Хеммонд Иннес - Воздушная тревога
— Господи, — пробормотал Мики, — ну и дельце нам карячится.
Я кивнул.
— Боюсь, все против нас. Лучше пробираться по одному.
— Ладно, браток, только что мне делать, если я прорвусь, а ты — нет?
— Ступай на пост оповещения и разыщи кого-нибудь из начальства. Расскажешь им все, что видел и слышал. Не пытайся удрать, если тебя окликнет патруль, — добавил я. — Удачи! Если проскочим оба, увидимся в бараке.
— Тогда до встречи.
— Надеюсь.
Мы расстались, осторожно выбрались на открытое место и с опаской двинулись вверх по склону. Часовой удалялся от нас вдоль проволоки, других охранников мы не видели. Второй патрульный мог стоять южнее нашего барака, там, где к изгороди примыкала купа деревьев, но с этой опасностью приходилось мириться. Пригнувшись пониже и не сводя глаз с охранника, я быстро двинулся вверх по склону. Вдруг часовой остановился и несколько секунд смотрел вниз, в долину. Я распластался в траве. Луна казалась неестественно яркой, и я подумал, что охранник наверняка меня видит, однако он вскоре зашагал вдоль проволоки снова в северном направлении.
Теперь я был в какой-то сотне ярдов от изгороди. Мне уже видны были даже шипы. Дальше я пополз на брюхе, хотя меня так и подмывало пуститься к проволоке бегом: слишком уж дорого было время, но я знал, что, попавшись, потеряю еще больше, а посему продолжал ползти, медленно и с великими предосторожностями. За поросшими травой кочками меня было не разглядеть. И я больше не видел часового, если не поднимал голову. Исчез из поля зрения и Мики.
Наконец моим глазам открылась вся изгородь — от деревьев слева до откоса справа. Патрульный возвращался своим маршрутом. Я приник к земле и зарылся лицом в траву в надежде, что он примет мою голову за какую-нибудь тень. Бряцанье его оружия раздавалось все ближе и ближе, наконец я почувствовал, что он вот-вот споткнется, налетев на меня. Больше всего на свете мне хотелось сейчас взглянуть на часового и проверить, смотрит ли он в мою сторону. Но вот он прошел мимо, лязг штыка мало-помалу затихал, потом разом оборвался.
Подавить искушение я не мог и опасливо приподнял голову. Патрульный будто к месту прирос и затих ярдах в тридцати слева от меня. Луна висела у него за спиной, и черный силуэт казался памятником всем, кто погиб в войнах, пытаясь положить им конец. Чудилось, он застыл навеки, глядя на склон перед собой. Где-то там лежал и выжидал Мики. Точно так же, как лежал и выжидал я сам.
Одному богу ведомо, сколько времени простоял на месте охранник. Взглянуть на часы я не мог — боялся шевельнуться. Дух сухой травы напоминал о ленивом летнем покое где-нибудь под сенью дуба, о тишине на холмах Суссекса. Знакомый аромат наполнил сердце щемящей тоской по канувшим в прошлое дням. Наконец часовой двинулся дальше, но через несколько ярдов снова замер, пристально вглядываясь в залитый лунным сиянием холм. Сердце мое заколотилось. Не иначе, он заметил Мики.
Свет луны вновь упал на штык, белым бликом сверкнув на стали. В этот миг мне подумалось, что патрульный никогда не уйдет. Время, драгоценное время уходило впустую. Я уже чувствовал, как едва заметно светлеет небо — скоро утро.
Но вот часовой отвернулся и вновь размеренным шагом двинулся вдоль проволоки. Он больше не останавливался и в конце концов исчез в чахлой рощице, сквозь которую тянулась изгородь. Меня от этой рощи отделяло ярдов пятьдесят, не больше. Будь у меня хоть немного времени, я бы дождался, когда страж пройдет по участку обратно и удалится от меня к северу. Тогда я был бы в наибольшей безопасности, наверняка зная, что часовой находится спиной ко мне. Но стрелки моих часов показывали уже 35 минут четвертого. Вполне вероятно, что проволоку мне удастся преодолеть лишь через четверть часа, если я стану ждать возвращения охранника. Нет, придется рискнуть: тянуть так долго у меня попросту не хватит духу.
Я приподнялся над травой. Других караульных у изгороди, похоже, не было. Я встал на ноги и, пригнувшись как можно ниже, бросился к проволоке. Отступать было поздно. Добежав до изгороди, я руками в перчатках разъединил кольца с ближней стороны. На рощу я даже не посмотрел: если часовой следит за мной, ничего уже не поделаешь. Мое внимание было сосредоточено на проволоке — ее надо было как можно скорее преодолеть. Если бы я бежал вниз, а не вверх по склону, то наверняка решился бы на прыжок, а так приходилось продираться сквозь шипы, что было куда труднее. Крутизна склона еще больше усложняла мою задачу.
