Василий Гурковский - Никто не уполномочивал. (Просто думаю так)
Особо подчеркиваю, что все моменты предложенных мною Условий увязаны с уровнем минимального производства и не меняются в течении всего срока договора 5-10 и более лет, что очень важно. Пользователь земли заранее знает, причем на ряд лет вперед, сколько ему надо отдать продукции в виде налога, по видам, и может вносить любые изменения и улучшения в производственный процесс, чтобы уверенно увеличивать объемы производства, не опасаясь, что кто– то отнимет у него больше, чем определено договором по единому натуральному налогу. Это сам принцип. А налог может быть любым видом продукции, исходя из условий региона и потребностей государства для обеспечения бюджетных потребителей в том или ином месте.
3. Меры ответственности за нерациональное использование земли.
В договорах между государством и землепользователем оговариваются простые понятные меры ответственности: во – первых, использование сельскохозяйственных земель по их прямому назначению, обеспечение доведенного минимального уровня производства и внесение единого натурального налога по оговоренным видам и объемам, а также меры ответственности за порчу и нарушение плодородия (засоления, загрязнения, заражения карантинными болезнями и сорняками), то есть обычные в этих случаях требования. Меры ответственности должны быть согласованы и оговорены в договоре. Там же должно быть указано, что при несоблюдении условий договора полностью или частично, государство, в лице уполномоченных на то органов, может изъять землю у нарушителя и передать другому пользователю, без всяких компенсаций.
Вообще по вопросам передачи земель в пользование, государство не должно нести никаких затрат, ни по инвентаризации, ни по мониторингу земель, ни по оформлению документов, и ни по чему другому. Все расходы (они должны быть разумными, а не отталкивающими!) должен нести тот, кто берет землю в пользование. Государство уже заплатило за землю сполна и материально– денежными затратами и миллионами жизней своих граждан, в свое время. Так я думаю.
Самое НАИГЛАВНЕЙШЕЕ в предлагаемой схеме то, что государство сохраняет за собой роль Собственника и главного распорядителя – контролера за использованием ГОСУДАРСТВЕННОЙ земли – сельскохозяйственных угодий, основы продовольственной безопасности страны. И будет постоянно, но ненавязчиво держать руку на пульсе земельных отношений. И я бы советовал – идти по этому пути и ни в коем случае не выбрасывать на рынок наши сельхозугодья. Копейки, что мы за них выручим, испарятся как дым, а мы (государство Россия) получит такой ненужный невообразимый хаос, из которого не выберемся НИКОГДА! Поверьте на слово ветерану сельхозпроизводства.
Предложенные Условия можно использовать в договорах с любым потенциальным землепользователем, неважно своим или зарубежным. Договоры могут быть различными по масштабу – от сотни до миллионов гектаров. Может быть придется приглашать фирмы или отдельных инвесторов из разных стран. Пусть осваивают наши просторы, у нас нет другого выхода, как привлекать людей и деньги, не обращая внимания на ВТО и т. п… Мы не должны бояться бурного возрождения своего АПК и возможного ПЕРЕПРОИЗВОДСТВА (может и до этого доживем!) – у нас есть (кроме себя) кого обеспечивать продовольствием – рядом Китай, Индия, Пакистан и т. д… Еще не все потеряно, но не надо бросать на откуп «торгашам» нашу главную землю!. Предложенные Условия можно использовать и в случае реализации сельхозугодий, но в том случае, при новом «хозяине» земли, государство уже не будет ГОСУДАРСТВОМ-ХОЗЯИНОМ, диктующим условия землепользования кому-то, а станет заурядным «ничем», как при приватизации в девяностых.
Естественно, все те, кто сегодня имеет какое-то отношение к распределению земли, во всех уровнях власти, в большинстве своем, будут против моих предложений по усилению государственного регулирования земельных отношений. Предполагаемая продажа российских сельхозугодий для отдельных из них – это определенная потенциальная «халявная» соска на ближайшую сотню лет. Многих из них абсолютно не волнует положение с отечественным АПК и они, даже сегодня, пытаются делают все, чтобы люди на земле не смогли начать производство «без них». Наверное, хватит с них и того, что они поимели при продаже-перепродаже приусадебных и дачных участков. И не надо им «дарить» еще и наши сельхозугодья.
Моя задача сегодня просто ПРЕДУПРЕДИТЬ, всех россиян, в том числе представителей всех ветвей власти, о том, чего, на мой взгляд, не стоит делать и, в то же время, ПРЕДЛОЖИТЬ один из возможных путей выхода из аграрного коллапса в России. Во-первых быстро, во-вторых – с минимальными затратами и в третьих (самое главное) – сохранить за нашей властью и не отдавать в чужие руки, вопросы государственного регулирования происходящих на государственной земле процессов, используя данный рычаг воздействия в интересах всего народа. Внешне все вроде бы до неприличия просто, даже не верится… А давайте начнем, я уверен, что получится!
КАЗАЧЕСТВО И ВЛАСТЬ
Из всех сословий в бывшей царской России наибольшим вниманием исследователей, как отечественных, так и зарубежных, как современников эволюции данного направления общественного развития, так и в последующие десятки и сотни лет, пользовалось и пользуется казачество. Казачество, именно как сословие, и как заметное явление в российской, да и мировой истории вообще.
Не каждую общественную группу людей можно было считать сословием – под эту категорию подходили только те из них, права и обязанности которых четко определялись соответствующими законами, выделяющими сословия из прочих групп.
История возникновения и довольно продолжительное существование сословий в России подтверждают, что их признание властью, закрепленное в нормативных правовых документах, хотя и было определяющим, но не единственным условием. Немаловажным, а в период становления каждого сословия определяющим фактором – было осознание убежденной причастности людей к той или иной общественной группе (касте), вне которой они себя не представляли.
Заявления членов отдельных сословий, типа «Я – купец!», «Я – казак!» или «Я – священник!», в те времена не были пустым звуком, а выражали согласие, веру, надежду, гордость и другие возвышенные определения по отношению к своему сословию. Человек добровольно входил в установленные правовые рамки и уже в их границах старался реализовать свои способности и возможности.
Скорее всего, это было неплохо для своего времени, так как сословные принципы способствовали более наглядному развитию таких понятий, как достоинство, честь, рациональность, а для казаков – вера, верность, отвага, беззаветная преданность Родине, в лице ее государственной власти. Подчеркнем здесь – казаков, как структурного сословия. Появлению и утверждению казачества как сословия, предшествовали долгие времена взаимного непонимания и неприятия во взаимоотношениях «казачество-власть». Были и восстания казаков, и их подавления властью, были и другие репрессивные меры со стороны власти. Все это продолжалось до тех пор, пока власть (царская) не оценила, наконец, достоинств казачьего движения и сумела это, по началу сверхвольное и неуправляемое течение, привлечь на свою сторону. Ни в одной стране мира казаки, в том качестве, в котором они были в России, не появлялись. Именно из-за особенностей российского государства, даже чисто географически-территориально. Если вспомнить протяженность российских границ и количество проживающего тогда в стране населения, то без особых расчетов можно сказать: чтобы охранять границы (только), надо было задействовать около трети населения, да еще в постоянной ротации.
Именно казачьи поселения, практически по всей южной границе, надежно прикрыли государство от внешних набегов и нашествий. Мало того, что казаки несли службу на границе – они всегда были готовы, по военным меркам – мгновенно, выставить заранее определенное количество строевых, обученных, снаряженных казаков. К началу революционных действий в 1917 году, взаимоотношения казачества и власти определенным образом сложились и устоялись. Причем действующий порядок взаимоотношений устраивал обе стороны. Власть нашла рычаги и способы поставить казаков себе на службу, казачество, в свою очередь, устраивало отношение власти к нему по основным жизнеопределяющим понятиям. Хотя казаки никогда власть не любили, а власть взаимно отвечала тем же, но была найдена симбиозная основа совместного сосуществования. Обе стороны поняли, что нужны друг другу и старались поддерживать и совершенствовать свои взаимоотношения. Казаки убедились, что власть – таки хозяин в стране, а идти против власти – это путь на уничтожение казачества как такового, поэтому смирились и сложившаяся система их тоже устраивала. Однако, после революционных событий 1917 года, затем гражданской войны, все сословия были ликвидированы, в том числе казачество и с особой жестокостью, как оплот монархии. Власть не только отмежевалась от казачества, но и поставила на нем крест как на антисоветской прослойке. О казаках искусственно забыли, но не надолго. До того времени, пока «не прижало» под Москвой в 1941 году. Повторилось то, что уже было не раз в российской истории – и в 1613 году, и при Петре первом, и при Екатерине Второй. Впомнили о казаках как о государственниках. Опять слово «казак» было у многих на устах. Казаки во время Великой отечественной войны, как и в прежние времена, проявляли самоотверженное мужество и героизм. Их славили в военных сводках, воспевали в песнях и книгах. Но прошла война, сняли добрую комедию «Кубанские казаки», и опять про казаков забыли.
