Сергей Буренин - Возвращение бумеранга
— Очень хорошо, — поднялся Индра, подумав о том, что в этом знаке есть какой-то скрытый смысл.
Прага, 14 мая 1942 года
Из остановившегося возле поворота на Кобылисы трамвая вышли три молодых человека. Они перешли на другую сторону улицы, остановились и закурили.
— Мы с Кубишем будем стоять вот здесь, около этой лавочки, — сказал Габчик. — На повороте машина обязательно притормозит. Я выскочу ей наперерез и открою огонь из автомата. У Яна, на всякий случай, будет в портфеле бомба. Давай посмотрим, где лучше встать тебе, — предложил он Вальчику.
— Вон там, на повороте, — не задумываясь, ответил тот. — Оттуда я заблаговременно увижу приближающуюся машину и дам вам знать. Вы, в свою очередь, будете отсюда хорошо меня видеть.
— И каким образом ты дашь нам сигнал?
Вальчик на несколько секунд задумался, потом начал копаться в карманах.
— А вот, — сказал он, вынимая из кармана маленькое зеркальце. — Зеркальцем. После того, как я покрасил волосы, я постоянно ношу его с собой.
— Давай попробуем, — предложил Габчик.
Они с Кубишем остались стоять и курить около лавки, а Вальчик перебежал дорогу и встал на повороте. Он достал зеркальце и несколько раз пустил солнечный зайчик прямо в глаза курящим.
Потом пошел обратно.
— Ну как? — спросил он, когда поравнялся с товарищами.
— Отлично, — кивнул Габчик. — Этот сигнал можно заметить, даже если не смотришь в твою сторону. Очень удобно. Одно только «но». Такой сигнал хорош только для солнечной погоды. А если в тот день будет облачно?
— Сейчас, в основном, погода стоит солнечная, — заметил Вальчик, — а если погода будет пасмурной, то вам просто придется постоянно смотреть в мою сторону. Не забывайте, что зеркальце сверкнет и в отсутствие солнца. Не махать же мне рукой. За любым другим сигналом надо будет точно так же следить.
— А если свистнуть? — предложил Кубиш.
— Можно и свистнуть, — согласившись сказал Вальчик, — но свист привлечет дополнительное внимание. Это может помешать.
— Каким образом? — поинтересовался Кубиш.
— Трудно сказать, — пожал плечами Вальчик. — Просто народ начнет вертеть головами и смотреть, кто там и зачем свистит.
— Он прав, — согласился Габчик. — После свиста народ автоматически будет внимательнее приглядываться к тому, что происходит вокруг. Мало ли, найдется какой-нибудь псих, который захочет помешать нам. Нет, пожалуй, остановимся на зеркальце. Просто надо будет попробовать, как сработает этот сигнал в пасмурную погоду. Для этого даже не обязательно ездить сюда.
— Хорошо, — кивнул Кубиш, — согласен. Итак, Вальчик подал сигнал, мы вышли на позицию, подъехал Гейдрих, мы его уложили. Что дальше?
— Начнем с того, что как только Вальчик убедится, что мы увидели сигнал и пошли на исходную позицию, то он тоже начинает двигаться к трамвайной остановке, — сказал Габчик. — Если возникнут трудности с отходом, то он может неожиданно прикрыть нас с той стороны. Надо подумать: может быть, поставить на остановке еще одного-двух человек, для прикрытия. Это мы решим. После покушения начнется сумятица. Остановят движение. Вот здесь под шумок мы и должны рассеяться в разные стороны.
— Слушай, — вдруг встрепенулся Кубиш, — а что, если нам приехать сюда на велосипедах? С утра масса рабочих и разных чиновников едут на работу на велосипедах. Никакого подозрения мы не вызовем. А вот уезжать на велосипедах будет очень удобно. Движение остановили, кругом суматоха, а нас раз — и нет.
— Идея неплохая, — одобрил Габчик, — Один велосипед мы можем взять у «тети», второй — у Кодловых. Надо подумать о третьем.
— Третий вовсе не обязателен, — возразил Вальчик. — Он меня только свяжет. Давайте подумаем. Если все удалось хорошо, то мне надо будет возвращаться на угол за велосипедом. Если мне придется вас прикрывать, то возвращаться за велосипедом будет еще трудней. Во втором случае мне удобней сделать несколько выстрелов из толпы и, как только вы начнете отходить, снова смешаюсь с толпой. Учтите, что вы в любом случае привлечете к себе большее внимание, чем я.
— Хорошо, на этом тогда и остановимся, — кивнул Габчик. — Остается получить подтверждение Лондона на проведение этой операции и выяснить точные дату и время выезда Гейдриха.
