Олег Моисеев - Ключ от берлинской квартиры
Письмо кольнуло, будто упрек: как же я не рассказал до сих пор об этой семье?
Сперва думал начать рассказ о такой примечательной любви словами Мопассана:…«мы часто храним до самой смерти представление о любви, внушенное нам книгами в ранней юности».
Но наше время внесло существенные поправки в утверждение французского классика. Статья Мопассана «Любовь в книгах и жизни», откуда взята эта цитата, идет вразрез с повседневным жизненным опытом. Любовь в жизни намного возвышенней и поэтичней, нежели в книгах.
Собственно, можно было бы приступить к рассказу и с пословицы: «Не знаешь, где найдешь, где потеряешь», имеющей непосредственное отношение к автору этого рассказа, поехавшему за одним, а привезшему другое. Ведь редакционное задание, которое привело меня в небольшой город Смоленской области — Рославль, так и не было выполнено.
Впрочем, предполагаемые варианты начала вполне могут послужить своего рода ключом к пониманию хода событий.
Намерение ознакомиться с детскими учреждениями шпагатной фабрики, добрая слава о которых дошла до Москвы, привела меня в Рославль. Но представьте себе удивление человека, который, переступив порог детского сада, вдруг слышит, как одна девчушка, глядя на себя в зеркало, точно заправская актриса на репетиции, декламирует лафонтеновскую басенку, причем по-французски: «Маленькая обезьянка сорвала орех в зеленой шелухе с дерева и говорит своей маме…» Остальное, возможно, вы знаете сами.
— Хорошая басенка,- говорит приезжий,- в особенности мораль: «Без труда и жизнь не мила». Но скажи, пожалуйста, кто научил тебя этой французской басне?
— Тетя Фреда, — отвечает девочка.
Спустя час московский гость в другой комнате слышит доносящуюся из уст четырехлетних мальчуганов песенку: «Это был кораблик, который никогда-никогда не плавал». Французская песня! Что за наваждение! Удивление, как вы сами понимаете, у нового человека переходит в растерянность, когда он узнает, что и этой песенке научила ребят та же вездесущая «тетя».
Кто она? Откуда? Какое отношение имеет к детсаду?
Отдавая себе отчет в неминуемом негодовании редактора, приезжий не может устоять, чтобы не взяться за совсем иную тему — о современных Ромео и Джульетте, хотя и лишенную трагического конца, но от того лишь выигрывающую в авторских глазах.
Так он поздним вечером попадает в тихий переулок на окраине, в домик монтажника вагонного завода Михаила Новикова и его милой и изящной жены Альфреды, у которой в паспорте после фамилии мужа стоит тире и девичья фамилия — Войтас. Так он знакомится с их четырьмя детьми: Люси, Мишелем, Анжель и Жанной.
Имена Анжель и Жанны даны в честь любимых сестер Альфреды, живущих сейчас в департаменте Па-де-Кале. Ну, а Мишель — по имени мужа.
Сестер и братьев, отца и мать — Гастона и Элен Войтас — Альфреда оставила в 1945 году, чтобы последовать за любимым в далекую Россию, откуда он родом. Она оставила скромный домик в Нуэль-су-Лен по рю д'Альзас, 20, где и ныне живет младшая сестра Анжель со своей семьей, домик, где родилась и сама Альфреда.
Тяжело контуженный советский солдат Михаил Новиков был взят в плен гитлеровцами. Они отправили его на работу во Францию, в лагерь Бимон, на шахты подле города Энин Литар. Далее — бегство из лагеря вместе с Василием Порик, тем самым, чье имя увековечено на мемориальной доске в Аррасе. Он погиб в борьбе за освобождение Франции в рядах маки, и на месте казни, на стене у подножия горы можно прочесть его славное имя. Порик был командиром группы советских людей, сражавшихся в рядах борцов Сопротивления. Среди них находился и Михаил Новиков, на чьем счету значилось много боевых дел, за которые впоследствии Советское правительство наградило его орденом Отечественной войны.
Во время одной из операций по освобождению военнопленных из тюрьмы Бербюн Новикова ранило. Он нашел в себе силы прорваться на велосипеде сквозь кордон жандармов. Врач-патриот извлек пулю в больнице ночью, чтоб никто не видел. И выходили раненого материнские руки Элен Войтас и ее шестнадцатилетней дочери Альфреды, той, что потом стала его женой.
