Джеймс Джонс - Только позови
Прелл отдавал себе отчет в том, что главная причина — опять-таки ПМК — Орден ослеплял и околдовывал ее, как и всех остальных. Благодаря ордену и начались их отношения, благодаря ему они и зашли так далеко.
Орден — Прелл представлял себе это слово не иначе как с большой буквы, — так вот, орден творил чудеса. Младший обслуживающий персонал не отказывал Преллу в лишней услуге. Ему приносили особые блюда из госпитального пищеблока, если ему чего-нибудь хотелось. Когда бы он ни попросил, старшая медсестра разрешала ему отлучиться из отделения. Ему даже дозволялось держать у ночного дежурного бутылку виски. Единственным человеком, на которого, судя по всему, орден не действовал, был майор Хоган. Он еще больше невзлюбил Прелла — надо думать, за то, что благодаря ордену Прелл попал в ту категорию людей, на которых не распространялась его, Хогана, власть.
Зато на всех остальных орден действовал. Действовал даже на вспыльчивого, раздражительного подполковника Бейкера. Не боясь уронить себя, главный хирург к этому времени публично признал, что допустил ошибку в прогнозе состояния Прелла. Единственную в своем роде за всю врачебную практику, непременно добавлял он всякий раз. К нему-то и решил обратиться Прелл за разрешением выдать ему складную коляску, потому что идти к майору Хогану — пустой номер.
Прелл знал, что в госпитале есть такие коляски. Незадолго до снятия гипса его уже возили на такой.
Дело было так. Хоган передал Преллу просьбу секретариата полковника Стивенса выступить с небольшой речью на собрании, устраиваемом городской Торговой палатой по случаю выпуска военного займа. Это была именно просьба, не приказ, однако такая, которую не исполнить нельзя. Прелл согласился выступить, и не пожалел об этом — нет ничего проще. Все было сделано за него. За ним прислали машину «скорой помощи» со складной коляской. Какой-то писака из секретариата Стивенса сочинил для него речь. Ему оставалось только разок прочитать ее, а затем выкатиться на сцену зала, где собралась чиновная публика, и наговорить ее в микрофон. Собрание завершилось вечеринкой с коктейлями, и люди подходили пожать ему руку.
После этого торжества у Прелла появилось ощущение, что есть два Люксора, которые существуют бок о бок или, скорее, один над другим. Один — это Люксор его дружков и бесконечных пьяных сборищ в гостиничных номерах и барах. Другой — Люксор благопристойных семейств и бизнесменов, которые ходят в офис и возвращаются домой, к своим женам, покупают облигации военных займов и не подозревают о существовании первого Люксора, а тот в свою очередь ничего не хочет знать о втором.
Теперь, побывав в другом Люксоре и произнеся там речь со складной коляски, Прелл знал оба Люксора. Другой Люксор населяли люди, которые платили налоги, и на эти средства приобретались коляски для инвалидов войны.
Так Прелл узнал, что в госпитале есть, по меньшей мере, одна складная коляска. На другое же утро во время обхода он обратился к подполковнику Бейкеру.
Сначала у подполковника округлились глаза и на худом, в морщинах лице появилось сердитое выражение.
— Увольнительную? Вы хотите увольнительную? Только потому, что кто-то из роты надумал снять в «Пибоди» номер?
— Так точно, сэр! Чтобы отпраздновать.
Позади Бейкера фыркал и кипел от возмущения Хоган.
— Ну, знаете… — раздраженно произнес Бейкер. — И вам, конечно же, нужна складная коляска, верно?
— Совершенно верно, сэр! Такая же, как в тот раз, когда меня возили на собрание по случаю займа.
— И что же вы собираетесь делать, когда вас втащат на лифте в номер? Накачаетесь, и все?
Прелл продумал и такой поворот. Он почему-то решил, что зловредного Бейкера можно пронять, если выложить ему напрямик правду-матку.
— Говоря откровенно, сэр, хочется заволочь какую-нибудь цыпочку.
— Что?!
Хоган прямо-таки побагровел от такой наглости, но Бейкер начал скалиться.
— Я, понятно, не очень в форме. Без гипса не привык еще. Но попробовать можно. Сколько уж валяюсь голодным.
— В вашем состоянии заниматься любовью — все равно, что с шестом прыгать, — заявил Бейкер.
— А я и без шеста. Побаловаться и так можно.
Бейкер против воли оскалился во весь рот.
— А что? Может, парень действительно… заслужил? Пусть себе встряхнется. Ей-ей, заслужил! Майор, распорядитесь, пожалуйста, — заключил Бейкер.
