Свен Хассель - Трибунал
— Кто звонит? — спрашиваю.
— Не догадываешься?
— Нет, но твой голос мне знаком.
— Приятно слышать, что узнаешь голос старого друга. Гофман там? Скажи этому дерьму, что кое-кто хочет поговорить с ним.
Я указываю на телефон и вопросительно смотрю на Гофмана, тот отчаянно трясет головой и указывает в окно.
— Гауптфельдфебеля здесь нет. Что-нибудь передать ему?
— Да, скажи, что вам сейчас, наверно, приходится несладко, но если я не сыграю роль доброго друга и не стану помалкивать о том, что знаю, дела будут из рук вон плохи!
И тут я понимаю, с кем разговариваю. Этот смех узнал бы из тысячи. Штабс-интендант Зиг!
Гофман бледнеет. Видимо, догадался, кто звонит.
— Это штабс-интендант Зиг? — спрашиваю с беспокойством.
— Инспектор тайной полевой жандармерии, — поправляет он. — Меня перевели в гефепо[95]. Вот что происходит, когда человек хорошо делает свое дело и разоблачает преступников, чтобы они понесли заслуженное наказание. Как поживают мои старые друзья, Вольф и Порта? Все еще фальсифицируют документы в соучастии с Гофманом? Я слышал, они заменили ваши эмблемы на звезды Давида!
Гофман несколько раз бесшумно ударяет по столу кулаком. Лицо у него почти зеленое от подавляемой ярости.
— Не понимаю, о чем ты.
— Еще как понимаешь! Думаешь, я не выведал, что за игры у вас идут, пока служил в вашей вонючей роте? Можешь сказать остальным, если они еще этого не знают, что еврею за позволение оставаться живым с документами убитого немца выносится смертный приговор!
— Какое отношение это имеет к нам? — спрашиваю с жутким предчувствием.
— Не притворяйся дурачком, — злобно ухмыляется Зиг. — Прекрасно знаешь, что все вы стоите на тонком льду! Если я развяжу язык, то считайте себя счастливчиками, если вам оставят головы на плечах! В лучшем случае получите пожизненный срок в Торгау!
— Сколько будет стоить твое молчание? — отрывисто спрашиваю я.
Гофман постукивает себя по лбу и смотрит на меня так, будто хочет съесть.
Я протягиваю ему телефонную трубку, но он отшатывается, словно она нагрета до красного каления.
— Вот теперь ты говоришь дело. Я хочу пятьдесят тысяч марок, чтобы забыть свой долг перед национал-социализмом, притом хочу получить их в течение суток. Кто-нибудь из вас встретится со мной на тропинке за фортом и передаст деньги. Только не пытайтесь устроить какую-то хитрость!
Я вопросительно смотрю на Гофмана, он заговорщицки шепчется с Портой и Вольфом.
— Нy, так что? — нетерпеливо спрашивает Зиг. — Платить будете? Или прийти и забрать этого обрезанца?
Я снова смотрю на Гофмана. Он кивает с откровенным неудовольствием.
— Хорошо, — отвечаю я. — Мы тебе сообщим, когда придем туда с деньгами. Нужно сперва собрать их!
— Будет разумно собрать их побыстрее!
Зиг с демонстративной резкостью кладет трубку.
— Паршивый шакал, — орет Гофман, и так колотит кулаком по столу, что телефон подскакивает. — Это мерзкое дерьмо нужно убрать с пути! Он опасен!
— Герр гауптфельдфебель, теперь мы должны сохранять спокойствие и ясную голову, — выкрикивает Порта. — Может, нам все-таки нужен дикий кот, — говорит он задумчиво. — Такая тварь способна в два счета превратить человека в фарш!
— Не разумнее ли заплатить ему? — говорит Гофман. — Мы можем наскрести пятьдесят тысяч!
— Я могу, а ты — нет, — надменно говорит Вольф.
— Не забывайте, что я тоже в этом деле, — сухо говорит Порта. — Если придется выкладывать деньги, я внесу половину суммы. Но в принципе я против платы шантажистам. Этот гнусный ублюдок не удовольствуется пятьюдесятью тысячами. Он ненасытен. Мы станем его рабами!
— Эмиль Зиг — грязная, подлая тварь, — негодующе кричит Малыш. — Пошли, наделаем в нем дырок! Такие дела нужно быстро улаживать!
— Паршивая крыса, он считает себя умным, — говорит Порта и плюет на пол.
Гофман с трудом сдерживается. До сих пор еще никто не осмеливался плевать на пол в его канцелярии. В бессильной ярости снова пытается пнуть ротную кошку, но, как всегда, промахивается.
— Он был дерьмом, когда мы терпели его в этой роте, — продолжает Порта и берет без разрешения одну из сигар Гофмана.
— Хватит! — предостерегающе рычит Гофман и запирает коробку с сигарами в ящик стола.
— Может, если сказать Зигу, что лучше быть старым, чем мертвым, — говорит с улыбкой Малыш, — у него хватит ума попросить о переводе в какое-нибудь отдаленное место?
