Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Наследство Колдуна
«Куда он двинется дальше? – гадала Лиза. – А вдруг в гавань? А вдруг Тот, Кто Надо, очень далеко?! И я неизвестно когда вернусь?»
Но клубочек повел Лизу прямиком к тому самому месту, где ее в последний раз высаживал Бродячий мостик – на перекресток Трилистника, неподалеку от Горбатого моста. Шагах в двадцати от него клубочек замер на месте.
Именно здесь Лизу в последний раз высаживал Бродячий мостик.
И как это прикажете понимать?
Клубок слегка поюлил на снегу, потом вдруг подпрыгнул, как резиновый, и толкнул Лизу под коленку, – мол, что же ты стоишь столбом?
– Так, – вслух сказала Лиза. – Будем рассуждать логически, как говорит Лева. Ты хочешь отвести меня в Петербург? Тот, кто нам нужен, там?
Новый тычок в ногу. Видимо, это следует понимать как «да».
– Будь по-твоему, – сказала Лиза, подобрала клубок и, чтобы не морозить скрипку по пустякам, насвистела несколько тактов из привязавшихся «Румынских танцев», которые разучивала еще летом.
Сунутый в карман клубочек повертелся и устроился поудобнее. Лиза шагнула в знакомый золотистый туман.
На ходу она задумалась: неизвестно, как клубок поведет себя в Питере. Ведь заколдовала его Амалия, и у картины он слушался волшебницу неохотно, значит, чары получились неудачные. Может, на всякий случай подгонять клубок музыкальной магией? Скрипкой? Свистом? Пением? Но Инго просил его обыкновенными словами…
Задача найти Того, Кого Надо – сложная. А сама Лиза не словесник. Словесник бы что-нибудь сочинил на ходу. Попросил бы: пожалуйста, клубочек, дружочек, окажи услугу. Дружочек – конечно, звучит ужасно приторно, но все равно надо же его похвалить, чтобы ему приятно было, подумала Лиза, натягивая шарф до самых ушей.
И в этот самый миг сумбур в Лизиной голове внезапно прекратился, а вместо него отчетливо, как мелодия, повторилось «клубочек-дружочек».
Рифма!
В этом забрезжило нечто многообещающее. Вообще-то Лиза в жизни не написала ни одного стихотворения и всегда страшно конфузилась, когда Инго, Лева и Маргарита увлеченно играли в буриме со взрослыми или сами по себе и звали ее присоединиться. Но тут слова сами полезли в голову, расталкивая друг друга. «Катись-катись, клубочек, веди меня, дружочек, ты к цели прямиком » – прозвучало в голове у Лизы словно бы само собой.
Лиза ускорила шаг. В голове сами собой стучали, толкались, бормотались строчки, и она едва успевала их запоминать, а мостик все не кончался и не кончался, а строчки все нанизывались и нанизывались, как бусинки на нитку, и получалось то, чего Лиза и сама не ожидала.
«Петляй не слишком много, Прямой спеши дорогой, И не беги бегом». Оценив эту строчку, Лиза осталась очень довольна, хотя ее несколько смущала мысль о том, что пушистые шерстяные клубочки не бегают, поскольку ножек у них нет. Ладно, сойдет, зато он не помчится сломя голову, и я за ним успею. Так, интересно, а голова-то у него есть? Как у Колобка? Нет, только не смеяться, а то он, чего доброго, еще обидится. Так, о чем мы его еще просим? «Ты отыщи скорее – Что мне всего нужнее, Что мне всего важнее, Спасибо я скажу». Спасибо – это, конечно, прекрасно, но вдруг ему маловато покажется? Надо что-нибудь пообещать. Приятное. Что любят волшебные клубочки? Неизвестно. Можно как-нибудь расплывчато сказать, мол, тебя ждет награда. Как таковая. «И нафталина горы От моли от обжоры В награду предложу».
Точно! Любой клубок боится моли. Этот, наверно, не исключение. Обжора-моль – страшное дело. Как она вовремя придумалась! Что бы еще добавить? Ага, вот – а то вдруг он меня втравит во что-нибудь рискованное, у него же мозгов нет, и про опасности он понимает не больше Костика. «Прошу: не зная броду, со мной не суйся в воду, А также к тигру в пасть. Смотри, чтоб по дороге Не поломать мне ноги, Не сгинуть, не пропасть». Ничего себе, сколько набралось условий! Зато сочиняется само по себе, слово цепляется за слово, строчка за строчку. Ой, а вдруг это все звучит так, будто она, Лиза, трусиха? Не дело.
« Мне трудности не новы, Я за тобой готова Пройти весь белый свет. Стишок мой неуклюжий, но ты мне очень нужен. И я же не поэт!»
На бегу, забыв удивиться, что Бродячий мостик сегодня почему-то такой длинный, Лиза пожалела лишь, что тетрадка с Пушкиным осталась во дворце. Записать бы стишок, а то вдруг забудется?
Но стишок стучал в голове как заведенный, и в такт ему нетерпеливо прыгал в кармане клубок, и теперь Лиза была уверена, что не растеряет ни строчки. «Ай да я!» – гордо подумала она и даже засмеялась, но в тот же миг закашлялась, потому что вместо теплого тумана в горло хлынул студеный воздух, в лицо ударил ветер с колючим снегом, и у Лизы перехватило дыхание.
