Сергей Скрипник - Смерть в рассрочку
— Я же сказал, что все будет в порядке, — бодро улыбнулся Игорь. —Началось. По машинам, ребята.
Со стороны Лубянской площади показался идущий по серединной полосе навстречу движению автомобиль. Включив мигалку и сирену, Всеволод бросил свою машину наперерез и остановился, заняв центральную полосу и преградив путь «нарушителю». Успевший набрать скорость автомобиль остановился чуть ли не впритык к милицейской машине. В это время вторая, подкатив сзади, отрезала путь. Из той и другой без видимой спешки вышли четыре милиционера. Из автомобиля выскочил молодой адъютант в штатском костюме и скорее с удивлением, чем злобно закричал:
— Вы что совсем охренели! Не видите, что это правительственная машина?!
— Правительственные знаки видим, — сказал Кондратюк. — Но мы выполняем приказ дежурного, — кивнул он в сторону будку.
— Что там еще, Ткачук? — донесся раздраженный голос из машины.
— Да вот, товарищ генерал, — пожал плечами адъютант, — какую-то ерунду порют о …
Не дослушав, Сиворонов резко распахнул дверцу и ступил на землю. За ним последовал рослый охранник и с насмешливым прищуром окинул взглядом подтянувшихся при упоминании о генерале милиционеров.
— Ну, в чем дело? — резко обратился Сиворонов к вытянувшемуся рядом Кондратюку в погонах сержанта.
— Дежурный лейтенант приказал проверять машины, идущие по правительственной полосе, — четко доложил Игорь и доверчиво добавил. — Ищут кого-то.
— Я генерал-лейтенант КГБ, — заявил Сиворонов и, полагая, что этого достаточно, махнул рукой: — Освободить проезд!
— Попрошу предъявить ваши документы, товарищ генерал, — еще больше вытягиваясь, смущенно попросил Игорь.
Проезжавшие водители с любопытством поглядывали, как милиция разбирается с зарвавшимися нахалами, влезшими на правительственную полосу. Это лишь добавляло гнева генералу.
— Что?!.. — грозно проговорил он, и его лицо стало наливаться кровью. — Пропустить! — рявкнул он. — Если через полминуты не уберетесь с полосы, до конца своих дней будете в тюряге своими жезлами указывать дорогу к параше! Исполнять!
— Ах, какой же вы невоспитанный, генерал, — со вздохом проговорил Кондратюк, за что потом долго еще себя корил, и сразу, без паузы скомандовал: — Берем их!
Генерал с охранником рухнули от молниеносных ударов ребрами ладоней по горлу, нанесенных Игорем и Глебом. Шофер с адъютантом сомлели под уколами шприц-тюбиков Валерия и Федора.
— Генерала с адъютантом в мою машину. Охранник с водителем остаются в своей. С ними — Роман и Федор. Всеволод едет один, — распорядился Кондратюк. — Уходим по плану, через Ильинку.
Все было проделано в несколько секунд, и Кондратюк первым рванул машину, с места набирая скорость. За ним устремился Роман, мгновенно оказавшийся рядом с парнями, как только генерал с охранником рухнули на асфальт. Почти вплотную за ним двинулся Всеволод.
Уходили, как было спланировано. Сперва группой, держа автомобиль Романа в середине. Включив мигалки и сирены, там, где заранее намечалось, прорывались на красный свет, изображая спешившую на операцию оперативную группу. Затем рассредоточились, затерялись в потоках машин, но на место прибыли почти одновременно.
В мастерской скульптора их поджидал Сергей. Здесь тоже все было рассчитано по секундам. Потребовалось лишь несколько дружных движений, чтобы похищенных из двух машин переложить в поджидавшую их «Скорую помощь». Она тут же укатила, сигналом расчищая себе путь. Следом, быстро сменив на автомобиле номерные знаки, исчез Роман в сопровождении «сторожа» мастерской. Чуть больше времени потребовалось, чтобы водрузить в машины еще не очнувшихся милиционеров. Всеволод с Глебом отправились развезти их и оставить в машинах на обычных участках патрулирования.
В мастерской остались Сергей, Игорь и Федор. Сергей обошел жилые комнаты скульптора, внимательно проверяя, не осталось ли чего лишнего. Удовлетворенный осмотром, он сел напротив парней и улыбнулся:
— Задание выполнили. Спасибо.
— Не за что, — ухмыльнулся Федор.
Кондратюк промолчал.
— Чем недоволен, командир? — спросил Сергей. — Вроде, все прошло удачно. Кстати, хочу послушать в деталях, как проходила операция.
Игорь подробно изложил ход действий.
— Хорошо, что в последний момент предусмотрел именно такой вариант захвата, — выслушав, сказал Сергей. — А то, что мы заранее не смогли предусмотреть каждый их шаг, так ведь иначе и быть не может. И все же, чем ты недоволен?
— С ребятами я увижусь? — спросил Кондратюк.
— Нет. Никто из вас больше не увидится друг с другом.
— Тем и недоволен, что как командир должен был поблагодарить ребят за хорошую работу.
— Времени нет, — сказал Сергей. — Но мы поблагодарим всех от своего и твоего имени. А теперь должен предупредить вас, затем и остальных, что об операции и, вообще о том, что вы в это время были в Москве, надо забыть навсегда. Вы должны знать: тех, кто у нас не умеет хранить секреты, неизбежно ждет смерть. Не потому, что вольное или невольно предательство требует возмездия, а потому, что в нашем деле иначе работать невозможно.
— Лично мне об этом говорили еще в— — начал Федор.
— Стоп! — Сергей предостерегающе вскинул палец. — Никому не интересно, где и что тебе говорили.
— Понятно, — хмыкнул Федор. — Я и хотел сказать, что говорили еще на месте моей постоянной дислокации. А теперь подумал, почему бы начальству не сказать чего-нибудь насчет отпуска? Хоть бы на пару дней?
— Потому что с отпуском ничего не получится, — ответил Сергей. — Сейчас ты отправишься на свою квартиру и быстро приготовишься к отъезду, чтобы через час уже быть в пути. За тобой заедут. Это относится и к тебе, Валерий. За тобой я заеду сам. До тех пор из дома не выходить. Пора, мужики, — сказал он, поднимаясь. — Прощайтесь.
Игорь с Федором, дружески улыбнувшись, крепко пожали друг другу руки.
— Будь жив, командир, — сказал Федор. — Может, еще и свидимся.
— Будь здоров, Федя, — ответил Игорь.
— А свидитесь, не узнаете друг друга, — уточнил Сергей.
— Вот дает! — рассмеялся Федор. — Ну, как можно нормально жить с таким командиром!
Он вскинул в приветствии раскрытую ладонь и направился к выходу.
— А это зависит от того, что считать нормальной жизнью, — вслед ему сказал Сергей.
Меньше чем через час они с Кондратюком уже мчались по дороге в аэропорт. Говорить не хотелось, да и не о чем было говорить, дело сделано. А здесь не такая работа, о которой даже задним числом можно поболтать без нужды. Но запретить думать нельзя, разве что сам себе запретишь — этому Игоря учили, во всяком случае, пытались учить, на уроках психологической подготовки. Сейчас он запрещать себе не хотел. Но оказалось, что думать было не о чем. Прикинув, где сейчас могли находиться офицеры нежданно созданного и неожиданно растворившегося отряда, Игорь оставил свои предположения. Один мог в это время плыть по Москве-реке, другой — мчаться в электричке, третий — уходить на машине в какой-нибудь веселой компании, четвертый — просто сидеть в пивном баре. Кондратюк не был посвящен в глубинную цель операции и, несмотря на заявление Сергея, не мог быть уверен даже в том, что его исчезнувшие подчиненные действительно покинули Москву, а не задействованы в дальнейшем развитии операции. И это не задевало его самолюбия, это было нормой, одним из непременных условий его службы — не знать того, что тебя не касается. Тем не менее, было бы любопытно знать, чем кончит генерал— лейтенант, раз уж во время похищения ему повезло остаться в живых.
Молчал и сидевший за рулем Сергей, осмысливая их с полковником дальнейшие действия. Прежде всего, предстояло выпотрошить из мозга генерала Сиворонова всю заложенную там информацию. Смешно было бы применять к этому зубру КГБ метод чередования «злых» и «добрых» следователей. На физическое воздействие ушло бы много времени — выдержать он мог долго, — а времени не было. Впрочем, ничего этого, видимо, не потребуется. Они изучили психологию Сиворонова настолько, чтобы смело предположить его готовность к сотрудничеству в надежде сохранить жизнь, И при этом были совершенно уверены, что он постарается утаить максимум информации. Понятно, Сиворонов будет рассчитывать на то, что его подвергнутая плановой обработке транквилизаторами психика сумеет противостоять другим, лишающим воли, препаратам, и мозг выдаст лишь строго дозированные сведения. Но Сергей знал, что в их конторе трудятся специалисты, перед которыми не устоят ни какие нейролептики, и все содержание мозга раскроется, как созревшая коробочка хлопка. Он думал о том, что не зря при разработке операции генерал Ермолин от имени руководства Управления требовал сделать все возможное, чтобы Сиворонов был взят живым. Обречь его на гибель можно было и одними кассетами Фаины Николаивны. Но тогда ГРУ осталось бы без его ценнейшей информации. И всем было ясно, что идти на соглашение с генерал-лейтенантом, значит, заведомо ставить себя под удар. В том, что он непременно предаст, сомнений не было. Следовательно, выход имелся лишь один — последующая ликвидация. А то, что вместе с ним нужно было ликвидировать его сопровождение, что ж — это необходимые издержки борьбы за власть двух могущественных силовых организаций страны.