— И вся эта заваруха ради какого-то чертова еврея! — злобно говорит Гофман. — Порта! Ради бога, найди выход. Как правило, ты быстро соображаешь!
— Давайте выпьем по чашке кофе, — предлагает Порта, без приглашения идет и находит драгоценный запас Гофмана. — Кофе прочищает мозги!
Малыш разносит чашки. Проходя мимо гауптфельдфебеля, козыряет ему.
Порта отпивает большой глоток кофе и с удовольствием оглядывается вокруг.
— Можно как-нибудь вечером пригласить Эмиля прогуляться. В одно из мест с лапландскими девицами. Вы знаете их. Поднимайте стаканы и спускайте брюки! На обратном пути стукнем его по башке и спустим в канализационный люк. Покончим одним махом с ним и его corpus delicti[96]!
При мысли о Зиге в канализации Малыш хватается за живот и громко хохочет.
— У нас на Реепербане был стукач по имени Эмиль. Мы звали его Эмиль-карлик, потому что он был карликом. Мы спустили его в канализацию на Давидштрассе. Сперва хотели бросить в реку, но потом одной из девиц пришла блестящая мысль о канализации. Он ушел вниз с громким хлюпаньем, будто вода в унитазе!
— Похоже, ты знаешь все о таких делах. Может, вы с Грегором займетесь этим? — коварно предлагает Вольф.
— Почему бы тебе не пойти с нами? — спрашивает Грегор, нервно раскачиваясь вместе со стулом. — Как, по-твоему, это нужно сделать?
— Идея насчет канализации неплоха, — говорит Вольф, задумчиво потирая подбородок. — Вы можете, конечно, отправиться прямо в его свинарник и стрелять во всех, кого увидите. Наверняка уложите Зига вместе с остальными.
— На меня не рассчитывайте, — категорически заявляет Малыш. — Как нам уходить, когда в рожках кончатся патроны?
— Что-нибудь подвернется по ходу дела, — шутит Вольф.
— Не пойдет, — решительно отвергает эту идею Грегор. — Слишком опасно.
После долгого совещания Малыш с Грегором соглашаются пойти в Петсамойоки и быстро, основательно выполнить свою задачу.
— Зиг каждый вечер возвращается после службы в свою квартиру на улице Старкайя, — объясняет Порта. — Обычно один. Будет проще простого ухлопать его на аллее Йивескуле. Если выстрелите одновременно, один из вас наверняка погасит его свечу.
— А если с ним будет одна из этих лапландских шлюх? — беспокойно спрашивает Грегор.
— Окажется помехой — стреляйте и в нее тоже, — с важным видом говорит Вольф. — Такие женщины должны понять, что опасно путаться с немцами, особенно из полевой жандармерии. Может, это даже послужит предостережением, шлюхи станут отшивать жандармов, и я буду рад это видеть.
— Не нравится мне план, — с беспокойством говорит Грегор. — Первобытные инстинкты подсказывают, что он негодный. Вдруг там окажется толпа любителей пострелять? Пули летят без разбору, им все равно, кого дырявить.
Они с тревогой влезают в десантную гусеничную машину, которую Вольф организовал для этого дела.
— Действуйте, когда Зиг свернет на улицу Старкайя, — предлагает Гофман. — Там темно, как у вас под касками. Прикончить его будет так же легко, как каннибалу сорвать банан.
— Разве каннибалы едят бананы? — спрашивает Малыш с глуповатым выражением лица.
— Не задавай нелепых вопросов, Кройцфельдт, — резко отвечает Гофман. — Отправляйтесь и уменьшите бремя наших невзгод на одно!
Сворачивая на улицу Тёлё, они видят Эмиля Зига.
— Пресвятая Богоматерь Казанская, вот он! — взволнованно кричит Грегор. Совершает громадный прыжок из машины и идет на него, будто танк на лягушку.
Малыш тут же делает поворот и въезжает на тротуар прямо перед Зигом, тот быстро отскакивает, чтобы не оказаться вмятым в стену. Машина врезается в нее.
— Чего не стоишь на месте, трусливая тварь?! — негодующе кричит Малыш.
Зиг издает хриплый вопль и в отчаянии озирается, ища помощи.
— Черт возьми! — рычит Малыш, выскакивая с пистолетом в руке из кабины.
Зиг резко поворачивается. Он понимает, что происходит, и хватается за кобуру, но кобура нового, элегантного типа и расстегивается с трудом.
Малыш поднимает наган и вытягивает руку в его сторону.
— Хана тебе, гнусная тварь! — злобно кричит он.
Зиг молниеносно падает на землю и закатывается под стоящий грузовик.
— Вызывай похоронную команду, он уже труп! — восторженно вопит Грегор и опускается на колени, чтобы застрелить Зига, полагая, что тот под грузовиком. Но видит только его ноги в офицерских сапогах, так топчущие на бегу подтаявший снег, что он разлетается во все стороны.
