Влад Ривлин - Палестинские рассказы (сборник)
Именно здесь и в это время рос и мужал Дауд. Это был уже совсем другой Дауд – не тот несчастный, забитый ребёнок из лагеря беженцев Шейх Джафр. Дауд был отчаянно смелым, ловким как пантера и на редкость изобретательным. Может быть, именно поэтому он до сих пор был неуловим. Планируя и осуществляя нападения на израильтян, он никогда не повторялся. Начав с забрасывания камнями проезжавших машин еврейских поселенцев и патрулей израильской армии, чуть позже он организовал прямо в небольшом доме бабушки целую мастерскую, где изготавливал бутылки с «коктейлем Молотова». Эти бутылки также предназначались еврейским поселенцам и израильским патрулям, охранявшим еврейское поселение. Позже он организовал ещё несколько мастерских, в которых изготавливалось уже самодельное стрелковое оружие вплоть до ручных гранатомётов.
В свои семнадцать лет он был бесспорным лидером среди сверстников. Чуть позже Мухаммад, всецело доверявший племяннику, сделал его своим доверенным лицом, и Дауд фактически руководил деятельностью всех партизанских групп, действовавших под эгидой Фронта на Западном Берегу. С годами Дауд всё больше становился похож на дядю.
Мухаммад совсем не был похож на своего брата, отца Дауда. Отец Дауда был человеком кротким. Работать он начал чуть ли не с десяти лет и не чурался никакой работы. Он работал в теплицах еврейских поселений и на строительстве в Израиле и радовался, что у него есть работа, хотя для того, чтобы попасть на работу в Израиль, ему приходилось вставать затемно и потом иногда по несколько часов ждать на контрольно-пропускных пунктах унизительных проверок. Домой он возвращался тоже затемно, но он всё равно был рад, потому что в Израиле ему платили почти в два раза больше, чем в Газе. И хотя проезд в оба конца, который он оплачивал из собственного кармана, стоил ему едва ли не трети заработанных денег, отец Дауда был доволен, потому что благодаря этому заработку семья могла сводить концы с концами, хотя его дети всё равно круглый год ходили босиком.
Совсем другим человеком был Мухаммад. Неизгладимый след в его душе оставил один случай, когда в детстве отец взял его с собой на работу в еврейское поселение. Здесь было много зелени, красивые дома, удобные дороги, много воды.
– Что это? – спросил Мухаммад отца.
– Это Рай, сынок, – усмехнувшись ответил отец. Мухаммад вспомнил лепившиеся друг к другу лачуги в лагере беженцев, где они жили, и груды нечистот возле угрюмых двух– и трёхэтажных домов…
– А там, где живём мы? – спросил он отца.
– А там – это Ад, – всё так же с усмешкой ответил отец, помнивший принадлежавшие его родителям богатый дом и апельсиновые плантации в Яффо.
Мухаммад не стал спрашивать отца, что такое Ад. Он вспомнил, как на КПП, отделявшем Газу от Израиля, их заставили выйти из машины и проверив докуметы, заставили взрослых, согнувшись пополам, пролазить под натянутой верёвкой, разделявшей Газу и Израиль. Возможно, тогда он и решил, что не станет жить так, как жил его отец, и отомстит всем тем, кто живёт в Раю, обрекая таких, как он и его отец, на Ад.
Мухаммад редко обнаруживал свои чувства. Он всегда был приветлив и улыбчив. Приветливость и улыбка тоже были его оружием. В его жизни всё было оружием, и всё служило одной цели – победе над врагом. Чтобы уничтожить врага, к нему нужно приблизиться как можно ближе. Чем ближе ты прибизишься к своему врагу, тем вернее будет твой удар. Мухаммад рано осознал эту истину. Он был прост, обаятелен и всегда улыбался. Весёлому и работящему Мухаммаду удавалось проникнуть туда, куда было заказано другим, более опытным соратникам. Белолицый, с тёмно-синими глазами, он в совершенстве знал иврит, и затеряться среди израильтян ему не представляло никакого труда. Такой человек был просто незаменим в качестве связного. Став постарше, он проявил недюжинные организаторские способности, и его авторитет среди товарищей был непререкаем. Оказавшись в тюрьме, он являл собой образец мужества для других заключённых. На следствии он не отвечал даже на самые простые вопросы следователя, вроде: «Который сейчас час?», или «Вы знаете, что сейчас идёт дождь?» и лишь молчал, всем своим видом выражая полное безразличие и к следователям, и к окружавшей его действительности. Выйдя из тюрьмы, он тут же, совершенно неожиданно исчез из поля зрения израильских спецслужб, прервав абсолютно все контакты, и точно так же неожиданно появился сначала в секторе Газа, а затем на Западном Берегу, где возглавил боевое крыло Народного Фронта.
