Михаил Зефиров - Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа
Вот сломался, к примеру, у человека электрочайник или иной электроприбор. Государственные предприятия по обслуживанию из-за нехватки кадров и запчастей в основном позакрывались. Приходилось идти к частнику. А там за смену электроспирали брали 150 рублей, за ремонт утюга — 170 рублей. [377 — ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 3399, Л. 1314.] Такая же проблема возникала с элементарным ремонтом обуви. В государственных мастерских ее либо чинили в течение нескольких недель, либо вообще отказывали, ссылаясь на отсутствие материалов. Но ходить-то людям надо было в чем-то.
29 января 1943 г. уполномоченный Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б) по Горьковской области И. А. Филиппов писал в служебной записке: «Получившим отказ в производстве ремонта заказчикам многие мастера тут же в мастерской предлагают произвести ремонт частным образом… В сапожной мастерской № 2 Сталинского промкомбината по ул. Луначарского, дом № 23, не принимают в ремонт валяную обувь из-за отсутствия материалов. Мастер этой мастерской предложил отремонтировать валенки за 325 руб. или две буханки хлеба». [378 — Там же.]
… а на ужин — бродячая собакаВ апреле 1943 г. УНКВД Саратовской области составило записку о плохом питании рабочих завода боеприпасов № 205. В ней говорилось следующее: «На заводе работают в большинстве рабочие, чьи семьи остались жить в Москве. Они питаются главным образом в столовой. Питание в столовой рабочих организовано один раз в сутки. Качество приготовляемой пищи низкое. Мясных блюд практически не бывает. За март отоварено лишь 25 процентов мясных карточек рабочим, прикрепленным к столовой, крупяной карточки при одноразовом питании в сутки в столовой рабочим хватает на 15–20 дней».
Работа на этом предприятии была, как и в «славные» тридцатые годы, организована по принципу: «В начале месяца перекур, в конце — перегруз и аврал». Поэтому с 20-го по 30-е число каждого месяца многим приходилось работать в две смены. Однако усиленного питания при этом никто не получал. Работая 24 часа, поскольку продолжительность одной смены была 12 часов, рабочий ел один раз, и то какую-то похлебку без мяса. Посему рабочим приходилось после трудового дня охотиться около завода на бродячих собак и питаться их мясом. [379 — Сойма В.М. Указ. соч., с. 115.]
На базарах и рынках Саратовской области в 1942/43 г. цены на основные продукты питания выросли в 10–30 раз! И это при том, что зарплата промышленных рабочих была увеличена всего на 50 %. [380 — Там же, с. 42.]
Впрочем, нередко нехватка продуктов была связана не с их фактическим отсутствием, а с бесхозяйственностью самих торговых работников. Так, в сентябре 1942 г. в Саратове на заводах и базах треста «Маслопром» выявились массовые «излишки» масла и сыра. На 1 сентября там скопилось в общей сложности свыше 400 тонн масла и 400 тонн сыра. В то же время 60 % продуктовых карточек по этим товарам за третий квартал отоварено не было. Виновником в этой ситуации оказался Облторготдел, который просто не подавал нужное количество тары и транспорта для вывоза продуктов в магазины. [381 — Там же, с. 112.]
Невыносимые условия труда нередко заставляли рабочих идти на воровство. Большинство тащили по мелочи: куски брезента, засунутые под одежду, масло, слитое в фильтрокоробку противогаза. Все это потом можно было обменять или продать на рынке. Больше всего крали на немногочисленных заводах, производивших относительно мирную продукцию: масложировых комбинатах, текстильных, табачных фабриках и т. п.
Но воровство — это еще полбеды. Нередко рабочие организовывались в банды и свободное от работы время занимались грабежами. Так, в ночь на 7 октября 1943 г. восемь рабочих завода «Красное Сормово», взломав крышу и потолок кладовой цеха № 27, похитили оттуда 9000 рублей и 82 продовольственные карточки. Спустя пять дней эта же банда, взломав решетку, обокрала столовую ОРСа, после чего была задержана милицией.
На расположенном неподалеку артиллерийском заводе № 92 им. Сталина орудовала банда братьев Белобородовых. Вместе с коллегами по цеху: Жичковым, Евсеевым и Больновым, они в перерывах между фронтовыми декадами грабили квартиры в Сормовском районе города. 24 ноября 1943 г. при совершении очередного преступления все они были арестованы. [382 — ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 3398.]
