Борис Лавренёв - Собрание сочинений. т.4. Крушение республики Итль. Буйная жизнь. Синее и белое
Президент несколько замедлил ответом.
— О нет, милорд! — сказал он наконец с подчеркнутой любезностью. — Разве могло бы быть, что ученые вашей страны, прославившие свою науку по всему миру, ошибались? Они совершенно правы. Но дело в том, что население республики резко делится на две этнографические группы: городское и сельское. Сельское население действительно обладает указанными вами признаками южных рас, городское же восприняло высшую культуру и ассимилировалось с культурными северными нациями вплоть до внешних признаков. Что же касается общего благосостояния, которое вы так проницательно заметили, то с момента установления, взамен низвергнутой тирании, нынешнего глубоко демократического строя нация увеличила запас благ материальной культуры, и мы с гордостью можем сказать, что бедность в городах республики стала отжившим понятием.
— Это поразительно, — сказал задумчиво сэр Чарльз, — я сочту долгом в первом же докладе довести до сведения моего монарха о таком изумительном прогрессе.
Генерал хотел спросить еще о чем-то, но президент, который, видимо, не очень хотел продолжать разговор на эту тему, снова осведомился, не желает ли лорд Орпингтон ознакомиться с политической обстановкой.
Сэр Чарльз взглянул в лоснящееся лицо президента веселыми глазами и подавил чуть заметный зевок.
— Не лучше ли будет, господин президент, отложить серьезные дела на завтра. Я, признаться, несколько ошеломлен новыми для меня впечатлениями, очарован вашим любезным приемом и цветником ваших дам.
Президент поклонился.
— Тогда я позволю себе оставить ваше превосходительство, чтобы не мешать вашему заслуженному отдыху. — И президент направился к выходу.
Но лорд Орпингтон остановил его жестом.
— Одну минутку, господин президент. Сегодня с корабля я видел за городом большое дымное облако. Это, вероятно, и есть ваши знаменитые нефтяные промыслы?
— Совершенно верно. Это главное богатство и опора будущего процветания нашей родины.
— А много у вас вышек? — быстро спросил сэр Чарльз.
— Сейчас в ходу около трехсот. К будущему году, при наличии свободных капиталов и ликвидации военных тягот, можно будет рассчитывать еще на двести.
— Гм… — сказал лорд Орпингтон, — благодарю вас, господин президент. Передайте мой сердечный привет вашей дочери.
Оставшись один, он раскинулся удобнее в шезлонге и долго смотрел вдаль.
В глазах его плавало дымное облако, корчило гримасы и улыбалось ему многообещающими улыбками. Улыбалось миллионами пудов нефти, жирной, масляной, сулящей вздутые пачки радужных акций, перевязанных резинками. Ибо хотя сэр Чарльз был рыцарски бескорыстен в служении родине, нефть, находившаяся на чашке душевных весов прославленного полководца, держала невидимую стрелку на середине в устойчивом равновесии.
«Это стоит труда», — подумал он и после долгого размышления прибавил: — Каждый конквистадор, отправляясь за фортуной, избирал себе девиз. Я считаю нелишним восстановить этот прекрасный обычай. С одной стороны, я должен сделать подарок моему отечеству, с другой — было бы излишне целомудренно забыть о себе. Следовательно, девиз у меня должен быть двойной, и я избираю его. Мой девиз — корона и нефть.
И сэр Чарльз сладко задремал в шезлонге, убаюканный ровным шелестом благоуханного моря и пышной листвы.
Глава четвертая
«ЗДЕСЬ НЕТ РЕБЯТ, ЗДЕСЬ ВСЕ КАПИТАНЫ»
По утрам умытое морскими глубинами розовое солнце вплывает в столицу Итля из-за острого массива лесистого мыса, и чашечки цветов в садах поворачиваются к его живительным ожогам.
Но в это достопамятное утро солнце было крайне удивлено, заглянув в город.
Цветы не обратили на него никакого внимания, и их лепестки были любопытно вытянуты к открытым окнам домов, откуда на всех улицах слышались вопли и рыдания.
Население Порто-Бланко провело эту ночь на открытом воздухе, любуясь феерическим великолепием иллюминации, цветных огней фейерверка в честь наутилийской эскадры и игрой голубых мечей корабельных прожекторов, пронизывавших стеклянную ширь залива.
Восхищенные граждане республики отправились вкушать сон только тогда, когда небо на востоке затянулось розоватой пленкой и с гор потянуло холодком.