Жизненный путь Дауда так же был очень похож на тот, который проделал его приёмный отец. Может быть, поэтому они понимали друг друга с полуслова, а иногда и без слов. О предстоящей встрече с Мухаммадом Дауд узнал менее чем за час. Командир боевого крыла Фронта не доверял ни мобильникам, ни интернету. При нём всегда находились несколько самых доверенных лиц, через которых он и передавал самые важные сообщения, каждый раз совершенно неожиданно появляясь там, где его никто не ждал, и точно так же бесследно исчезал.
При виде входящего Дауда, глаза Мухаммада потеплели. Мужчины обнялись и обменялись троекратными поцелуями, как принято у самых близких. Мухаммад похлопал племянника по плечам. Дауд обратил внимание на то, как сильно поседели виски дяди с момента их последней встречи. Они вышли на террасу, откуда открывался живописный вид на холмы и долины. Здесь всегда было прохладно, даже летом, в самую жаркую погоду, и Мухаммад с наслаждением вбирал в себя свежий, ни с чем несравнимый воздух родной Земли, внимательно разглядывая открывавшиеся его взору просторы, как будто видел всё это впервые.
– Странно он как-то себя ведёт, – отметил про себя Дауд. – Как будто прощается.
Он и не подозревал, что эта встреча действительно станет одной из последних в их жизни.
– Как тихо, – негромко произнес Мухаммад и будто задумался.
Дауд снова внимательно посмотрел на него.
– Наслаждайся тишиной, – сказал Мухаммад, хлопнув Дауда по плечу. – Теперь она не скоро возвратится в эти края, – весело добавил он и тут же, уже посерьёзнев, добавил: – Сейчас многое будет зависеть от тебя и от твоей готовности в любой момент взять руководство на себя. С этого момента только тебе будет известно, где я нахожусь.
Так Дауд возглавил контрразведку Фронта. Они поговорили еще немного, и Мухаммад уехал. После этой встречи они увиделись ещё раза два-три. Спустя три недели Газа и Западный Берег вспыхнули, будто огромный пожар. В самом Израиле каждый день происходили взрывы. В ответ израильтяне, как волков, отстреливали с вертолётов наиболее видных руководителей палестинского сопротивления. Мухаммад был одним из первых, кого настигла израильская ракета. В это время вместе с ним в доме находились ещё четверо командиров Фронта и семья одного из них. Все погибли, включая восьмерых детей. Почти одновременно с воздуха были уничтожены почти все склады с ружием и мастерские, созданные Даудом, а сам он и его ближайшие соратники были арестованы во время рейда израильской армии в одну из деревень на Западном Берегу, где они все собрались. Чтобы нанести такой удар, израильтяне должны были располагать детальной информацией обо всех передвижениях Мухаммада, знать точное расположение мастерских и складов с оружием. Такая информация не собирается в один день, и ею мог располагать только человек, сам являющийся одним из самых приближённых к руководству Фронта людей. Это мог быть самый близкий к Мухаммаду человек, знавший обо всех его перемещениях. Но кто?! Дауд лихорадочно искал ответ на этот главный вопрос: кто же их всех предал. В том, что причиной гибели Мухаммада и разгрома Фронта является предательство, уже не вызывало сомнений ни у кого. Пока он искал ответ на свой вопрос, солдаты оцепили дом со всех сторон. Дауд приготовился к последней в своей жизни схватке, но в это время он почувствовал сильное головокружение. Земля вдруг ушла у него из-под ног, и он, утратив равновесие, рухнул вместе с автоматом на землю.
Часть Третья: Дауд и Мефистофель
Мефистофель Гиль Индик был человеком не просто умным, он был человеком проницательным. Будучи профессиональным психологом, он любил и знал толк в литературе и искусстве, разбирался в музыке, а в качестве хобби любил писать специальные программы для взлома компьютера. Компьютер – это макет человеческого мозга. «А что может быть интереснее, чем проникнуть в глубины человеческой души?!», – восклицал он, и глаза его при этом блестели как-то зловеще и безумно. Он с отличием окончил элитную гимназию, в армии служил в элитных частях и закончил службу в офицерском звании. За время своей службы он в совершенстве выучил арабский язык. По окончании службы ему предложили остаться в армии, но он отказался и поступил в университет. Здесь он изучал сначала математику, потом физику, литературу, восточные языки, но нигде больше года не держался. В конце концов он выбрал психологию. Первую степень он завершил с отличием, дипломную работу завершил за два года. Ему предложили поступить в докторантуру, но он отказался. «Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет», – продекламировал он стих одного из своих любимых поэтов в ответ на заманчивое предложение своего наставника. В это время к нему поступило другое предложение о работе, которое показалось ему гораздо более заманчивым. С тех пор он был следователем общей службы безопасности.