— А зачем подтверждение приказа? — удивился Вальчик. — Насколько я понимаю, вы именно для этой акции сюда и заброшены.
— Так-то оно так, — нехотя ответил Габчик, — но все руководство местного подполья, вплоть до Объединенного комитета Сопротивления, считают эту акцию не только преждевременной, но и вредной. Они боятся, что после нее от подполья останутся ничего не значащие крохи. В Лондон послано уже несколько радиограмм с просьбой отменить эту операцию. И я дал слово Индре, что не буду ничего предпринимать, пока не получу подтверждение из Лондона. Пока Лондон молчит. На днях Бартош должен уже от моего имени запросить подтверждение.
— Понятно, — кивнул Вальчик.
Лондон, 15 мая 1942 года
Полковник Моравец закончил свой доклад и застыл в какой-то выжидательной позе.
— У вас ко мне что-то еще? — поинтересовался Бенеш.
— Да, пан президент, — вздохнул Моравец, — у меня есть к вам один серьезный и неприятный разговор. Я уже вам говорил, что мы получили несколько радиограмм с просьбой отменить ваше распоряжение о покушении на Гейдриха. Последняя, полученная мной радиограмма по этому поводу подписана Объединенным комитетом Сопротивления. Это достаточно серьезный орган. Хотя не все прислушиваются к его решениям, как к обязательным, он имеет очень большой авторитет среди антифашистских сил. Комитет выходит на нас впервые, и я бы не хотел так сразу портить с ним отношения.
— Это все происки коммунистов, — взорвался Бенеш. — Это им выгодно отговорить нас от проведения этой акции, а потом под тем предлогом, что настало подходящее время, осуществить эту акцию самим. Нельзя поддаваться на эту провокацию. Акция имеет необычайную важность.
— Я не думаю, что за всем этим стоят только коммунисты, — покачал головой Бенеш, — Объединенный комитет представляет всех, кто борется с немцами. Решения принимаются совместно. К тому же, первые две радиограммы исходили не от комитета, а от руководителей подполья, которые работают непосредственно с нами. И делают они это потому, что не приемлют коммунистические взгляды.
— Значит, они просто не понимают, что ими манипулируют, — настаивал Бенеш, — И вообще, мне непонятно, почему об этой операции знает так много народа? Мы же с вами говорили о соблюдении строжайшей секретности! А теперь эта операция обсуждается, как последняя базарная новость!
— Мы просто вынуждены были посвятить в суть операции тех, кто должен был помочь в ее осуществлении, — пожал плечами Моравец, — Учтите, эти люди не отказали нам в помощи: они просто просят нас обдумать наше решение.
— Это решение было рассмотрено со всех сторон на заседании правительства, — нахмурился Бенеш. — Почему они, сидя там, считают, что лучше нас понимают международную ситуацию?
— Они как раз и не заикаются об этом, — покачал головой Моравец, — они говорят о ситуации в Протекторате, а что происходит там, вы уж меня извините, они знают лучше нас с вами.
— Давайте прекратим этот бесполезный спор, — строго сказал Бенеш. — Я просто вам приказываю осуществить эту акцию. Немедленно дайте радиограмму группе «Антропоид» приступить к выполнению поставленной перед ними задачи. Вы можете дать эту радиограмму так, чтобы о ее содержании знали только они?
— Да, они имеют свой собственный код, который больше никому не известен.
— Вот и дайте радиограмму этим кодом, — приказал Бенеш, всем видом подчеркивая, что на этом разговор закончен. — Надеюсь, что в ближайшее время я услышу или об успешном выполнении этой задачи, или об ее провале. Выполняйте.
— Слушаюсь, — сквозь зубы ответил Моравец и развернулся к выходу.
Прага, 20 мая 1942 года
Габчик и Индра сидели за столиком в пивном баре «У кота». Вид у Индры был очень недовольным, Габчик тоже сидел нахмурившись.
— Так значит, Лондон не хочет отказаться от этой операции? — задумчиво, не то спрашивая, не то делая вывод, сказал Индра.
— В том-то и дело, что не отказывается, а настаивает на ее скорейшем осуществлении, — уточнил Габчик.
— Наверное, до них тоже дошли слухи о переводе Гейдриха, — вздохнул Индра.
— А что это за слухи? — насторожился Габчик.
— По непроверенным данным, Гейдриха хотят в ближайшее время отозвать из Протектората и отправить во Францию, — ответил Индра, — Не знаю, насколько это верно, но я слышал об этом из совершенно разных источников.
— Тогда действительно нам надо поспешить с этой операцией, — кивнул Габчик, — во Франции нам будет его уже не достать.