Впереди сквозь завесу падающего снега проступал Петербург. Вот уже замаячили знакомые дома и огни светофоров. Лиза выскочила с Мостика на набережную Карповки и с ужасом обнаружила, что на той стороне к переходу, прихрамывая и пригибаясь от сильного ветра, приближается Лева.
Точно, он же с самого утра ушел в Питер по хранительским делам.
Вот незадача!
Лиза заметалась, но было уже поздно. Она еле успела запихнуть клубок поглубже в карман и для надежности застегнуть карман на молнию, как Лева увидел ее и помахал рукой. Тут как раз зажегся зеленый. Деваться было некуда.
– Куда это ты? – строго спросил Лева, окинув пристальным взглядом Лизину теплую экипировку и футляр с волшебной скрипкой.
Сейчас начнется, с тоской подумала Лиза, пряча скрипку за спину. Сейчас Лева будет докапываться до правды. Сейчас заметит, что с собой у Лизы не обычная скрипка, а волшебная – у скрипок разные футляры, а Лева наблюдательный. Как же увильнуть от вопросов? А вот как! Он ведь наверняка не знает, что Бабушку выписали и Лиза должна ее встречать.
– У меня… у меня внеочередной урок… – твердо сказала Лиза. – Леонид Маркович назначил, потому что в среду он не сможет.
– В такую погоду на урок? – усомнился Лева, смахивая снег с очков и шапки.
Лиза отплюнулась от пригоршни снега, которую ветер бросил ей в лицо. Да, и правда, настоящая метель.
– Ты бегаешь по своим делам, а я – по своим! – веско заявила она, приплясывая на месте и ежась от холодного ветра. – Не у тебя одного важные дела!
– Давай-ка я тебя провожу, – Лева зашел Лизе за спину и попытался забрать скрипичный футляр. – Не надо одной в пургу разгуливать.
– Нет, спасибо! – крутанувшись волчком, отказалась Лиза.
– Уверена? – подозрительно спросил Лева, явно почуяв неладное – ведь в мирных условиях он частенько провожал Лизу на уроки или встречал с них.
Лиза пришла в ужас: если Лева все-таки напросится ее провожать, все пропало! При нем клубочек не запустишь, и вообще, делиться с ним блестящими идеями неохота. Она вдруг вспомнила про открытие Инго и торопливо добавила: – Иди-иди, у Инго там такие новости про Черный замок – обалдеешь! Без тебя не разберутся! Ты, наверно, и так уже устал, иди лучше во дворец, а то замерзнешь, простудишься…
В сущности, я ведь не вру, подумала Лиза. Новости есть? Есть. Леве нужно быть в курсе? Нужно.
– Спасибо, конечно, за заботу о моем здоровье, я уже гораздо лучше, – Лева слегка растерялся.
Загорелся зеленый свет.
– Я скоро, – сказала Лиза, в глубине души совсем не уверенная в своих словах. – Так и передай.
Перебежав улицу, она посмотрела на другую сторону. Над Карповкой таял туман, и Лева уже пропал из виду. Вот и хорошо.
Она выудила из кармана клубок.
Отлично, вот пусть Лева скажет всем во дворце, что она ушла на урок. Авось поверят… Главное – выиграть время.
Лизу вдруг окатило волной паники: а вдруг стишок забылся? Но нет, коротенькие строчки послушно выпрыгнули на язык и, как только она пробормотала первые, клубок резво сиганул вперед, точно такса, почуявшая лису.
Катись-катись, клубочек,
Веди меня, дружочек
Ты к цели прямиком,
Петляй не слишком много,
Прямой спеши дорогой
И не беги бегом.
Ты отыщи скорее —
Что мне всего нужнее,
Что мне всего важнее,
Спасибо я скажу.
И нафталина горы
От моли – от обжоры
В награду предложу.
Прошу: не зная броду,
со мной не суйся в воду,
А также к тигру в пасть.
Смотри, чтоб по дороге
Не поломать мне ноги,
Не сгинуть, не пропасть.
Мне трудности не новы,
Я за тобой готова
Пройти весь белый свет.
Стишок мой неуклюжий,
Но ты мне очень нужен.
И я же не поэт!
Лиза заторопилась за клубком. Она надеялась, что согреется на бегу, но не тут-то было. Бежать приходилось против ветра, а ветер был такой пронизывающий, что Лизе казалось, будто она выскочила на улицу без пуховика. Мороз еще с утра распугал по чердакам нахохлившихся птиц и загнал в подвалы обезумевших от холода крыс. А теперь сжимал в своих ледяных ладонях деревья, будто пробовал, треснут или нет. Он водил пальцами по оконным стеклам – вот, мол, ничего вы не увидите, жители города, только мои причудливые узоры, сизое серебро, холодные завитушки. Он заглушал моторы машин, не давая им завестись, и поэтому на улицах было непривычно пустынно. А на редких прохожих он накидывался, жалил тысячами иголочек, гнал с улиц прочь, жег щеки, сыпал за шиворот и швырял в лицо снег, и люди торопливо хлопали дверями парадных, прятались по домам.
