Бруно Апиц - В волчьей пасти
— Послушайте, мой милый, что это за истории вы затеваете за моей спиной?
Клуттиг навострил уши. Такой тон был ему приятен. Исполненный боевого задора, он выдвинул из воротника кадык.
— За то, что я делаю, я несу полную ответственность.
— Ответственность! Вы переворачиваете мне весь лагерь вверх дном. Беспорядок в такое время нам ни к чему.
Клуттиг уперся кулаками в бока. Опасный жест! Швааль из осторожности отступил за письменный стол.
— Почему из-за какого-то еврейского ублюдка вы подняли такой тарарам?
Взгляд Клуттига источал яд. Желваки на его скулах усиленно двигались.
Он на шаг приблизился к письменному столу.
— Послушайте, штандартенфюрер! Мы с вами никогда не были друзьями, не будем ими и под конец. Вся эта возня скоро окончится. Мы здесь одни, без свидетелей, и я вам советую: не суйте носа в мои дела.
Швааль ощерился. На миг он готов был поддаться искушению и принять вызов, но передумал.
— Хорошо, — он вышел из-за письменного стола и зашагал по комнате. — Мы одни, без свидетелей, — продолжал он, как бы рассуждая вслух. — Так давайте поговорим откровенно. Вы считаете меня трусом, который хочет выслужиться перед американцами. Заблуждаетесь, милый мой! Я не фанатик, как вы, а реальный политик. Да, именно: реальный политик. — Он круто повернулся к Клуттигу, который собирался возразить.
Швааль взял в руки телеграмму и помахал ею, как референт во время доклада.
— Эвакуация! Приказ рейхсфюрера эсэсовских войск. Вы что, хотите противиться приказу? — коварно спросил он.
Ответ, который Клуттигу хотелось дать, был бы откровенным вызовом, поэтому он стиснул зубы и промолчал. Швааль использовал свое преимущество.
— Порядок эвакуации предоставляется на усмотрение лагерного начальства. Вот извольте! Значит, командование — в моих руках… Может, я не так понял?.. — Клуттиг смолчал и на этот раз, и Швааль продолжал — Ну, гауптштурмфюрер, с глазу на глаз скажите, кто может нам еще помочь? Фюрер? Или рейхсфюрер эсэсовских войск? Мы сидим в мышеловке, — заявил Швааль. — Время великих подвигов прошло. Прошло! — с ударением повторил он. — Нам наступают на горло.
Клуттиг был взбешен, но ему не удавалось вставить ни слова.
— Если мы уйдем отсюда, оставив за собой груду трупов, конечно, все признают, что мы были верны своему делу до гроба, но… какова будет плата?
— Трус! — прошипел Клуттиг.
Швааль снисходительно улыбнулся.
— Я не хочу, чтобы меня брали за горло. Если бы мы выиграли войну, тогда я просто ради развлечения устроил бы в лагере веселую стрельбу по подвижным мишеням. К сожалению, мы — говоря с глазу на глаз — войну проиграли, и это меняет положение.
Сдерживаемая ярость Клуттига наконец прорвалась.
— Я не желаю действовать по-вашему! Слышите, штандартенфюрер? Не желаю! Так позорно уползать, тик… так…..
Его голос звучал резко, как труба, однако на этот раз не произвел впечатления на Швааля. Тот расправил плечи, выпятил живот и сложил руки на груди.
— Так-так! Вы, значит, хотите, как говорится, с треском захлопнуть за собой дверь! Об этом, милый мой, можно с успехом провозгласить через микрофон. Но мы не в министерстве пропаганды, а на Эттерсберге, и перед носом у нас — фронт. Если мы щелкнем, щелкнут и нас.
— А мы все равно щелкнем! — взвизгнул Клуттиг.
Швааль остался невозмутим.
— Кого мы щелкнем, разрешите спросить? Американцев? Не будьте смешны.
Клуттиг негнущимися ногами прошел мимо Швааля и бросился в одно из тяжелых кожаных кресел у стола совещаний. Он был вне себя от ярости. Швааль в упор смотрел на своего врага.
— Чего вы, собственно, хотите? — спросил он через некоторое время. — Мне кажется, вы сами не знаете. Вы хотите расстрелять весь лагерь. Кроме того, вы хотите выследить тайную организацию коммунистов, а теперь еще вы охотитесь за еврейским ублюдком и сажаете людей под замок. У вас нервы сдали.
Клуттига словно подбросило.
— Я очень хорошо знаю, чего я хочу! — закричал он. Дрожащими пальцами вытащил он из кармана список и протянул Шваалю. — Вот!
Швааль посмотрел на листок.
— Что это такое?
— Руководящая головка организации! — отчеканил Клуттиг.
Швааль поднял брови.
— Очень интересно…
Может быть, он сказал так от неожиданности, а может быть — в насмешку. Затем внимательно прочел имена.
