Александр Чуксин - Однополчане
— Зачем же нам переписываться, когда мы живем в одном городе. Ты можешь спросить, и я отвечу.
Она подняла на него глаза. Взоры их встретились.
— Так и знал. Теперь мне все ясно — смеешься надо мной. — И прибавил горько. — Разве я заслужил это?
— Глупый, да ведь я же люблю тебя! — Лида сказала это очень тихо, почти прошептала.
— Любишь? — тоже шепотом переспросил Василий.
— После смерти Коли, ты для меня стал единственно близким человеком. Я буду очень откровенна с тобой, Вася. Так вот, первое время я просто жалела тебя, а потом и полюбила. И не уезжаю отсюда из-за тебя. Все ждала… А ты все молчал, молчал. Глупый мой…
— Разве я смел надеяться?… Я тебя так люблю, так… Теперь всегда вместе, — проговорил он.
* * *Колосков поспел в самый разгар ужина. На веранде, за длинным узким столом сидели полковник Зорин, подполковник Пряхин, начальник штаба Руденко, капитан Кочубей и Пылаев с Лидой. Нина, жена Дружинина, полная красивая женщина, увидев Якова, радостно воскликнула:
— Наконец-то, а мы думали, что не придешь.
Яков подошел к Зорину, шутливо проговорил:
— Товарищ полковник, разрешите запоздавшему присутствовать?
— Разрешаю, товарищ майор.
Нина, ставя перед Колосковым большую тарелку дымившихся пельменей, смеялась:
— Якову Степановичу, как опоздавшему, двойная порция.
— Э, нет, это несправедливо, — вмешался Дружинин. — Хорошенькое наказание. Да я такую кару с кем угодно и сколько угодно разделю.
— Этот сибиряк замучил меня пельменями, — воскликнула Нина.
— А мне больше нравятся вареники с вишнями… — заявил Кочубей.
— Неплохи и наши крымские чебуреки, — вставил Пылаев.
Колосков поднял бокал с шампанским и, обращаясь к Нине, продекламировал:
Прошли года, но ты — все та же,
Строга, прекрасна и ясна;
Лишь волосы немного глаже,
И в них сверкает седина.
Все зааплодировали.
— Друзья! — проговорил Григорий, когда шум стих. — Вы знаете, что получен ответ из Академии и мы с Ниной скоро уезжаем в Москву. Придется ли нам когда-нибудь вот так вместе собраться?
— Конечно, придется. И не раз! Еще и на реактивных самолетах вместе летать будем, — сказал Зорин.
— Дружба — великая сила, — задумчиво заговорила Нина. — Помню, в нашем отряде был разведчик, Андрей Богуславский, смелый такой парень, отчаянно смелый. Однажды его принесли в отряд тяжелораненым. Надо было во что бы то ни стало спасти Андрея. Мой отец связался с Большой землей, попросил прислать санитарный самолет. Трудно тогда было перелететь линию фронта и найти нас в лесу. Каждый это понимал, но все твердо верили: без помощи Андрея не оставят. Три дня подряд мы раскладывали из костров условные сигналы, и что же? Летчик прилетел. Спрашивается, во имя чего он жертвовал собой, ведь куда легче было вернуться и сказать, что не нашел нас. А он все же прилетел и спас Андрея, которого до этого никогда не видел и не знал.
— Григорий вот так же меня спас. Не будь его, я бы… — проговорил Колосков.
— Ну, и ты в долгу не остался.
— Итак, за дружбу, — воскликнула Лида. — И потом, — она сделала паузу, лицо ее покрылось румянцем, — приглашаем вас всех на свадьбу.
— Просим жениха показаться! — крикнул Дружинин.
Пылаев встал, смущенно улыбнулся.
— Редеют наши ряды, — вздохнул Кочубей.
Все засмеялись и стали поздравлять Василия и Лиду.
Возвращаясь поздно вечером домой, Колосков возле аэродрома остановился. Его обогнал Санатеску. Он прошел так быстро, что не заметил майора. «Ну, где я его видел, ведь так знакома его походка!» И, смотря ему вслед, Колосков в который уже раз подумал: «Нет, и сейчас не вспомнить. Никак не вспомнить». Прошел несколько шагов и открыл калитку. В саду у соседей визгливо залаяла собака, кто-то громким и сердитым голосом звал ее к себе. На улице показался «король керосина» — Татулеску. Он воровато осмотрелся и, размахивая тросточкой, пошел в ту сторону, где скрылся Санатеску. «Рыбак рыбака видит издалека», — подумал Яков.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Как-то под вечер к Якову зашел Костелу. Увидев в его руках брошюру Георгиу Деж, Колосков спросил:
— О чем пишет?
— О том, что Коммунистическая партия Румынии зародилась в огне классовой борьбы, в огне революционного подъема, вызванного в нашей стране победой русской Октябрьской революции.
— Постой, Костелу, кажется, ты состоял в социал-демократической партии.
