KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Владимир Масян - Замкнутый круг

Владимир Масян - Замкнутый круг

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Масян, "Замкнутый круг" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Если пан офицер поедет, то согласна!

— Как-нибудь в другой раз! — подыгрывая ей, с сожалением вздохнул Костерной.

Степанида, показав ему кончик языка, гикнула на лошадей, и те, вскинув гривы, помчали повозку дальше. Когда она скрылась из вида, Костерной подозвал сержанта и отошел с ним в сторону.

— Вы, Подолян, прошлый раз вместе с лейтенантом Петровым проверяли усадьбу лесника?

— Так точно!

— Дорогу туда помните?

— И эту помню, и обходную, со стороны хутора, знаю.

— Возьми отделение и на рысях к Пташеку. Окружить и вести наблюдение.

— А если там бандеровцы?

— Сейчас вряд ли. А вот попозже могут пожаловать. Но к тому времени и я там буду.

Костерной знал Сокольчук, знал о ее делах в войну, о помощи советским десантникам, о награде. Но знал и другое: по словам сельчан, изменилась фельдшерица. Вдруг сделалась вспыльчивой, раздражительной, от людей держалась, подальше, от расспросов шутками отделывалась. И уж слишком часто для деревенской фельдшерицы по району разъезжать стала.

Нет, Костерной еще не подозревал Сокольчук, но, как опытный оперативник, не исключал возможности использования ее бандеровцами. Все-таки, что ни говорите, а медикаменты у нее!

К тому же очень уж много нитей подозрения тянулось к уединенному дому лесника. Совсем недавно в нем видели людей Сидора. Поэтому, решил Костерной, отделение Подоляна там сегодня будет не лишним.

А встревоженная Степанида гнала и гнала лошадей. Чувствовала она, что не долго осталось прятаться по лесам Сидору и его бандюгам. Все чаще стали попадаться боевкари в засады батальона МВД, все чаще народ отказывался помогать националистам. Устали люди от крови и смертей. Понимать начали, кто друг им, а кто враг, прикрывающийся личиной брата, взывающий к Иисусу. Не одна безвинная душа загублена уже под этот призыв, не одни очи прикрыты черным крестом. Только отвернулись вдруг люди от «перста указующего», винтовки у Советской власти попросили, чтобы самим себя защищать, самим свою правду отстаивать.

Знала про все Степанида, и тем сильнее тоска брала ее за горло, тем горше становилось на сердце от бессилия перед судьбой своей, перед бабьей немощью. Сколько раз порывалась она рассказать обо всем милиции или в самом КГБ, но столько раз и вспоминала привязанной себя к кровати и хмельные, жуткие рожи вокруг. Зверела Степанида от этой мысли. Готова была на любые муки, только не на унижение.

Но вот ведь парадокс: предательство было не меньшим унижением. Не проста ты, доля человеческая!

Крепкий деревянный забор из дубовых досок опоясывал дом лесника. Степанида, не слезая с двуколки, постучала кнутовищем в ворота. В ответ раздался бешеный лай собаки со двора. Степанида постучала еще раз.

— На место, Черный! — В доме стукнула дверь, зашаркали старческие шаги. Через приоткрытую калитку выглянул нечесаный человек.

— Видкрывай! — прикрикнула на него Сокольчук.

— Нэ сычи, бабо, — огрызнулся тот, но на удивление быстро впустил подводу во двор.

Степанида помогла ему прикрыть и запереть ворота. Лесник, болезненного вида мужик лет пятидесяти, с низким лбом, широким утиным носом, пригласил в дом, перекрестился:

— Езус Мария! Степо, як ты проихала? Кругом воны!

— А вот так и проехала, — Степанида взяла из повозки сумку и пошла в дом впереди хозяина.

В горнице было темно. Пташек давно уже не открывал в хате ставни на окнах. Какое-никакое, а укрытие от белого света: как душу черной пеленой от правды застилает.

— Зачем позвал? — Степанида не церемонилась с лесником. Знала, что Сидор за нее любому глотку перегрызет. Знал об этом и Пташек.

— Степо, у меня чоловик у клуни, на сеновале. Раненый дюже.

— Из леса?

— Ни-и! Офицер.

— Как он оказался здесь? Что ты брешешь! — Степанида заподозрила недоброе в словах лесника. — Стал бы ты у себя прятать советского офицера.

— А можлыво, вин и не офицер? — Пташек придвинулся к Сокольчук, зашептал, оглядываясь, будто в доме их могли подслушать. — Форму надеть не долго, а документы як поглядеть. У него зброя. Застрелит.

— Думаешь, из-за кордона идет?

— Може буты. Я сына до Сидора послав. Хай проверят, що за чоловик. А ты ходь, перевяжи его.

Двором прошли к большой, крытой соломой клуне. Пташек принес лестницу, приткнул к стене, поднялся до половины.