Скользнув в проделанную брешь, я разъединил дальнюю сторону колец, перекинул правую ногу над проволокой и поставил ее на освободившееся место.
— Стой! Кто идет?
В тишине окрик прозвучал звонко и пугающе. Я застыл, шипы впились в мое тело. Я машинально глянул в сторону рощи. Там никого не было. Я уже успел осознать, что окрик раздался с противоположной стороны. Повернув голову, я услышал топот бежавшего человека. Он приближался ко мне вдоль проволоки, вверх по склону, и несся так стремительно, как только позволяло ему снаряжение, держа винтовку с тускло поблескивающим штыком наизготовку.
На какое-то мгновение меня обуял ужас и желание бежать. Но я все еще сидел верхом на переплетенных кольцах проволоки, и охраннику вполне хватило бы времени, чтобы прицелиться, пока я буду выдираться на ровное место. Я замер. Ничего другого не оставалось. Меня охватило ощущение краха, на лбу выступила испарина. Вот он, барак, вон окоп с орудием, до них каких-нибудь полсотни ярдов. Их очертания в лунном свете были так отчетливы, что мне почудилось, будто я уже там. Всего полсотни ярдов между победой и поражением. Сердце мое готово было разорваться. А может, Мики еще проскочит?
— Ты чего тут делаешь? — охранник остановился в паре ярдов от меня, и я увидел его большой палец на предохранителе винтовки. Он был из шотландского караульного отряда — здоровенный детина с приплюснутым носом и громадными ручищами.
— Лезу через проволоку, — ответил я. — Можно мне перетащить вторую ногу. В этой позе не ахти как удобно.
— Давай, только без фокусов. Выкинешь что — пальну и не задумаюсь.
— Никаких фокусов, — заверил я его, потом подмял под себя проволоку и перебросил через нее вторую ногу. На этот раз мне удалось сохранить равновесие.
— Почему лезешь в лагерь тайком? — грубо спросил он.
— Ходил в самоволку, — ответил я. — Надо было до зарезу. Вон моя огневая позиция.
— Влип ты, парень. — Он покачал головой. — Теперь не расхлебаешься.
— Слушай, будь человеком, пропусти. Ведь не просто так я убегал, была причина…
— Нечего меня уламывать, я свою службу знаю. Ты арестован.
Уголком глаза я заметил, как к проволоке подбирается Мики, и чуть отодвинулся, чтобы часовой отвернулся от него, следуя за мной.
— Ни с места! — Он угрожающе вскинул винтовку.
— Слушай, ну пропусти, а? — взмолился я. — Мы здесь уже месяц без отпусков. Даже увольнительные не дают.
Мики был уже у изгороди.
— Мне тут надо было свидеться с одной… Срочно. А как уйдешь? Только в самоволку. Готов спорить, что ты тут недавно, иначе бы понял, каково это…
Я почти не думал, что говорю. Пока я отвлекаю его внимание от Мики, можно плести все, что угодно. Мики уже лез сквозь проволоку.
— Хватит разговоров, все равно ничего не выйдет. — Охранник изрядно нервничал. Я чувствовал, что ему хочется отпустить меня, да не хватает духу. — Почем я знаю, может, ты — немецкий парашютист? Ну-ка, пошли. Вперед!
В этот миг послышался глухой удар. Это Мики не удержался на ногах и рухнул на землю. Часовой резко обернулся, мгновенно вскинув винтовку к плечу.
— Стой!
Мики едва успел встать на ноги и повернуться к нам. Лицо его в лунном свете было мертвенно-бледным, я даже разглядел его глаза. Они сузились и забегали, было видно, что Мики в нерешительности. У меня мелькнула мысль о том, что он, наверное, частенько вот так же нерешительно смотрел на полицейских. Внезапно Мики ринулся вперед, к бараку, сейчас он был похож на маленького кролика, удиравшего в нору.
— Стой, стрелять буду! — Большой палец часового надавил на предохранитель.
Я прыгнул вперед.
— Не стреляй! Это мой друг. Не стреляй!
Мики, наверное, подумал, что сумеет удрать, но бегун из него был неважный, и он даже не пытался бежать зигзагами. Поразить такую цель для хорошего стрелка было раз плюнуть.
— Мики! — заорал я. — Мики, остановись!
Он оглянулся через плечо, и я махнул рукой.
— Иди сюда, — позвал я. — Быстро! — И, не переводя духа, добавил, обращаясь к охраннику: — Не стреляй, все в порядке. Парень просто перепугался, что его поймали.
Мики остановился, не зная, как быть.
— Иди сюда! — снова позвал я, и он с большой неохотой затопал в нашу сторону.
Отпустив винтовку, часовой повернулся ко мне.
