Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта
Общество, которое не ценит по-настоящему отважных и честных мужчин, не имеет право на существование. В наше время воспевается популяция особей, обладающих максимальной приспособленностью к среде, в которой они существуют. А, как известно, приспособленцы на подвиги не способны. Отвага – дело не минутное, это качество должно взращиваться в мужчине с раннего детства, чтобы в нужный момент у него не дрогнула рука, а в сердце не возникло вопросов: зачем и почему? Если с обществом всё понятно, оно следует своим инстинктам, исходящих из базовых потребностей. Но почему государство не заботится о своих не признанных героях – остаётся загадкой. После горячих точек о них забывают, преследуя куда важные цели по достижению международного первенства по хоккею или футболу.
Но если обратиться к истории, которая, как известно, учит нас, чтобы мы впредь не совершали ошибки своих предков. Возможно ли нам почерпнуть опыт у наших правителей, решавших и не такие сложные задачи. Как же они справлялись с этой проблемой?
Теперь, набирающий популярность в молодёжных кругах, такой правитель как Сталин, по своему, лаконично и жёстко, а главное в короткие сроки решил эту проблему. Когда тысячи инвалидов, населявших Москву после мая 45-го, стали раздражать победителей своим неприглядным видом, их решили свезти в специально построенные для них учреждения. Половина из них живыми до пункта назначения не доехала. Ведь больных и нуждавшихся в постоянном уходе инвалидов везли как скот в вагонах-теплушках. Но даже те, кто смог пережить дорогу смерти, вряд ли были довольны своим новым местом жительства на острове Ваалам, что находится на Ладожском озере. Ведь климатические условия северной части России подходят не всем-то здоровым людям, не говоря уже про инвалидов. Вот такая благодарность государства, за просчёты которого, они, являясь ответчиками за отчизну, заплатили сполна.
С «афганцами» поступили немногим лучше – чиновники их просто не замечали. Человек, исполнивший свой интернациональный долг, имел проблемы с устройством на работу, так как их опасались брать из-за стереотипов: будто бы большинство «афганцев» наркоманы, либо с психическими заболеваниями.
«Чеченцам» платят пенсию, но говорить о том, что ты участвовал в первых двух операциях, не принято. Потому как на той войне наши солдаты слишком жестоко воевали, а в перерывах между боями находились такие командиры, которые совершали насильственные действия по отношению к мирному населению. Но если полевому суду удалось снять погоны со своенравного полковника, то память о «бате» им вытравить из народных песен не удастся.
Участников событий на Украине вообще не поймут – официально мы участия не принимали, ну, а если случилось, извини, капиталистическое общество оно, как известно, не с человеческим лицом. Так что же заставляет Иванов вновь и вновь идти на смерть без контракта?
Когда у американца начинается депрессия, он идёт к психоаналитику. «Мозгоправ» выписывает ему кучу препаратов, от которых больному действительно становится лучше, правда на время, до тех пор, пока пациент не привыкнет к дозе. Затем ему потребуются новые препараты, с ещё большим по своей силе наркотическим эффектом.
Европеец в минуты тоски обращается к искусству, часами разглядывая картины гениального шизофреника и эротомана.
Русский, из-за навязанной ему традиции, начинает пить, пить беспробудно, с дебошами и драками. В лучшем случае борьба с депрессией приведёт больного в тюрьму, где ему придётся взять себя в ежовые рукавицы и забыть о своём недуге, дабы не опустится на низшую ступень существования.
Вот и выходит, что доведённому до депрессии человеку, платить за смертельный риск не нужно. Нужно просто создать все условия, чтобы он сам отправился на войну. Получается, человек думал, что он сам решает свою судьбу, а оказалось, что нет, опять за него всё решили, его как ручеёк направили в огромное море крови.
Стабильность для общества лучше всего, что ж, может быть это и так. Но у коров в стаде тоже есть иллюзия стабильности, пока их поодиночке не отведут на бойню.
Тот боец не был из общего стада – он был воином. Осознав потерю ноги, ему за несколько секунд удалось всё это понять, на что другому не хватит и всей жизни. Он только спросил: «Я попал?».
А ещё он сказал, что в ополчении он всего десять дней, был он родом из Урала.
* * *
К вечеру нас привезли на блокпост №19, тогда в ополчении блокпостам присваивали порядковые номера.
– Ну что, не смогли их из засады потрепать? Будем здесь ждать, – сказал нам Матрос.