— Тут даже не одна головка, а много голов. Как вы их выискали?
— При охоте на еврейского ублюдка! — без зазрения совести ответил Клуттиг.
Швааль оставался невозмутим.
— И что же вы хотите сделать с этим множеством голов?
— Отрубить их, штандартенфюрер!
— Так-так! — пробормотал Швааль и, заложив руки за спину, начал задумчиво прохаживаться взад и вперед.
Клуттиг ждал. Приближался решающий момент! Пауза затягивалась. Швааль размышлял, не торопясь. Наконец, придя, по-видимому, к какому-то выводу, он остановился перед Клуттигом. Они посмотрели друг на друга.
— Вот что, гауптштурмфюрер! Я не согласен с вашей затеей… Нет… Не перебивайте меня….. должны меня выслушать… Что сделано, то сделано. Но наше мероприятие такого размаха, что я не могу его отменить, не показав лагерю нашу слабость…
— Слабость? — негодующе закричал Клуттиг.
— Да, — сухо ответил Швааль и мгновенно почувствовал, что из них двоих он более умный.
Не обращая более внимания на Клуттига, он возобновил прогулку вокруг письменного стола. Он имел обыкновение так прохаживаться, когда ему предстояло сказать что-либо важное.
— Давайте поговорим кое о чем другом. Вот приказ рейхсфюрера эсэсовских войск, он должен быть выполнен. Лагерь эвакуируется! Мы, Клуттиг, говорим с глазу на глаз, и я хочу быть с вами вполне откровенным. Что будет, мы не знаем. Возможно, мне придется дать отчет рейхсфюреру эсэсовских войск, поэтому я выполню его приказ. Возможно, мне придется отчитываться перед американцами! И может быть, это ожидает всех нас!
Он остановился за письменным столом.
— Я ничего не боюсь! — заявил Клуттиг, перебивая Швааля, и выпятил подбородок.
— Знаю, — возразил Швааль, и опять по выражению его лица трудно было понять, одобрение это или насмешка.
Швааль вышел из-за стола и, подбоченясь, поглядел на Клуттига.
— Я стою вам поперек дороги. Если бы это зависело от вас, я уже давно не был бы начальником лагеря. Однако меня не так-то просто…
Он сделал рукой движение, будто свертывает кому-то шею, театрально прошелся по кабинету и вдруг повернулся к Клуттигу.
— Вас тоже не так-то просто… — и опять тот же жест. Своей откровенностью Швааль обезоруживал Клуттига и пользовался этим.
— Поэтому я считаю, — продолжал он, — что ум и мужество должны не бороться между собой, а действовать совместно… Понятно вам?
— Означает ли это, штандартенфюрер, что вы мне милостиво разрешаете…
Швааль немедленно ворвался в брешь, которую он себе пробил. Быстрым шагом подойдя к Клуттигу, он легонько постучал пальцем по его груди.
— Более того! Я даю вам приказ обезвредить организацию!
У Клуттига отнялся язык. Он уставился на начальника лагеря, и глаза его за толстыми стеклами очков светились недоверием, Швааль это заметил. Он, казалось, разгадал мысли Клуттига.
— Нет, нет, мой милый, — сказал он, — за этим приказом ничего не кроется. Не воображайте также, что я перед вами капитулирую. Мой приказ вытекает из оценки сложившегося положения. Я не хочу создавать вам затруднения и не жду их от вас. Таким образом каждый получит свое. Ясно?
Швааль еще раз прочел список. Он читал долго и внимательно, наконец спросил:
— Вы твердо убеждены, что эти люди составляют руководящую головку орг…
— Я в этом твердо убежден, — ответил Клуттиг громко, чтобы Швааль не заметил его неуверенность.
Швааль подошел к столу, взял перо и, зачеркнув одно из имен, отдал список Клуттигу.
— Расстрелять! Не делая из этого зрелища, тихонько!
Клуттиг, уверенный, что Швааль только поставил свою подпись, взял лист и вдруг обнаружил, что зачеркнуто имя Кремера.
— Господин штандартенфюрер! — вспыхнул он.
— Этот мне еще нужен! — решительно объявил Швааль, не желая слушать никаких возражений, но тут же пожал плечами. — М-да, милый мой, вот так! Все эти годы мы забот не знали, предоставив управление лагерем заключенным. И теперь мы от них зависим. Без опытного старосты лагеря я не проведу эвакуацию.
— Что вы, штандартенфюрер! Да ведь Кремер — самое главное лицо…
Швааль понимающе улыбнулся.
— Нечто вроде генерала, не так ли? Ну, что ж! Тем лучше для вас. Как дают генералу мат? Отнимают у него офицеров. Отправьте на тот свет остальных, и ваш Кремер будет мне руки лизать. Дошло это до вас?
Восхищенный собственной сообразительностью, Швааль милостиво похлопал Клуттига по плечу.
