Мадина Амагова - В ожидании мира
Так и провела ночь, отпустив мысли в свободное плавание и впитывая в себя подвальную сырость.
На следующий день, когда мы находились на поверхности, раздался сильный взрыв. Крышка подвала была открыта, и мы буквально попадали туда, уверенные в том, что снаряд попал во двор. Позже мы узнали, что мина попала в дом, на соседней улице и хозяйке дома осколком разорвало ногу.
Еще через несколько дней по радио и телевидению прозвучало предупреждение о том, что город будут атаковать с воздуха и обращение с призывом в течение 3-х суток покинуть Грозный.
Вереницы людей с тюками, машины и даже повозки, запряженные лошадьми, загруженные пожитками потянулись из столицы в близлежащие села. Выезжавшие с утра и до вечера стояли в очередях на пропускных пунктах. Это был еще один тест на выживание, пожалуй, самый легкий.
К концу месяца по всем каналам ТВ прокрутили видео ролик, где два генерала подписывают «филькину грамоту», назвав это мирным договором, и сотрясают друг друга, усердно пожимая руки. Но мирный договор подписали воюющие стороны, только народ, с кем воевали эти стороны, остался не причем.
В этом не раз приходилось убеждаться.
Мы возвращались из поездки в Дагестан. Автобус следовал из Хасавюрта до Грозного. По дороге было много постов. Интересно то, что федеральные посты чередовались с постами боевиков. Они находились друг от друга не более чем в двух-трех километрах.
Водитель автобуса взял с собой в дорогу несколько бутылок водки, потому что солдаты за сигареты и спиртное, как правило, пропускали без проблем.
На КПП (где стояли боевики) нас задержали. Стали придираться к водителю что, такие как он подпитывают российских солдат, вместо того, чтобы им противостоять. Боевики забрали оставшиеся бутылки и начали их разбивать. Пассажиры пытались оправдать водителя, просили отпустить, на что услышали обвинения в предательстве.
Шофер с трудом отделался от них. Что может сделать этот бедняга? Ну, не умеет он воевать. К тому же у него большая семья. Если он уйдет на войну, и не дай бог, там погибнет, кто будет кормить его детей?
Не успели мы доехать до следующего пропускного пункта, как наш автобус попал под обстрел. Водитель очень растерялся, он не знал то ли двигаться дальше, то ли остановиться. И все же поехал. Перепуганные на смерть пассажиры начали причитать и молиться.
С божьей помощью пересекли границу Чечни. Там на КПП в автобус вошли военные для проверки документов. Один парень показал удостоверение и сказал, что работает в местной милиции. Но его высадили из автобуса, посадили в БТР и увезли в неизвестном направлении. Как только женщины не пытались отбить его у военных, но у них ничего не вышло. Многие плакали. Парень успел выкрикнуть свою фамилию и название села, откуда он родом. Больше о его судьбе мы ничего не знали.
Эта дорога еще раз подтвердила, что все эти защитники отечества и патриоты Родины воюют с нами.
Враги, стоящие друг от друга в нескольких километрах и не стреляющие друг в друга, вызывают, по меньшей мере, удивление.
Свидетели рассказывали, что видели как, на федеральных блок постах беспрепятственно пропускали машины боевиков, с развевающимся волчьим флагом во главе с бригадными генералами.
В моем понимании это выглядело так.
Небольшая метафора:
Представьте себе ринг. В правом углу — народ, в левом — очередная власть. В левом углу боксеры все время меняются, в правом стоит измученный боксер, с которым сражаются, пришедшие на ринг полные сил и энергии новые противники. Вот и бьют этот народ поочередно спортсмены в камуфляжных трусах, только с разными нашивками: у одних орел, у других — волк. Заметьте, и тот и другой — хищники. Народ посылают в нокаут, а он встает. Его снова бьют, а он опять на ногах. И никак не хочет умирать. Он уже стоит на коленях и истекает кровью и все равно норовит подняться.
Генералы, подписав бумаги, передали народ как эстафету.
Глава 9
Так произошла смена власти. Началась так называемая «независимость». Как точно подметил известный сатирик: «Независимость — это когда от нас с вами ничего не зависит».
Власть новоявленная жила своей независимой от народа жизнью. Непонятно было кто и кем управляет, каждый был сам себе командир. В городе появилось огромное количество людей в камуфляжной форме и наспех отращенной бородой. И те, кто не имел никакого отношения к боевым действиям, вдруг оказались активными участниками и непременно стремились воспользоваться последствиями. Эти люди незаметно вливались в отряды боевиков, численность которых стремительно возросла после вывода войск. Среди ополченцев, конечно же, были очень порядочные и отважные люди, которые верили, что действительно защищают и отстаивают свободу и интересы своего народа. Но таких можно было пересчитать по пальцам и большинство из них погибло при первых боях. Основная же масса мародерствовала и «воевала» ради того, чтобы получить власть для своих собственных интересов.
Вы спросите, что-нибудь изменилось для нас простых смертных? Нет. Разве только то, что нас не обстреливали с минометов и не атаковали с воздуха. А беспредел как был, так и продолжался. Только беспредельщики сменились. О соблюдении закона или об элементарном порядке не было и речи. В структурах, которые назывались властью был хаос и бардак. Прием на работу шел по принципу «воевал — не воевал», еще была категория «сочувствовавшие», им тоже кое-что перепадало. Это выглядело как комедия, снятая плохим режиссером, когда по телевизору показывали, как идет отбор «специалистов» на имеющиеся вакансии. Специальность и образование почти ничего не значили, главным в резюме было: воевал? Где? Когда? И как долго?
Вот и представьте себе, если недавние трактористы попадают в кресла замминистров. Смогут ли такие специалисты построить правовое цивилизованное государство?
Огромное влияние в республике имели люди, которые собирались построить исламское государство. Для них главной и первостепенной задачей являлось одеть женщину в паранджу, вместо того, чтобы создать нормальные условия для жизни и обеспечить ее, дабы ей не пришлось стоять с утра до вечера на рынке, ради хлеба насущного.
После перемирия в обществе произошел раскол. Люди разделились на обычных и бородачей. Бородачи разъезжали на джипах с высунутыми в каждое окно автоматами. Средства к существованию они находили легко. Просто воровали людей. В первую очередь досталось тем, кто лояльно относился к федеральной власти. Их называли оппозиционерами. В семьи оппозиционеров врывались ночью в масках, забирали главу семейства и увозили в неизвестность.
Поиск пропавшего следовало начинать с верхушки. Уже были отлажены все каналы. Цепочка действия бандитов выглядела так: украл — спрятал — посредник — выкуп — процент влиятельной крыше. И если звенья цепи не нарушались, пропавший мог вернуться домой невредимым. Оправдывались такие действия тем, что «предатели» должны платить откупные, якобы, для семей погибших боевиков. В реальности эти семьи не получали ничего, кроме слез и воспоминаний о погибшем.
Еще до того, как боевики вошли в город, и произошла смена режима, ходили слухи, что в аэропорту Грозного разгрузили большие блоки, аккуратно упакованные в целлофан. В этих блоках были деньги. Деньги, предназначенные для выплат компенсаций за утерянное имущество.
Первое полугодие 1996 года было временем похождений, с целью получения компенсаций. Люди месяцами носились по уцелевшим инстанциям, в поисках всевозможных справок, собирали деньги для того, чтобы внести процент за выплаты. Путались в бюрократических лабиринтах и проклинали коррумпированных работников администраций. Ведь процент надо было вносить заранее! Чтобы получить то, что тебе полагается, ты должен для начала заплатить далеко не маленькую сумму. Ненасытные аферисты сдирали бешеный процент, не предоставляя при этом никаких гарантий. Многие из моих знакомых и близких остались ни с чем, хотя на руках у них были уже готовые, подписанные всеми чиновниками, документы. Как раз в августе должны были начать выдачу денег. Но тут то, «очень во время» произошли кому-то очень выгодные перемены, и деньги народные как в воду канули.
Много говорилось и о том, что и Российского бюджета выделяется огромное количество денег на восстановление Чечни. На деле же никто ничто не восстанавливал, город, как стоял в руинах, так и стоит. Только предприимчивые жители растаскивают уцелевшие кирпичи: кто-то, чтобы отстроить разрушенные жилища, кто-то на продажу.
Бичом этой войны, как впрочем, и других войн, было мародерство. Как гласит пословица: «кому война, кому мать родная». Так вот были и те, кому она казалась матерью. Мародеры выносили из покинутых домов все, что осталось. Снимали даже батареи, котлы, унитазы. Не знаю осуждать таких людей или жалеть. Убеждена в одном, чтобы заниматься этим, надо перешагнуть через какие-то моральные принципы. И если человек сделал это, значит, либо от безысходности, либо от недостатка воспитания. Больше, конечно, было тех, кто никогда не имел понятия об элементарном воспитании. Правило такое: плохо лежит — бери. Чаще всего мародерством занимались военные. И федералы, и боевики, которые «воевали на благо народа», забирали у этого народа все, что можно было забрать. И при этом спорить с ними никто не решался. Так в 1995 году, когда мы находились в Серноводске, бабушка и ее сестра пытались уберечь от солдат наше имущество. Но «защитники отечества» направив на них автоматы, стали сгребать в простынь все, что им понравилось. Телевизор оказался для них слишком громоздким, увезти его не удалось, и чтобы не было обидно, они просто прострелили экран. Также изрядно подпортили оставшееся имущество.