Знала ли семья Гастона Войтас, горняка Четвертой шахты в Саломин,- на что она шла, пряча на чердаке бежавшего из плена советского солдата и ставшего французским партизаном? Прекрасно знала. И даже обыск в их доме, к счастью, окончившийся безрезультатно, не повлиял на их решимость. А когда Франция вновь стала свободной, и Михаил Новиков вернулся в Советскую Армию, французская девушка, полюбившая на всю жизнь простого парня из Рославля, сама добралась до России, к его родным. Не зная русского языка, имея на руках лишь удостоверение, что она жена Новикова.
Все поражало Альфреду в России. И прежде всего то, что ее приняли, как родную, не только в семье мужа, но и совершенно чужие люди — фельдшерица Мария Агеева, педагог Мария Прохорова, которые стали ее закадычными подругами. Они часто посещали ее в полученной Новиковыми квартире.
Семья увеличивалась. И вот они приступили к стройке более просторного дома. Быт постепенно налаживался, как и жизнь страны. Альфреда видела руины Рославля и Смоленска. Эти города возродились вновь.
Вначале непривычной была еда, например, борщ и черный хлеб. А теперь она предпочитает его белому.
Странным казалось ей и то, что она рожает в больнице, причем бесплатно, и то, что заболевших корью и скарлатиной ее детей лечили также бесплатно.
А ведь месье Анри Бассе, старый и хороший врач, у которого в годы войны Альфреда служила бонной в Либен, получал со своих пациентов немалые деньги…
Особенно поразила Альфреду советская демократия. Подумать только: так легко попасть даже к мэру города!
До конца позапрошлого года работала она в детском саду и яслях, а недавно ушла техконтролером на шпагатную фабрику. На производство прибыли новые крутильные машины. С ними не успели освоиться вовремя, и план не выполнялся. Тогда Альфреда вызвалась перейти я а работу к машине. Ее примеру последовали и некоторые другие контролеры.
Альфреда с тихой грустью вспоминает родных, с которыми часто переписывается, уютный вход в дом на рю д'Альзас, под сенью сплетенных покойным ее отцом белых и красных роз, усыпанный пестрыми камешками двор своей школы, где директрисой была такая славная мадам Серф.
Она вспоминает веселый и отважный народ свой, не понимая, как сейчас мог он допустить на своей территории появление, может быть, тех самых немецких солдат, которые столько горя принесли французской земле.
— Нет, мои дети не должны испытать ужас, который пережила я,- говорит Альфреда, и ее прекрасные зеленоватые глаза становятся влажными.- Не должны и не увидят! Порукой тому могущество Советского Союза. Представьте себе, на уроках географии во французской школе мы не «проходили» СССР! Но я поняла его масштабы, изучив здесь географическую карту, оценила его мощь и значение, приехав сюда и увидев великую страну воочию.
— Помните,- спросила меня Альфреда,- рассказ Мопассана «Счастье»? Там речь идет о богатой француженке Сюзанне де Симон, последовавшей за бедным унтер-офицером на Корсику и до старости не пожалевшей об этом… Я не была богата раньше, а муж мой не беден сейчас. Но я так же счастлива, как и Сюзанна, и так же ни о чем не жалею.
Вы сказали, что хотите назвать свой рассказ «Любовь». Пожалуйста! Но вложите и это слово не только смысл моей любви к мужу и детям, но и к их родине, которая за долгие годы стала мне дорога. Вложите, прошу вас, в это слово и мое нежное дочернее чувство к Франции, которую забуду только тогда, когда глаза закрою навеки.
ЗАВЕТНОЕ СЛОВО
Пожалуй, рассказ будет очень коротким, но событие не слишком далеких и чересчур памятных годов стоит того, чтобы вспомнить о нем.
Недавно я просматривал журнал на немецком языке, одно из иллюстрированных изданий Германской Демократической Республики. Почти всю первую страницу занимал, судя по надписи, портрет лучшего токаря крупного народного предприятия, который постоянно выполнял две с половиной, а то и три нормы.
У него было обыкновенное лицо, ничем не примечательное. Пожилой, лысый мужчина. Чисто выбрит, Узкий шрам на левой щеке.
Мне показалось, что я где-то видел этого человека. Но где — никак не мог припомнить. Имя — Курт Вальтер — тоже ничего мне не говорило.
На следующей странице была опубликована статья за его подписью. В ней рассказывалось о том, как он достиг особого умения в своем деле, стал мастером-скоростником, как учит молодежь завода, передает свой опыт.
Затем Курт Вальтер писал о встречах со знатным советским токарем, приезжавшим и его город. Методы работы этого токаря, которые Вальтер лично наблюдал на своем заводе, брошюра о скоростном резании металлов, переведенная на немецкий язык, предопределили производственный успех Вальтера и все дальнейшее его развитие, за что он получил от правительства Национальную премию.