Пользовался спросом в годы войны и металл. Многие думают, что пункты приема цветных и черных металлов, а равно и его хищение — это явление исключительно последних 10–15 лет. На самом деле спрос на металл зависел от его стоимости и ценности. В 60-е — 80-е годы ХХ века железо стоило дешево, поэтому горы металлолома валялись во дворах и на пустырях. Но в годы войны металла не хватало, посему заводы вынуждены были открывать пункты приема металлолома и платить за него наличные деньги.
Партийные органы организовывали сбор лома силами бойцов МПВО и школьников. Преподавательница Ветлужского педагогического техникума Н. П. Коломарова 24 февраля 1944 г. писала в своем дневнике: «…Масленица. Продала пять листов железа с амбара вчера, получила 1200, и сегодня железо взяли и заплатили остальные 300 руб., да вчера несколько поленьев дров в придачу». [383 — Забвению не подлежит, с. 439.]
В данном случае речь идет о «легальном» металлоломе. Однако был и нелегальный. Так, в сообщении Дзержинского горотдела НКВД за 12 ноября 1943 г. сообщалось: «В последнее время в городе появились различные конторы по сбору у граждан за деньги макулатуры, железа и прочих ценностей. Между тем, как показала проверка, проведенная в октябре месяце, некоторые такие пункты существуют незаконно, не имея никаких документов, а работающие там лица не могут ответить на вопрос, куда и кому собранные у населения вещи и материалы поставляются».
На улице Коммунаров, в частном секторе города, был выявлен нелегальный пункт, занимавшийся скупкой лома цветных и черных металлов. Металлолом хранился прямо на огороде одного из домов, причем кому и куда он предназначался, никто из задержанных толком ответить не смог. Попутно сотрудники НКВД задержали двух граждан — Никитина и Сидоренко, собиравшихся продать две болванки от 160-мм реактивных снарядов. Как оказалось, последние были каким-то образом вывезены ими с территории завода № 80. [384 — ГОПАНО, Ф. 1930, Оп. 5, Д. 9, Л. 41.]
Трудовое рабствоСоветская власть вообще любила заставлять людей работать бесплатно. Собственно и сама идея «коммунизма» состояла в том, чтобы зарплата не зависела от количества и качества работы. Утопический лозунг: «От каждого по способности, каждому по потребности», на деле имел цель вытравить из людей основные движущие чувства — алчность и корысть. Считалось, что человек должен работать не ради денег и благ, а «ради Родины». И советская пропаганда в послевоенные годы пыталась выдать желаемое за действительное, то есть, что люди якобы трудились на военных заводах не по принуждению, не ради карточек и зарплаты, а только ради победы над врагом. Конечно, политическая мотивация граждан играла важную роль, но едва ли была решающей.
Тем более что выбора-то людям просто не давали.
Помимо всех прочих трудностей, в годы войны существовала и так называемая «трудовая повинность», которая была введена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. Уклоняющихся карали штрафом до 3000 руб. либо административным арестом на срок до шести месяцев. [385 — Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов, с. 649–650.] Иногда применялись и более суровые меры. К примеру, 28 февраля 1942 г. в газете «Московский большевик» был опубликован материал о жительнице Подольского района Московской области гражданке И. Н. Горбах, которая дважды отказывалась принять повестку на лесозаготовки. В итоге «дезертирка» получила три года лишения свободы. [386 — Комаров Н. Я., Куманёв Г. А. Указ. соч., с. 245.]
Пользуясь полученными широкими полномочиями, местные власти стали по любому поводу привлекать население ко всякого рода работам. Так, Ленгорисполком уже 27 июня 1941 г. приказал привлечь к строительству укреплений и прочим работам всех трудоспособных жителей Ленинграда и окрестных городов в возрасте от 16 до 50 лет для мужчин и в возрасте от 16 до 45 лет для женщин. Исключение составляли только рабочие военных предприятий. К работам привлекались даже беременные женщины до семимесячного срока, а также матери малолетних детей от двухмесячного возраста! Неработающие граждане обязаны были бесплатно трудиться по восемь часов в сутки, учащиеся и работающие — три часа после работы или учебы. [387 — Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов, с. 6.]
Мобилизованное население на строительстве оборонительного рубежа.
Правда, формально оплата в период мобилизации существовала, но составляла она, как правило, сущие копейки. Так, в июле 1941 г. на строительстве укреплений в районе Москвы людям платили по 8 руб. за двенадцатичасовой рабочий день. То есть, работая по полусуток в грязи и пыли, человек, скажем, за две недели мог заработать аж 112 рублей. [388 — Комаров Н. Я., Куманёв Г. А. Указ. соч., с. 31.] И это при том, что в случае мобилизации на оборонные работы, зарплата по месту постоянной работы, как правило, не сохранялась. [389 — Сомов В. А., Указ. соч., с. 34.]
