Николай Чергинец - Сыновья
— А где здесь туалет? — спросил Антон.
— За дверями двое дежурных. Если кому-то из вас надо будет, скажите им, они проводят.
Леонову не терпелось проверить, не промокло ли от пота письмо, которое было спрятано в воротнике рубашки.
Убедившись, что все нормально, Антон вернулся в комнату. Николаев чуть слышно спросил:
— Как думаешь, что там у наших?
Леонов молча показал на потолок, стены, а затем на свои уши, — подслушивают, мол, — а затем громко сказал:
— Я думаю, что у них все в порядке.
Открылась дверь, и вошел их провожатый.
— Ребята, быстрее! Самолет ждет.
У выхода из домика их усадили в военный джип, водителем которого был американец, рядом с ним сидел автоматчик. Англичанин попросил минуточку подождать и зачем-то вернулся в дом. А Николаев вдруг вспомнил случай, когда Леонов спросил у душмана-возницы, где они находятся, и тот ответил. Теперь решил рискнуть Алексей.
— Хелло! — и, показав пальцем на зарево электрических огней города, спросил — Бонн?
Сидевший рядом с водителем автоматчик отрицательно покачал головой:.
— Мюнхен.
— Вот видишь, — победно посмотрел на Леонова Алексей, — что значит знать иностранный язык.
— Ишь ты, полиглот нашелся. Ты бы лучше спасибо сказал за информацию.
Николаев картинно наклонился вперед и произнес:
— Мерси.
Американцы переглянулись и громко рассмеялись.
Из дома выскочил провожатый, и джип быстро помчался по бетонке.
Как только вошли в салон самолета, двигатели сразу. же запустились, машина начала разгон, и через минуту они были в воздухе.
Впервые за все последние дни сознание было ясным, и ребята, пользуясь тем, что англичанин сидел от них в стороне, перешептывались.
— Леша, болит у меня сердце за ребят, да и чувствую себя дезертиром, оставив их там, — Леонов сокрушенно вздохнул.
Они замолчали, думая о тех, кто остался в подземелье. Ох, как дорого заплатили бы они хоть за одну весточку от друзей.
Самолет клюнул носом и начал снижение. Сопровождающий подвел парней к легковой автомашине, из которой вышел Миллер.
— С прибытием вас, ребята, в свободный мир!
Он демонстративно начал, пожимать им руки, словно кто-то фотографировал эту сцену.
Затем ребят посадили в машину, и уже по дороге Миллер сообщил:
— Теперь все для вас позади! Сейчас отвезу вас в частную клинику, где будете несколько дней. Надо, чтобы врачи поставили вас на ноги. Затем проведем пресс-конференцию, но о ней позже поговорим. Бас же еще надо подготовить к ней. На Западе реклама — это половина успеха. За хорошо проведенную пресс-конференцию можно прилично заработать.
Парни не отвечали. Им было неприятно слышать о том, что готовится пресс-конференция, но в то же время на этой же пресс-конференции можно будет рассказать правду. А удастся ли после этого вырваться на Родину?
«Все надо хорошенько обмозговать, — думал Леонов, глядя как их. машина свернула на глухую улочку и остановилась у металлических ворот. Сейчас главное не допустить ошибки… В любом случае, нам гораздо легче, чем нашим ребятам…»
Ворота долго не открывались, и Миллер торопливо вышел из машины. Леонов прикрыл глаза и попытался представить, что сейчас происходит у их друзей, оставшихся в тюрьме.
«ПРОЩАЙТЕ!»
Трое суток бились советские и афганские военнослужащие с объединенными силами душманов и пакистанской армии. Авиация и поставленная на прямую наводку артиллерия разрушили до основания огромный дувал и здания, которые примыкали к нему. И если в их развалинах еще можно было укрыться от пуль, то куда спрячешься от артиллерийского и навесного минометного огня?
Наступающие оставили целыми только четыре помещения, где размещались склады. Силы защитников все таяли и таяли.
И вот ранним утром Мохаммад Наим собрал оставшихся в живых. Оказалось всего девятнадцать человек. Было ясно, что территорию базы уже не отстоять. Решили отойти в глубь базы и занять позиции непосредственно у складов, драться до последнего дыхания. Разделились на четыре группы, по количеству складов. Наиболее крупный склад с минами, ракетными установками и другим тяжелым оружием взяли на себя Тамарин, Сейсейбаев и Викулин. Чуть позже Мохаммад Наим, создав группы для обороны других складов, сам присоединился к советским солдатам.
Пока атаки еще не было, начали отход к складам. Тяжелое вооружение, станковые пулеметы, безоткатные орудия и минометы с собой не брали, как могли вывели их со строя: разбили оптику, разбросали по щелям в развалинах затворы, другие съемные элементы, погнули стволы и забили их землей.
На складах взяли новое оружие. Группа Тамарина и Мохаммада Наима кроме автоматов вооружилась гранатометами и тремя ручными пулеметами. В углублении, сделанном у входа, установили на прямую наводку безоткатное орудие и крупнокалиберный пулемет, вытащили из склада с десяток ящиков с ручными гранатами.
Пока было спокойно, принялись за завтрак. В душманских складах имелось много различных консервов.
Потом Мохаммад Наим осмотрел позиции у других складов. Подготовились как следует.
— Вы договорились об огневой поддержке? — спросил Тамарин.
Еще ночью, оговаривая план дальнейших действий, они обратили внимание, что расположение складов очень удачное для прикрытия друг друга.
— Да. Мы в своем секторе не должны подпускать душманов и пакистанцев вон к тому складу. — Мохаммад Наим показал рукой чуть левее. — У нас получилась круговая оборона.
— Вы спрашивали у своих товарищей, согласны ли они стоять насмерть?
— Да-да, конечно, переговорил со всеми. Сказал: кто хочет, может сдаться, мы в обиде не будем.
— Ну и как?
— Все решили стоять насмерть.
В этот момент начался артналет. Артиллерия била по развалинам, превращая их в пыль, которая огромными тучами ползла вверх, затем стелилась по земле. Вскоре от пыли уже ничего не было видно. Под прикрытием артиллерии цепи противника приближались все ближе и ближе к обороняющимся, и как только огонь прекращался, сразу бросались в атаку. Последняя такая атака вчера была отбита с огромным трудом. Повезло, что атаковали с одной стороны, это позволило Мохаммаду Наиму собрать для отражения натиска всех своих людей.
И вот прекратились разрывы, последних снарядов, и наступила тишина.
— По местам, мужики! — тихо сказал Тамарин.
К станковому пулемету стал Викулин. В грязной повязке на выбитом глазу, с длинными растрепанными волосами, он деловито и спокойно готовил пулемет к бою. Сейсейбаев расставил ручные пулеметы полукругом и сейчас на несколько секунд по очереди прилег у каждого из них, прикидывал, удобно ли вести огонь лежа, не далеко ли лежат запасные магазины.
Мохаммад Наим послал снаряд в ствол безоткатного орудия и слегка поводил его из стороны в сторону: порядок!
Тамарин разложил гранатометы и ящики с гранатами для них.
— Идут! — приподнялся Викулин.
В неулегшихся клубах пыли, словно выплывая из нее, на базу шли цепи наступающих. Тамарин перекатился по дну углубления в другой конец и осторожно выглянул. Пакистанцы и душманы за ночь перегруппировались, и сейчас они окружили базу со всех сторон. Кольцо постепенно сужалось к центру, где стояли склады. Справа ударили длинными очередями афганские солдаты, и тут же их поддержала группа Тамарина. Патронов не жалели, били длинными очередями, создавая перед наступающими свинцовую стену. Наступающие залегли и повели неприцельный огонь. Викулин собранный и спокойный, не отрывался от пулемета. Часть душманов и пакистанских солдат залегла на голой земле, некоторые пытались отползти к развалинам. Викулин видел это и беспощадно строчил. Тамарин заметил, как за небольшой бугор спрятался душманский гранатометчик, и окликнул Сейсейбаева:
— Видишь бугор?
— Это тот, по которому ты ведешь огонь? Да, вижу.
— Бей по нему из гранатомета!
Сейсейбаев был отличным гранатометчиком и, если первую гранату он послал прямо в бугор, то вторую положил рядом с ним так, чтобы ее разрыв достал спрятавшегося там душмана. Они оба видели, как взрывом выбросило из-за бугра душмана, и он остался лежать на открытом участке.
Уцелевшие душманы скрылись в густой пыли. Мохаммад Наим тут же стал подтаскивать к безоткатному орудию ящики со снарядами.
— Атака длилась минут двадцать, — громко сказал он, — а я успел сорок четыре выстрела сделать… — Он прервался и сосредоточенно начал смотреть вперед. Да и советские солдаты насторожились. Они ясно слышали приближающийся шум мощных моторов.
— Танки?! — не то спрашивал, не то утверждающе сказал Сейсейбаев.
Из пыли, словно проявляясь на фотопленке, медленно выползали и все четче вырисовывались силуэты танков.
