Владимир Масян - Замкнутый круг
— Все? — Желтый набалдашник приблизился к подбородку Степаниды.
— Все, — кивнула Сокольчук.
— Где живет Семен Пичура, ты, конечно, не знаешь? — утвердительно сказал «доктор». — И кроме какого-то вонючего пана Мачульского, никого показать не сможешь? Ловко!
— Я говорю правду.
— А это мы сейчас проверим. Раз предала одних, предашь и других.
Он нетерпеливо постучал тростью о край стола. Тотчас явились те же молодцы, но уже в форме боевиков УПА, в мазепинках с трезубом на чубатых головах.
— Пани большевичка, — сказал им «доктор», — утверждает, что знакома с сотником Сидором, и готова показать красным чекистам, где он прячется.
— Я не знаю, где находится сотник! — вскрикнула Сокольчук.
— Конечно, не знаешь, — расхохотался мнимый доктор. — Затем и прислали тебя, милашка, эмгебэшники к нам, чтобы вынюхать это. Но у нас такие фокусы не проходят.
Он подошел вплотную к Сокольчук и сдавил ее горло тростью.
— Или ты раскалываешься сразу, сука, или мы начинаем все сначала!
— Я сказала правду, — захрипела Степанида.
Удар в лицо сбил ее с ног. Один боевик сел ей на колени, другой заломил руки и заткнул рот вонючей тряпкой. «Доктор» принес из-за ширмы тонкий электрический провод и профессионально, с потягом, стеганул им по животу Сокольчук. От дикой боли Степанида дугой изогнулась на полу. Бандеровец только и ждал этого. Провод со свистом обвил талию женщины. Третьего удара Степанида уже не ощутила.
Ее снова приволокли в ванную комнату, окатили ледяной водой.
— Скажешь, кто тебя подослал?
— Больше я ничего не знаю, — с трудом выговорила Сокольчук.
— Тогда продолжим.
Истязали ее долго и изощренно. Пока не поняли, что женщина находится при смерти.
— Что будем делать? — остановились бандеровцы.
— Похоже, сучка рассказала правду, — сделал вывод «доктор». — Надо запросить сведения о Семене Пичуре и начинать его розыск. Если это не миф, через него найдем сотника.
— А ней как быть?
— Мне она больше не нужна.
— Прикажите добить?
— Не будем брать грех на душу. Все, что нужно, я скажу Стасику. Пусть о ее похоронах пекутся советы.
— Ясно, пан референт.
На следующее утро в оперативной сводке происшествий по области среди прочего можно было прочесть: «В пригородке Львова — селе Мелехово — на железнодорожном переезде в два часа ночи произошло столкновение локомотива с пароконной подводой, в результате чего погибла женщина. Личность пострадавшей установить не удалось».
* * *Уже в августе следователь Медведев, приезжавший в областной центр по делам службы, заскочил в военный госпиталь к Костерному. Сильно смущаясь, положил на прикроватную тумбочку выздоравливающего капитана кулек с яблоками и мед в сотах.
— Ну, что там, как? — облапил его Костерной, сгорая от нетерпения узнать все новости.
Но ведь перед ним был следователь Медведев! Он мог выдавать лишь ту информацию, в которой был уверен на сто процентов. И капитан узнал только, что подполковник Ченцов после провала задуманного хода с лейтенантом Соловьевым был отозван в Москву, а на его место прибыл майор Строев. Ни новый начальник, ни кто другой в управлении о дальнейшей судьбе Ченцова не ведали.
Неизвестной осталась и судьба старшего лейтенанта Бориса Боярчука. Из допросов пленных бандеровцев сумели выяснить только, что он был ранен в последнем бою и вывезен на паровозе. Вместе с ним сумели вырваться из окружения еще двое бандитов. Некоторые факты давали основание предполагать, что им удалось уйти за границу.
— Проверять эту версию, как сам понимаешь, поручат не районному отделению госбезопасности, — смиренно заключил Медведев.
— А Сидор? — через некоторое время спросил Костерной. — Неужели никаких следов?
— Как в воду канул! — всплеснул руками Медведев. — Видно, тебя дожидается.
— Списывают вчистую, — пожалился капитан. — Перепишусь в милицию. Чего же еще остается.
— Давай, — тихонечко засмеялся следователь. — Там у них как раз интересное дельце наклевывается. По тому же Глинску.
— Ишь ты!
— Нашли труп пасечника Ефрема Пацука. Задушен профессионально, удавкой. И все шито-крыто, как утверждает наша милиция.
— А вы куда смотрите?
— Ждем указаний. Все-таки другое ведомство.
Посидев еще для приличия пару минут, Медведев простился. Костерной из окна палаты долго смотрел ему вслед. И вдруг отчетливо и ясно понял, что из его судьбы ушла навсегда целая полоса жизни. Как канула в лету она для тысяч других людей, ради чего он и лез из кожи вместе с Ченцовым и этим скромным трудягой Медведевым, вместе с сержантом Подоляном и Сашкой, с безногим Скрипалем и Сидоруком, вместе с десятками других живых и убиенных, имена которых только и останутся, что в памяти родных и близких. Да и то, может быть, ненадолго.
Зато впереди начиналась новая, и верилось, и хотелось, лучшая, светлая жизнь. За то…