— Не пальни, пан офицер, — с опаской проговорил он. — Я тебе фельдшерицу привел.

— Пусть зайдет, — через некоторое время ответил хриплый голос.

Пташек с облегчением спрыгнул на землю, услужливо подсадил Степаниду. И, не дожидаясь, пока та поднимется на сеновал, скрылся за углом сарая.

Борис был белее полотна, но держался уверенно. Только хрипловатый голос предательски прерывался на полуслове, выдавал его состояние.

— У вас бинт есть? — спросил он. — Мне нужна перевязка.

Степанида смотрела на Бориса во все глаза: «Неужели Боярчук? Борька Боярчук, сын машиниста Григория Боярчука и жены его тетки Терезы».

— Вы что, раненых не видели? Я сделаю все сам, помогите мне только немного. — Борис откинулся на спину, сдерживая стон, повернулся на бок. — Ну, что вы застряли у входа, давайте вашу сумку.

— Я зараз, зараз, — Степанида словно очнулась от дурмана, засуетилась, стала выкладывать из сумки медикаменты, бинты, вату. Потом наклонилась над Борисом, потянула за окровавленные тряпки. Руки ее дрожали.

— Не бойтесь, я вытерплю, — ободрил ее Боярчук.

Руки Степаниды автоматически делали свое дело, а мысли лихорадочно путались, торопились и никак не могли выстроиться в цепочку воспоминаний.

Сокольчук была старше Бориса лет на пять. Помнила его задиристым пацаном, водившим компанию с ее младшими братьями. Казалось, их судьбы никогда не пересекутся. Степаниду рано выдали замуж, и до войны она жила в другом селе. А когда ее муж По пьяному делу погиб на лесоповале, вернулась в Здолбицу. Сельсовет отдал ей пустующую хату под медпункт. В ней она и поселилась. Из-за того чуть жизни не лишилась.

Как-то вечером нашла на столе записку: «Помни, сволочь краснопузая, что нас выселили ненадолго. Скоро наш верх будет. Уходи из хаты!»

Побежала в сельсовет.

— В милиции сказали, что сынок антисоветчика-националиста Мисюры сбежал из-под стражи. Недавно замечен возле нашего села. — Председатель сельсовета еще раз пробежал глазами записку. — Это его рук дело.

— Куда ж мне теперь? — Степанида растерянно глядела на председателя. — Убьет ведь.

— Долго ему не бегать, поймаем, — вмешался в разговор секретарь партячейки. — Иди, Степанида, домой. В охрану мы тебе комсомольцев дадим. Вон хоть бы Борьку Боярчука.

Несколько дней Борис вместе с Микитой Сокольчуком сторожили ее хату, вооруженные на двоих одним охотничьим ружьем. Старались держать себя степенно, но молодость брала верх: ершились, ругались, спорили, злились, кидались в рукопашную на сеновале, потом мирились, смеялись, обнимались и снова задирались. Степанида, не имевшая своих детей, душой тянулась к ребятам, но разве могли они понять ее.

Потом пришла весть, что Мисюру-младшего поймала милиция, «охрану» с дома Сокольчук сняли.

Но с той поры Степанида начала наведываться к родителям Бориса, надеясь встретить кучерявого сына их и как бы ненароком перекинуться с ним словечком, расспросить о комсомоле, о слухах про войну, попросить за медикаментами в город свозить. И всегда терялась, чувствовала, как вся огнем загоралась, когда оставалась с ним наедине. Места себе не находила. Но открыться не решалась. Все откладывала на потом.

А потом началась война. Оккупация. Неизвестно какими путями, но приходили в село печальные вести о гибели земляков, братьев. Про Боярчука говорили, что пропал без вести летом сорок первого. А после освобождения села Красной Армией старики Боярчуки получили новую весть: сын на фронте, офицер, орденоносец. И вот теперь он здесь, на чердаке у пособника бандеровцев, раненый и неизвестно как сюда попавший.

«Неужели не узнал? — тревожилась Степанида, заканчивая перевязку. — Или делает вид? Но зачем? Идет из-за кордона?»

«Узнала или нет? — мучился той же думой в этот момент и Боярчук. — Если узнала, почему молчит? И можно ли ей верить, если она в доме у лесника. Возница говорил, что это их человек. Их-то их, а и сам оказался сволочью. Попробуй разберись, кто кому служит? Но и не опознать она меня не может. Выдаст. Придется раскрыться, другому она вряд ли поверит. Если вообще поверит…»

— Что ж ты все молчишь… Степанида?

Борис ощутил, как дрогнули ее руки.

— Им служишь или сама по себе?

— А ты? — еле слышно прошептала Сокольчук.

— Домой вернулся. Да, как видишь, не больно ласково встретили.

— А почему здесь, у Пташека? — В голосе у фельдшерицы ненароком прослышалась надежда. И Борис решился.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*