Величко Нешков - Наступление
Дойчин нервно сунул руку за обшлаг шинели и достал листок, сложенный вчетверо.
— Здесь все написано, — подал он его Чавдару.
* * *К четырем часам дня коммунисты 1-го батальона и сочувствующие им собрались в просторном помещении имения, служившем когда-то складом или током. Штукатурка с потолка осыпалась, а под посеревшими стропилами и разбитой черепицей на крыше гудел ветер, задувая в разбитые стекла окна, куда теперь заглядывали лучи заходящего солнца. Время от времени жалобно скрипела раскачиваемая ветром деревянная ставня.
На пустых ящиках в глубине помещения сидели пришедшие пораньше представители 2-й роты — Пени, Кутула, Ангелчо, Марин, Луканче и еще трое из последнего пополнения. Возле окна стояли Слановский, Лило и капитан Тодоров.
Шумно вошли один за другим коммунисты из 1-й и 3-й рот и направились к Пени и Кутуле. Унтер-офицер запаса с пышными русыми усами попросил у капитана Тодорова разрешения остаться. Тот, улыбнувшись, подал ему руку и спросил:
— Антон, а ваши товарищи из четвертой роты идут?
— Так точно, господин капитан, собираются, — ответил унтер-офицер.
— Эй, товарищ, сват хочет тебя о чем-то спросить! — прорычал Кутула унтер-офицеру, показывая глазами на ухмыляющегося Пени.
— А ты с каких это пор стал его адвокатом? — шутливо спросил унтер-офицер.
— Ты ведь знаешь, какой он тихоня. Если бы не я, его бы уже давно заклевали, — добавил Кутула.
Унтер-офицер подошел к ним, испытывая некоторую неловкость оттого, что в присутствии помощника командира шутит со своими сверстниками, которые не хотят считаться с его старшинством.
— Пени, отчего такой грустный, может, чем помогу?
— Господин унтер-офицер, — насмешливо обратился к нему Пени, — мы со сватом решили отпустить усы, скажи, чем ты удобряешь свои усищи?
Кутула громко засмеялся. Антон вызывающе подкрутил концы усов, наклонился к уху Пени и что-то прошептал ему. Тот прыснул от смеха и показал на Кутулу:
— А-а, не надо, скажи лучше свату…
В это время подошли и остальные солдаты. Двое из них несли длинную деревянную скамейку. Пени, продолжая шутить с другими солдатами, которые еще не расселись, подвинулся к Кутуле, чтобы освободить место усатому унтер-офицеру, и сказал:
— Эй, ребята, почему не приказали своим ординарцам принести стулья, что, так и будете торчать? Эй, посмотрите-ка на Боринку, умница, даже седло с собой принес! — показал он на коновода Чавдара. Боринка одной рукой волок за собой седло, а в другой с трудом нес несколько походных стульчиков.
Чавдар вошел быстро, поздоровался с собравшимися солдатами и унтер-офицерами, извинился за опоздание, достал свой блокнот и начал ровным и спокойным голосом:
— Я буду краток, товарищи. — Он улыбнулся и посмотрел на солдат. — Среди вас я вижу несколько земляков…
— Они смелее всех, — шутливо вставил Пени.
— Кроме тебя! — буркнул Кутула.
— Все храбрецы, — улыбнулся Чавдар и сделал знак, требуя тишины. — Товарищи, самые заклятые враги народа обвинили нас, коммунистов, в том, что мы родоотступники. Наступил день и час доказать, что подобные обвинения были самой отвратительной клеветой. Разве не умирали за народ, за его свободу лучшие наши товарищи? Что для нас Родина? Она в наших сердцах, в нашем прошлом, настоящем и будущем. Для каждого из нас она тот маленький кусочек неба, на котором мы впервые увидели свет и солнце, она в тех наших далеких теперь селах, о которых мы сохранили в душе столько дорогих воспоминаний. Родина наша укрыла в своей священной земле прах наших дедов и прадедов.
Товарищи, сегодня нас обвиняют от имени Родины ее самые заклятые враги. Они нам нашептывают: зачем воюете, зачем напрасно проливаете кровь, война закончится и без вас, никто не признает вашего участия в ней. Чем мы должны ответить этим клеветникам? Ясно, что только голыми угрозами и пустыми речами делу не поможешь. От нас теперь требуется: быть первыми в бою, самыми храбрыми в сражениях, самыми находчивыми в разведке, образцом дисциплины и подчинения, внимательными и отзывчивыми к нуждам и болям местного населения. Мы олицетворяем нацию и народ, товарищи, от нас зависит, какую память мы оставим о себе здесь, что будут передавать о нас из поколения в поколение.