Прелл все еще упивался одержанной победой, когда заявился, притащив с собой Лэндерса, Стрейндж. Он похвастался новенькой чековой книжкой и толстой пачкой денег. Но вот с «Пибоди» пока не вышло. Номер будет только через четыре дня. Там, оказывается, наперед надо бронировать. Стрейндж сначала был страшно раздосадован. Ему хотелось закатить выпивку сразу же, не откладывая. Не только ради Прелла, но и самому хотелось. Хуже нет, когда хочется, да не можется, сказал Стрейндж. Но потом он покумекал, и вышло, что так оно даже и лучше. Для Прелла лучше. За четыре дня он еще силенок поднаберется. А уж с коляской и машиной они с Лэндерсом подсобят.
— Да, и еще одно, — сказал Стрейндж. — Надо позвать Уинча.
— Обязательно, — подтвердил Лэндерс. — Просто не можем не позвать. Все из роты будут.
Прелл догадался, что Стрейндж взял Лэндерса на подмогу. Он чувствовал, как застучала в ушах кровь и побелело лицо. Стрейндж сыграл на том, что Прелл всегда прислушивался к Лэндерсу и уважал его мнение.
— Ладно, — выдавил он. — Только пусть держится от меня подальше. На другом конце комнаты. А то ненароком пристукну его стулом.
— Да не будет он к тебе лезть, — с облегчением заверил Стрейндж. — Мало ли что он болтает. Никто и не слушает.
— Будут слушать такого, — прошипел Прелл. Он яростно задвигал коляску, вперед и назад, вперед и назад.
Усадить Прелла в такси оказалось куда труднее, чем в машину «скорой помощи» — там его укладывали на каталку и задвигали внутрь через большую дверцу сзади. Он понял это у входа, еще до того, как его сняли со складной коляски, которую неохотно распорядился выдать для него майор Хоган.
Лэндерс и Стрейндж без особого труда подняли его на руки, но кто-то должен был сложить коляску. Увидев заминку, шофер выскочил из кабины и поспешил на помощь, пыхтя и выставив вперед пузо, точно решетку на паровозе. Втроем они втиснули Прелла на переднее сиденье рядом со счетчиком, а коляску засунули сзади между Лэндерсом и Стрейнджем. Сев за руль, взмокший шофер отдувался и качал головой:
— И чего ради? Чтобы надраться?
Прелла тоже бросило в пот от боли. Прав шофер, и Бейкер прав: нужны ему эти игры, как прыжки с шестом! После четырех дополнительных дней процедур коленные суставы стали лучше, но все равно рановато ему выбираться. Не будь тут Лэндерса и Стрейнджа, он махнул бы на все рукой и попросил бы вытащить его из кабины обратно в коляску.
Но друзья были рядом, и он терпел, стиснув зубы. Ныли бедра, и особенно болело в согнутых коленях, потому что сиденье было глубокое, да еще мешал торчащий счетчик. Как после часового упражнения у физиотерапевта. Шофер беспокойно поглядывал на него. Прелл впервые видел люксорские улицы. В тот единственный раз, когда его вывезли в город, он всю дорогу лежал.
В Люксоре наступила осень, понемногу начинали краснеть листья кленов. В просторном городском парке на площадках для гольфа помахивали клюшками мужчины, по аллеям прохаживалась молодежь. Потом пошли кварталы победнее — белые и негритянские. То тут, то там на покосившемся крыльце, а то и прямо на траве сидели, отдыхая, люди. Дома, даже самые неказистые, утопали в зелени. Они проехали обсаженное деревьями футбольное поле. По нему с воплями носились, гоняя мяч, школьники в форме.
Прелл переглядывался с шофером и, не разжимая губ, пытался изобразить улыбку.
— Трясет? — спросил тот и, нагнувшись, достал из-под сиденья бутылку виски. — Хлебни.
Прелл сидел, подсунув под себя кулаки, и ему пришлось выпростать одну руку, чтобы взять бутылку. Глоток обжег ему горло, заслезились глаза, но прошел он прекрасно. Он уже опасался, что вся затея выльется для него в сплошной кошмар.
Преллу досталось, когда его вытаскивали из машины, но лифт едва не доконал его окончательно. Кабина была маленькая, в ней могли поместиться только он и негр — лифтер. Чтобы закрыть дверцы, пришлось опустить на коляске подставку для ног. Пока лифт дополз до восьмого этажа, Преллу показалось, что его колени находятся в согнутом состоянии целую вечность.
Наверху неприятности кончились. Вытянув ноги, он ждал в коридоре, пока поднимутся Стрейндж и Лэндерс. Боль постепенно утихла. К нему подошли два захмелевших солдата с девицами и настояли, чтобы он глотнул с ними за компанию. Потом из лифта вылезли его приятели, и они втроем направились в номер.
Веселились там вовсю, хотя было всего половина третьего. Стрейндж дал Корелло ключи, чтобы ребята пришли пораньше.
