Величко Нешков - Наступление
— Боримечка, — громко сказал он, — каким ветром занесло тебя к нам?
Мужчина в офицерском кителе без погон резко выпрямился, услышав эти слова. На загорелом и добродушном лице его расплылась непринужденная улыбка. Он протянул свою лапищу Чавдару и, тряся его руку, скороговоркой ответил:
— Занес тот самый ветер, который качает ветки да путает планы некоторых людей.
Додев не посмотрел на Чавдара. Достал из ящика одну папку и глухим голосом сказал:
— Это хранилось у меня, остальное в штабе…
— Оставьте ее здесь. — Боримечка показал ему на стол и тут же снова повернулся к Чавдару: — Кто будет принимать дела?
— Майор Пеев, — кивнул головой Чавдар и пропустил вперед Пеева, который представился Боримечке.
Боримечка раскрыл портфель, достал из него кипу бумаг и предложил Додеву сесть, а потом сказал третьему, стоявшему у дверей:
— Гено, подготовьте Манева и поручика Генчева, пока мы тут закончим…
Тот молча вышел. Додев убитым голосом спросил:
— Господа, что все это означает? — Нижняя губа его задрожала. Он беспомощно смотрел то на Чавдара, то на Боримечку.
Минуты две Боримечка не спускал с него глаз, а затем резко сказал:
— Есть приказ арестовать вас, полковник Додев. Вот предписание командующего армией.
Глава восьмая
Письмо из штаба советской воинской части было кратким и предельно ясным: к ним направляется пойманный болгарский полицейский в немецкой форме, присоединившийся к гитлеровцам в начале сентября, чтобы уйти от справедливого народного возмездия.
Костов и Чугун почти одновременно начали свою карьеру. Чугун, пытливый деревенский паренек, часто попадал в полицию, когда Костов, молодой и еще неопытный полицейский агент, только начинал свое восхождение по служебной лестнице, по спинам своих истерзанных жертв.
Теперь Костов в чужой форме стоял перед столом Чугуна. Осмотрев его с головы до пят, Чугун тихо сказал:
— Да, это вполне естественно. Простые болгары всегда были чужды вам, потому вы и заканчиваете свой жизненный путь в чужой одежде.
— Одна сторона должна была пасть, выпало нам, — с легким вздохом ответил Костов, видимо примирившийся со своей судьбой. Лицо его выражало лишь усталость и равнодушие.
Над столицей давно сгустились сумерки. Один за другим гасли огни в окнах управления милиции. Только окно Чугуна на третьем этаже продолжало светиться.
Пепельница была переполнена. В последнее время Чугун пристрастился к курению. В комнате было сильно накурено. Но сознание оставалось совершенно ясным. Внимательно и сосредоточенно он слушал Костова, который с мельчайшими подробностями рассказывал о своей работе в полиции, о провалах в партийных организациях, в работе которых Чугун принимал непосредственное участие.
Было уже за полночь. Последний трамвай с шумом возвращался в депо. А Костов рассказал еще так мало. Чугун начал терять терпение.
— Костов, скажите мне, что вы знаете об убийстве Румена?
— Я как раз хотел об этом рассказать. Но прошу вас, скажите мне, где Цено Ангелов. Он жив?
— Да, — солгал ему Чугун.
— Значит, не сумел скрыться? — спросил Костов, не отрывая от лица Чугуна своих синих, увлажнившихся от возбуждения глаз.
— Его схватили недалеко от турецкой границы. Он признался во всем, — прибегнул к хитрости Чугун.
— Значит, он вам все рассказал, — продолжал Костов еле слышно.
— Конечно, но я хочу услышать, что скажете вы, потому что он всю вину пытался свалить на вас.
— Видно, думал, что я больше не вернусь назад?
— Похоже, что так.
— Наивно с моей стороны, но я все же попытаюсь… Дайте мне хотя бы слабую надежду на то, что сохраните жизнь, я буду делать самую грязную работу, чтобы быть полезным людям.
— Что вы имеете в виду? — спросил Чугун.
— Я знаю, что это почти невозможно, но… как бы это вам сказать… у меня нет никакого намерения перекладывать свою ответственность на других, но я не позволю другим сваливать на меня свою вину. Я не знаю, что признал и что отрицал Цено Ангелов, но…
В это время неожиданно зазвонил телефон. Чугун поднял трубку, слегка прикрыл ладонью микрофон. В его ухе прозвучал знакомый голос. Это был Данчо Данев.