Блокпост представлял собой бывшую частную турбазу. Война это место обошла стороной. На небольшой территории находилось несколько одноэтажных домиков из красного кирпича. Возле каждого из них находилась бревенчатая беседка, со стоявшим рядом мангалом. Возле хозяйственной постройки стоял небольшой декоративный фонтан, которые бойцы сразу же приспособили под умывальник.
Сразу за домами начиналось поле, за которым тянулась лесополоса преимущественно из хвойных деревьев. Изумительный хвойный запах особенно ярко доходил до нас вечером, когда его гнал приходивший с полей прохладный ветер.
Но больше всего поразила меня не природа, а наличие на блокпосту девушек-ополченок. Они расхаживали в новеньких маскировочных халатах. Две девушки на своих хрупких плечах носили «ублюдки», а у третьей за поясным ремнём красовался пистолет «ТТ».
Нельзя сказать, что они были некрасивые, но ни одна из них мне не приглянулась. Что не скажешь о наших бойцах-стариках, которые сразу же принялись обхаживать вооружённых дам.
Смешной гарнизон состоял из трёх девушек, их старшего – мужчины средних лет, с лишним весом, который расхаживал в милицейском камуфляже, да парня лет 13-14, который был одет в ушитые штаны защитного цвета.
Он по-детски, с гордостью рассказывал нам, что старший блокпоста обещал первый лишний автомат отдать ему.
Две девушки были очень приветливы, они с интересом слушали бывалых бойцов. А те, рассказывая об удачных атаках и ночных вылазках, вели себя словно гусары.
И только та, у которой был «ТТ», после нескольких указаний, данных ей по поводу нашего размещения, незамедлительно исчезла в одном из домиков, где располагался их старший.
Вечер был шикарным. Нас накормили горячим супом со свежей курицей, причём тарелки нам разносили сами девушки. После сытного ужина нас разместили в одном из домиков. Кроватей, как впрочем и другой мебели, в комнате не было, поэтому мы, бросив свои скрутки на пол, поспешили к фонтану. Те же бойцы, которым не хватило места, расположились возле входа в домик, на газоне.
Спать под крышей было намного лучше. Теперь нас не продувал ночной ветер, а утром не атаковали мухи под палящими лучами солнца.
Ближе к полуночи приехал Шарнир и привёз три «РПГ-7» с зарядами, несколько «шмелей» и пару «двадцать шестых». Всё это сложили внутри нашего домика.
Вскоре приехали несколько ополченцев в кубанках – это были местные казаки. Их командир, поздоровавшись с Шарниром, пригласил его на беседу в домик, затем туда были приглашены Матрос и Водяной, как опытные бойцы отряда.
Сквозь приоткрытую дверь были видны их сосредоточенные лица и карта, склонившись над которой, они закуривали сигареты. От лампочки, висевшей под потолком, исходили лучи тусклого света, которые, пронизываясь плотными пластами табачного дыма, создавали красивую игру синеватых оттенков.
– Опять что-то замышляют, – подойдя к Лёве, тихо шепнул ему я.
– Они-то придумают, а нам потом под п… рез попадать, из-за их фантазий.
– Ты видел, куда они всё «БК» сложили?
– Куда?
– В угол нашей комнаты, причём никто даже не удивился этому.
– Ну, им видней. Всё, я спать, когда ещё поспим на мягком.
Ночью я долгое время не мог уснуть, представляя как от попадания случайного снаряда в наш домик, взрываются заряды для «РПГ-7», вздымаются вверх огненные шары от «шмелей».
«А что, если они и впрямь ночью подойдут? То что Матрос выставил дозор, это конечно хорошо, ну, крикнут парни, проснёмся мы, и что получится? Всё будет как обычно, когда при выгрузке из «Урала», каждый постарается быть налегке, ведь кому охота с тяжёлым бегать.
Дождавшись пока уедет Шарнир, я вышел на улицу покурить, а заодно поделиться с Матросом своими опасениями.
– Матрос, всё «БК» лежит в углу, место конечно хорошее, но только на случай дождя. А если случайный снаряд в дом попадёт? А при тревоге кому какой гранатомёт брать? К тому же…
– Шершень, ты шо, да бери какой хочешь, никто против не будет, – перебив меня, засмеялся Тополь.
– Да вы не поняли. У нас опять всё неорганизованно, а если получится как при разгрузке? Все ломанутся в укрытие, а вооружение останется лежать в домике. Предлагаю будить всех и назначать гранатометчиков. Закреплять за ними гранатометы, чтобы они даже спали с ними. К тому же, не мешало обучить бойцов хотя бы теории использования противотанковых средств.