— Со вчерашнего дня я коммунист, — улыбнулся Костелу. — Но пока не должен уходить из социал-демократической организации. Почему — не понимаю. Что это за партия, если к ней примазался Юлиу Санатеску? Никудышный он человек. Документы какие-то показывает, говорит, что за нежелание воевать против русских сидел в тюрьме. Некоторые в нем видят товарища… А я ни одному его слову не верю.
— Твоя задача — помочь разоблачить его и доказать честным социал-демократам, что их истинные друзья — коммунисты.
Костелу услышал, как открылась калитка и кто-то прошел мимо дома. Он подошел к окну и увидел Юлиу Санатеску, который стоял у колодца и с тревогой посматривал на улицу. Через несколько минут около забора остановилась продолговатая, молочного цвета легковая машина. На радиаторе ее развевался небольшой новенький флажок. «Правительственная, из Бухареста», — решил Костелу. Из машины вышел шофер и молча передал Санатеску какой-то конверт. Вдруг Костелу услышал, как Санатеску взволнованно проговорил:
— Не могу. Мне они ничего плохого не сделали!
Тогда шофер что-то быстро затараторил. Костелу задвинул тюлевые занавески: припал к форточке. До Костелу долетали отдельные фразы: «Из России отгрузили пшеницу… Эшелон не должен дойти к месту».
— Зайдемте ко мне. В доме никого нет, — Юлиу поспешно взошел на крыльцо, шофер за ним.
— Яша, эта дверь забита? — спросил Костелу, показывая на дверь в соседнюю комнату.
— Нет, только книжным шкафом задвинута.
— Понимаешь, надо бы кое-что выяснить. К Юлиу приехал шофер, у них произошел странный разговор… Об эшелоне, который мы ожидаем из России, что он не дойдет до места. Я толком не понял…
Яков придержал друга за руку.
— А может, не надо…
Костелу не ответил, бесшумно отодвинул шкаф, чуть приоткрыл дверь и скрылся в соседней комнате. Сквозь стеклянную дверь он увидел собеседников. Ему особенно хорошо был виден Юлиу. Санатеску взволнованно ходил по комнате. Вот он подошел к столу и опустился в кресло.
— Этого выполнить не могу, и вас я не знаю, — услышал Костелу.
— Зато мы хорошо вас знаем.
— Но позвольте, у меня был хозяин здесь, и я с ним рассчитался полностью.
— Но он задолжал нам, и, как видите, теперь мы ваши хозяева. Помните, господин Маниу о вас неплохого мнения, я приехал по его совету.
Костелу увидел, как от этих слов Санатеску откинул голову назад, будто от удара.
— Этот пакет от Джона-Лауэля. Он вас хорошо знает, вы с ним в 1939 году встречались в Италии на курорте. Завтра он вас ждет у королевского дворца.
— Я категорически отказываюсь приехать, — ответил Санатеску.
— Напрасно. У вас выхода нет, вы были летчиком немецкого флота, а «пиковый туз» неплохо поработал в России. Да и дальнейшая ваша деятельность…
— Все это так. Но на ваше предложение я не пойду.
— И все же подумайте.
…Вернувшись в комнату, Костелу торопливо рассказал Якову об услышанном, взволнованно добавил:
— Понимаешь, я не хочу, чтобы эти господа и моим детям и внукам раздавали деревянные кресты. Мне нужен мир. Пока они не ушли, я убью их. — Костелу подбежал к ковру, сорвал охотничье ружье.
— Что ты делаешь! — Яков рванулся к нему и силой отнял оружие. — Запомни, таким путем мира не завоюешь. Все испортишь…
— Но что же тогда делать? — воскликнул румын.
— Иди немедленно на вокзал и предупреди, — сказал Колосков, — а я зайду к своему начальнику.
Когда Костелу ушел, Яков долго еще не мог успокоиться. Он, наконец, вспомнил, где довелось ему встречаться с Санатеску. Было это возле Донца. Сбитый «пиковый туз» упал недалеко от леса. Вскочив на ноги, летчик побежал к лесу. Яков гнался за ним, стрелял, но не попал. А тот прыгнул в реку и поплыл….
…Проводив нежданного гостя, Санатеску призадумался. Уж очень прельщала его большая награда. После недолгого колебания он решил провести диверсию с пшеницей, а потом уехать в Италию. Юлиу быстро собрал ценные вещи в саквояж и пошел в спальню к сестре. Там он долго рылся в шкафу. Наконец, в кармане бархатного платья нашел маленькие золотые часы. «Пусть сестра не обижается, эти вещи мне нужны больше, чем ей. Неизвестно, что меня ждет завтра», — подумал он…
* * *Вторая эскадрилья несла гарнизонную службу. Начальник отдаленного караула гвардии капитан Пылаев вышел из служебного помещения. Было тихо. Над рекой Серетом кружились чайки, они то плавно парили по кругу, то срывались и, свистя крыльями, падали в воду. Донеслась команда:
