала Барсегина?
– Да. Он курировал наш «Антитеррор» от имени правительства.
– И он же допрашивал тебя по возвращении из Африки, – продолжил Удалов.
– Да.
– Этот самый Барсегин руководил операцией по уничтожению моей группы. Остались в живых я, Воронцов и тот человек, которым сейчас занимается Игорь Николаевич.
– Это страшный человек, – сказала Хельга.
– Я догадываюсь. Но тут вот какая штука. Нас пытаются уничтожить – всех. За мной гонятся от самой Москвы, и мне только чудом удалось сюда добраться. Они как псы идут по следу, у них фантастический нюх. Я не раз пытался от них оторваться, но меня всякий раз настигали. Пройдет совсем немного времени – и они будут здесь. Поэтому я хочу дать этому парню выбор, я не хочу за него решать, что ему делать. Перед каждым из нас стоит вопрос жизни и смерти, так пусть он думает своей головой и сам принимает решения. Он сам, а не мифический Шаповал. Он неплохо подготовлен, как я понимаю. Не так ли?
– У нас он был одним из самых способных, – подтвердила Хельга.
– Так что за себя он сумеет постоять…
Удалов внезапно оборвал фразу и прислушался. За дверью было тихо.
– Нервы стали совсем ни к черту, – признался он. – Я чувствую себя зайцем, которого вконец уже загнали. – Протянул руку: – Отдай мне пистолет.
Хельга промедлила лишь мгновение, после чего возвратила оружие Удалову.
– Нам нельзя здесь оставаться, – сказал Удалов. – Они знают, что ты живешь здесь, и поэтому для них нет вопроса – куда я делся. Они уже где-то рядом, я это чувствую.
– У вас есть план?
– Конечно. Мы должны вырваться отсюда – это сейчас главное. Уедем из города, тогда для них задача существенно осложнится. Уходить будем вместе.
Хельга посмотрела на Удалова с сомнением.
– Вместе! – повторил он твердо. – Поодиночке нас перебьют в два счета.
Из комнаты выглянул Смирницкий.
– Федор, уже скоро! – объявил он.
– Иду, – буркнул Удалов и снова обернулся к Хельге: – Так как? Не возражаешь?
– Не возражаю.
– А ты? – Вопрос к Воронцову.
Тот пожал плечами, давая понять, что подчинится любому решению.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул Удалов. – Ну, идемте, посмотрим на нашего красавца.
Они вместе, все трое, вошли в комнату. Стас уже пришел в себя. В его глазах, которые до того были несколько затуманены, промелькнуло ошеломление, но состояние крайней растерянности продолжалось совсем недолго, секунду или две, а затем он рывком притянул к себе Смирницкого и пальцами правой руки сдавил его худой кадык. Смирницкий замычал, но даже не попытался высвободиться.
– Стоять на месте! – сказал Стас. – Иначе я разорву ему глотку!
– Я же предупреждала! – пробормотала раздосадованная Хельга.
Стоявший за ее спиной Удалов приподнял левую руку:
– Послушай, мы не собираемся делать тебе ничего плохого. Наоборот, я хочу, чтобы ты отсюда ушел – никто не станет чинить тебе препятствий. Но сначала выслушай мое предупреждение, от этого зависит твоя жизнь…
Внезапно Хельга услышала за своей спиной негромкий, но характерный щелчок. Она поняла, что произошло: за ее спиной Удалов незаметно для Стаса опустил правую руку в карман и снял пистолет с предохранителя. Хотела сказать, что не надо стрелять, пусть уж лучше Стас уйдет, но не осмелилась – Стас мог бы догадаться обо всем, а этого ей не хотелось.
– Скоро сюда придут люди, – продолжал Удалов. – Они охотятся за нами. Но и за тобой тоже.
Он увидел, как в глазах Стаса мелькнула искра недоверия.
– Ты многого не знаешь, – сказал Удалов. – Так что лучше бы ты прислушался к моим словам – ведь я знаю больше, чем ты. Знаю, например, что ты сейчас чувствуешь себя неважно, вот в эту минуту, – разве нет? И у тебя в голове какая-то сумятица, провал в памяти. Правильно? А я могу тебе объяснить, почему это так. Ты целый год – год! – был не Станиславом Самойловым, а Анатолием Шаповалом, и этот год ты провел не где-нибудь, а в составе «Антитеррора»…
На лице Стаса появилась насмешливая улыбка, но это нисколько не смутило Удалова.
– Я могу тебе это доказать. У тебя в кармане есть значок. Посмотри.
Стас не сделал ни малейшей попытки проверить содержимое своих карманов.
– Посмотри! – повторил Удалов.
Стас подчинился. Когда в его руке оказался «антитерроровский» значок, он так удивился, что даже не мог этого скрыть. Удалов не сдержался и усмехнулся.
– Впечатляет? – поинтересовался он. – А теперь взгляни на номер значка. Какая там буква? В? А у тебя когда-то была А. Не так ли? Но этот значок – твой. Ты действительно был Шаповалом.
– А мне плевать, кем я был, – пробормотал Стас.
Было заметно, что он растерян.
– Я должен уйти отсюда. Это единственное, что меня сейчас волнует.
– Уходи, – согласился Удалов. – Но помни о том, что я тебе сказал.
– На пол! – внезапно рявкнул Стас. – Всем лечь!
– Никто, конечно, ложиться не будет, – спокойно сказал Удалов. – Но выпустить тебя мы выпустим.
Он подтолкнул Воронцова и Хельгу к стене, освобождая проход для Стаса. Стас колебался недолго, после чего, прикрываясь совершенно белым Смирницким, двинулся к двери.
– Его оставь! – сказал Удалов властно. – Поверь мне – если бы я хотел тебя убить, то давно сделал бы это.
С этими словами он извлек из кармана свой пистолет и продемонстрировал его Стасу. Это было вполне убедительно. Стас выволок Смирницкого в коридор, где и отпустил, предварительно распахнув входную дверь. Когда Удалов появился в коридоре, Стаса уже не было. Смирницкий сидел на полу и осторожно трогал кончиками пальцев свой кадык. На его лице была болезненная гримаса.
– Все нормально, Игорь, – склонился над ним Удалов. – Заживет. Тебе надо уходить отсюда, и как можно быстрее. Мы для тебя сейчас не защита. Быть рядом с нами – все равно что прятаться от грозы под высоким деревом.
Смирницкий не стал ни о чем переспрашивать. События последних дней приучили его к мысли, что возможны любые неожиданности и все эти неожиданности одна другой неприятнее. Он поспешно собрал свои вещи. Удалов проводил его до двери, крепко обнял.
– Прощай! – сказал он.
– Мы еще увидимся? – спросил Смирницкий.
– Не знаю, – честно признался Удалов. – Но мне бы этого очень хотелось, Игорек.
Смирницкий ушел. Удалов тщательно запер дверь, после чего прошел по всей квартире и везде погасил свет.
