Тихон Журавлев - Новое назначение
Солнце уже взошло, и тени от лип, раскинувших ветви над пыльной дорогой, протянулись в поле до самой деревни, где маленькие рубленые домики с плотно закрытыми ставнями будто бы спали на пригорке. Один только не дремал, крайний, потому что окна и даже простенок между ними были выбиты взрывной волной, отчего дом казался безликим.
— Неужели этот парень один на семерых пошел? — вернулся Клюев к разговору о герое. Я не понял — восторгается он или удивляется.
Впереди раскинулись необъятные орловские дали. Но шофер их не видел — сдвинув брови, он пристально смотрел на уплывавшую под колеса пыльную дорогу.
— Загрустил?
— А чему же радоваться? Плакать надо! Такие места взрывчаткой поразрывали!
Первый батальон занимал оборону на полпути к Орлу. Неглубокой лощиной мы проехали вдоль деревни на командный пункт. Комбат встретил меня озабоченный.
— Снова к нам? — удивился он.
— Снова. Где тут у вас Федотов?
— Какой? — не понял комбат.
— Который с семерыми фрицами справился.
— А, этот? Да в третьей роте, — спокойно, ничуть не удивившись, пояснил комбат.
Я снял пилотку и вытер ладонью взмокшие волосы.
— Петро! — крикнул комбат ординарцу. — Позови-ка сюда Федотова.
Когда из глубокой траншеи спустился в низину маленький, худой солдат с автоматом на плече и в больших, не по росту, ботинках, у меня упало сердце. Нет, такой вряд ли способен на расписанное в донесении. Видно, прав был мой наставник — преувеличили. Клюев тоже, кажется, засомневался.
— Храбрый портняжка, — усмехнулся он. — Одним взмахом...
— Не портняжка, — возразил ординарец, — а батальонный сапожник.
Да, это был сапожник. Я узнал его и вспомнил, что видел не раз. Он, как правило, сидел в траншее и подбивал солдатам подметки.
— Ну, Иван Семенович, расскажи-ка вот журналистам о своем подвиге, — встретил его комбат.
Федотов тревожно расправил гимнастерку под ремнем и проверил застегнутые пуговицы. Потом улыбнулся, показав редкие, крохотные зубы. Улыбка у него была безобидной, а светлые глаза удивительно добрыми.
— После первой атаки подбил я несколько ботинок, — начал Федотов.
Все вдруг засмеялись — тепло, хорошо. Один Клюев был серьезен. Огромный, сутулый, заложив длинные руки за спину, он восторженно и удивленно смотрел на маленького солдата.