— А, это ты, Данев… Нет, не один. Просто не было никакой возможности ни вчера, ни сегодня… Не торопитесь ли вы с этим памятником? Они тоже находят этот срок недостаточным… Они сомневаются, будет ли он готов к годовщине расстрела… Данчо, давай спокойнее… Ясно… Ясно… Что у вас нового? Передай всем привет! — Чугун положил трубку и закурил сигарету. Внимательно посмотрел в лицо и на руки Костова. Нет, он не ошибся: Костов дрожал, с трудом владел собой. Чугун кивнул ему головой: — Продолжим…
— С кем вы говорили сейчас, неужели с Данчо Даневым? — спросил Костов и жадно глотнул, как будто в горле у него пересохло.
— Да, ваш старый клиент.
— Но разве Цено Ангелов еще…
— Что еще? — удивленно прервал его Чугун, и нехорошее предчувствие обожгло ему сердце.
— На этот раз я буду играть в открытую и прошу: дайте мне за это хоть маленькую надежду на жизнь, если это возможно. Но если вы не хитрите, то тогда… — Он повел плечами, и его руки перестали дрожать.
— Что? — Чугун не спускал с него глаз.
— Цено Ангелов и теперь продолжает вас обманывать.
— На основании чего вы делаете такое заключение?
— Цено Ангелов был далеко не самым способным человеком в областном управлении. Он брал взятки, был ненасытно алчен, однако начальство терпело его и поддерживало, потому что в их глазах он был специалистом по вербовке…
— И не терпел провалов, не так ли? — прервал его Чугун.
— Так.
Сердце Чугуна было готово выскочить из груди. Как он ни старался сохранить спокойствие и остаться равнодушным, но в конце концов не удержался и нетерпеливо потребовал:
— Хватит крутить, говорите прямо!
Костов помолчал, словно припоминая что-то, потом поднял голову, оглядел комнату и сказал:
— Цено Ангелов очень рассчитывал на одного вашего человека. Это был большой успех, и мы все старались уберечь этого человека от каких бы то ни было подозрений… Неужели Цено Ангелов все еще молчит? — спросил Костов, и его лицо будто окаменело в удивлении.
Сигарета в руке Чугуна запрыгала. По телу разлился жар, как будто кто-то вылил ему на спину кастрюлю кипятка. Но он тут же овладел собой.
— Костов, довольно о Цено Ангелове, говорите о себе.
— Разрешите мне спросить? Только что вы говорили с Данчо Даневым?
— Да.
— Речь идет о Данчо Даневе из вашего отряда, не так ли?
— Да, а почему это вас удивляет?
— Значит, — вздохнул Костов, — Цено не все вам рассказал.
— Что же, по-вашему, он еще скрывает?
Костов замолчал и потом с болью промолвил:
— Данчо был нашим сотрудником…
Чугун не поверил своим ушам. Опытным и наметанным глазом Костов сразу заметил, что Чугун потрясен его словами.
— Правильно ли я вас понял? — спросил Чугун. — Вы сказали, что…
— Да. Данев был, как бы вам сказать, нашим главным козырем, хотя лично я вначале не очень-то ему доверял.
— Почему?
— С тех пор прошло много времени, и я едва ли теперь смогу вам что-нибудь объяснить. У Цено Ангелова в этом отношении был очень наметанный глаз. Он оценивал свои жертвы, как перекупщик скота.
— Говорите конкретно о Даневе, — напомнил ему Чугун.
— Насколько я припоминаю, Данев вошел в нашу игру случайно. Мы получили сведения, что какой-то унтер-офицер из пехотного полка привез пистолеты и продал их. В то время Данчо был фельдфебелем в полку, командиром этого унтер-офицера. Он взял пистолет и не заплатил за него унтер-офицеру. Узнав об этом, Цено сразу же понял, что может извлечь из этой истории какую-то пользу для себя. Цено предположил, что этот пистолет попал к подпольщикам.
— Но не был в этом уверен?
— Нет, он только предполагал, что это так. В это время Данчо крутил любовь с женой одного молодого торговца. Время от времени он приезжал из села в город и в отсутствие торговца забавлялся с его женой. Как я сейчас припоминаю, было это в феврале. Два дня Данчо провел с женой торговца. Вечером, когда он ехал в село, мы арестовали его на станции. Почти сутки продержали его без допроса. Вначале он был очень спокойным и уверенным, ему казалось, что этот арест вызван каким-то мелким недоразумением. Однако Цено умел запутать и прибрать к рукам свою жертву. Он спросил Данева, где пистолет, который он взял у унтер-офицера Кочо. Знаете, это тот самый унтер-офицер, которого ваши люди ликвидировали летом в лесу между Лозеном и Долни-Сеновцом.
— Ясно, продолжайте, — нетерпеливо подстегивал его Чугун.
— Цено спросил Данева, где пистолет унтер-офицера. Данев стал отрицать, говорил, что не знает, о каком пистолете идет речь.