В конечном счете нас обязывает к этому и пролитая кровь наших товарищей. Путь, который мы прошли от границ Родины до того места, где мы сейчас находимся, — этот путь усеян многими братскими могилами, где покоятся наши братья болгары.
Но, к большому сожалению, находятся еще и такие коммунисты, которые, боясь смерти, иногда видят чуть ли не в каждом приказе командования какие-то нечистые намерения. Нельзя забывать также, что наша первая армия находится под командованием Третьего Украинского фронта, что мы составная часть славной и непобедимой Красной Армии.
Несколько человек зааплодировали. Остальные их поддержали. Чавдар подождал, пока все успокоятся, и продолжал:
— Вы знаете, что несколько дней назад была украдена форма капитана Гуджева? К большому сожалению, герой этой комедии — мой односельчанин…
— В Камено-Поле все как на подбор, господин майор, — пророкотал басом Кутула.
Солдаты зашушукались. Пени громко захохотал и что-то шепнул Ангелчо. Слановский сделал им знак замолчать.
— У многих сложилось впечатление, что мы специально готовили Траяна к переходу в тыл врага. Кто-то пустил слух, что он партизан, политзаключенный…
— Он сам сочинил эту легенду, — подал голос Слановский.
— С чувством полной ответственности сообщаю вам, что этот Траян Пышов — самый обыкновенный уголовник и мелкий жулик. Пени, разве не так? Над чем вы с Кутулой смеетесь?
Улыбаясь, Пени ответил:
— Зло берет, что прошлым летом не утопил его в Осыме.
— Он сам себя утопил. Однако если проанализировать все, что связано с этим скандалом, можно сделать печальные выводы. Капитан Гуджев, некоторые унтер-офицеры и солдаты постоянно играли в азартные игры. Конечно, первое место во всем полку держит солдат Мато. Пытался ли кто-нибудь воздействовать на него?
— Он не понимает слов, господин майор, — поднялся с ящика унтер-офицер Антон. — Мы и карты от него прятали, и даже поколотили его изрядно в Рашково.
Солдаты из 4-й роты захихикали, так как хорошо знали, чем была вызвана эта «воспитательная мера»: Мато обобрал дочиста унтер-офицера.
Чавдар подождал, пока все утихомирятся, и, слегка нахмурив брови, продолжал:
— И последний вопрос, товарищи. Командование располагает точными данными, что гитлеровцы готовят наступление. Нам нужны сведения о противнике. Потребуется взять в плен как можно больше «языков». Надеюсь, что и среди вас найдутся желающие выполнить этот боевой высокопатриотический долг. Задачи будут поставлены командованием завтра…
К вечеру ветер утих. С запада ползли низкие серые облака. Коммунисты разошлись кто куда. Слышалась артиллерийская стрельба. Далеко на западе на фоне темной массы облаков свет прожекторов разрезал липкий мрак. А на дорогах урчали моторы тяжело груженных грузовиков, которые в темноте доставляли в части обмундирование и продовольствие. Они двигались с погашенными фарами, и только рев моторов напоминал о живой связи фронта с тылом.
* * *Машина неожиданно остановилась, как будто провалилась в глубокую яму. Слановский… Кутула и Луканче одновременно ударились о переднее сиденье. Шофер пробормотал что-то под нос, нажал газ и переключил скорость.
— Эй, ты так отправишь нас на тот свет прежде, чем мы сделаем свое дело! — прорычал Кутула.
— Дорога очень плохая, — повернулся к ним сидевший рядом с шофером офицер, который должен был сопровождать группу до сборного пункта.
— А мы не сбились с пути? Едем-то без фар, вслепую, — сказал шофер и высунул голову из машины, чтобы получше разглядеть дорогу.
— Не сбились, осталось уже мало, — подал голос сидевший рядом с ним офицер. Он приоткрыл дверцу и тоже высунул голову из машины, потом спокойно добавил: — Они за нами едут…
Около получаса молча ехали по грязному, разбитому шоссе. На одном повороте машина медленно остановилась. Из канавы поднялось несколько человек. Один из них, самый рослый, открыл дверцу и тихо спросил:
— Игнат, это кто, люди Чавдара?
— Так точно, — ответил ему человек, сидевший рядом с шофером.
— Выходите из машины и пройдите сюда, в лес. Когда соберемся все, уточним задачу…
— Ну и темень, хоть глаз выколи, ничего не видно, — негромко пробубнил Кутула и уставился на сопровождавшего их. — Ты говорил, что земляк. Откуда будешь-то?
— Из Нижнего Сеновца, — ответил тот, взял Слановского под руку и продолжал: — В тюрьме одно время находился с одним из ваших земляков.
— С кем это? — спросил Кутула.