Но столице не суждено было отдохнуть, ибо большинство вернувшихся в свои виллы обитателей обнаружило отсутствие драгоценностей и денег, заботливо припрятанных в домовые тайники на черный день.
Были очищены квартиры наиболее именитых и состоятельных граждан, и во всем городе не было дома, где в это утро не совершалась бы трагедия попранной собственности.
Жалобные стенания цвета итлийской нации не беспокоили, однако, крепкого сна генерала Орпингтона, и он согнал со своей груди дымную бабочку дремы только к полудню. Томно потянувшись в постели, он позвонил и спросил у вестового, который час.
— Двадцать две минуты двенадцатого, милорд. Разрешите доложить, милорд, что в приемной вас ожидает уже около часу главнокомандующий вооруженными силами республики. Каковы ваши распоряжения, милорд?
— Вы говорите, Джемс, главнокомандующий? — переспросил сэр Чарльз, почесывая в смущении левый глаз. — Но почему же вы не доложили мне раньше?
— Я не имел распоряжений вашей милости.
— Хм… Дайте мне утренний костюм и принесите кофейный прибор и черри-коблер. Попросите его превосходительство пройти на балкон и подайте кофе туда. Я сейчас выйду.
Сэр Чарльз аккуратно причесал перед зеркалом черные, тускло отливавшие платиновой проседью волосы, облачился в серый полувоенный костюм и бодрой походкой вышел на балкон.
Главнокомандующий вооруженными силами Итля поднялся ему навстречу и отчетливо отрапортовал с аффектацией почтительности:
— Честь имею представиться, ваше превосходительство, командующий вооруженными силами республики, генерал барон фон Брендель.
— Очень рад познакомиться, барон, — сказал сэр Чарльз с самой обаятельной улыбкой, на какую только был способен. — Надеюсь, вы простите, что я заставил вас ожидать, но в этом виноват исключительно любезный прием, оказанный мне вашими соотечественниками.
— О, ваше превосходительство, вы нисколько не затруднили меня. Сегодня на редкость прекрасное утро, и я имел возможность полюбоваться морем с вашего балкона. Главнокомандующий редко наслаждается природой, как совершенно правильно заметил один из наших величайших философов.
Обменявшись взаимными любезностями, оба государственных деятеля отдали честь отменному черри-коблеру и душистому кофе, и на предложение главнокомандующего предпринять небольшую прогулку по городу для ознакомления с обороной страны и ее войсками сэр Чарльз ответил немедля согласием.
Машина главнокомандующего плавно несла полководцев по улицам столицы, на которых затихли уже утренние стенания пострадавших, и толпа так же радостно приветствовала лорда Орпингтона, как и в предыдущий день.
Сэр Чарльз посетил здание военного министерства, имел краткую беседу по вопросам государственной обороны с начальником генерального штаба, осмотрел казармы гвардии, артиллерийские склады, проехал в крепость и совершил обход всех фортов. Все находилось в блестящем порядке, везде была идеальная чистота, и сэр Чарльз был вполне удовлетворен, но вместе с выражением удовольствия в его лице залегло скрытое чувство недоумения, и всю дорогу обратно в отель он находился в состоянии глубокой задумчивости, как будто решал и не мог решить важный и тревоживший его вопрос.
Эта задумчивость была так велика, что он даже не слышал осторожно-почтительных вопросов генерала фон Бренделя, который расспрашивал о впечатлениях полномочного представителя дружественной державы.
Генерал заметил наконец странную рассеянность своего спутника и, так как он был пылким патриотом, приписал ее волнению и некоторому потрясению, испытанному лордом Орпингтоном при виде степени военного могущества республики.
За завтраком сэр Чарльз говорил о разных пустяках, интересовался географическими и этнографическими подробностями, по которым главнокомандующий не мог сообщить ничего существенного, ибо горделиво презирал все знания, не соприкасавшиеся непосредственно с наукой истребления и не обещавшие победных лавров и чинопроизводства.
Лорд Орпингтон гостеприимно подливал гостю гортвейн и только в конце завтрака перешел наконец к вопросу, интересовавшему генерала фон Бренделя.
— Я должен отметить… не желаете ли сигару, барон? — сказал сэр Чарльз, придвигая коробку с маниллами, — что все виденное мною при любезном вашем содействии показало мне, что дело защиты Итля стоит на должной высоте. Конечно, заметен некоторый недостаток технического оборудования и последних усовершенствований в области оружия, но эти недостатки мы сможем восполнить, благодаря полной свободе, предоставленной мне его величеством в отношении снабжения ваших армий всем необходимым.
