Анатолий Сурцуков - Эскадрилья наносит удар
Положенный в таких случаях доклад приятно пощекотал самолюбие молодого командира, не привыкшего еще к проявлениям сдержанного почтения, принятого у подчиненных в авиации.
Обойдя вертушку со всех сторон, потрогав ласково за чувствительные ее места (без панибратства, а так положено), экипаж неспешно занял свои места в кабине.
С приборных досок приветственно сверкнули стекляшками циферблатов приборы. Рычаги, тумблера, педали с привычных мест услужливо подставили себя для рук, ног, пальцев. Солнышко, вынырнув из-за тучки, своим лучом нежно провело по щеке, приободряя пилота и приглашая его к действию. Валерка, пристегнувшись привязными ремнями, поерзав на кресле, почувствовал себя как в обжитой, удобной и уютной квартире.
Мысленно прокрутив в голове предстоящий полет, он ощутил, как внутри его рождалась, росла и крепла, требуя выхода, огромная сила, рвущаяся вверх, туда, подальше от земли, увлекающая за собой жалкую телесную оболочку. Жажда полета уже заполнила собой все его сознание, поглотила целиком…
В памяти сами собой всплыли картины прошлых, уже свершившихся вылетов, в которых судьбой дана была возможность прочувствовать эту неохватную ширь простора, от которого дух захватывает, пьянящее ощущение движения, не требующего усилий, в среде, не доступной другим… Этот украденный у птиц, врученный им Создателем дар вознесения над землей, рождающийся где-то внутри ритм движения в воздухе, наполняющий душу человека и машины счастьем и умиротворением. Все наносное, суетливое и будничное остается там, внизу. Чем выше, тем чище в воздухе и на душе. Мудрые люди эти ламы, которые свои храмы строят высоко в горах, чтобы быть ближе к Богу. Так авиаторы повыше них забираются, значит, они еще ближе к Всевышнему? Ну да, и милостью своей он одаривает чаще, но и, если что, карает быстрее. За все надо платить. Сверху не видно гадости на земле, и чем выше подняться, тем она прекраснее, величавее, обширней… НО… тем все более настойчиво приглашает она снова вернуться к ней, к матери, рождающей все сущее на этом свете, сколько «не витай в облацех». Да и куда ж мы денемся? При любом раскладе, встреча с землей неизбежна…
Не в силах больше сдерживаться, Валерка потянулся рукой к панели запуска и вдавил кнопку стартера. Где-то сзади хлопнула заслонка, и сжатый пускачом воздух с шумом ворвался в горловину двигателей. Вертушка, как расколдованная красавица, ожила, сначала робко, а потом все быстрее замахав руками-лопастями, покачиваясь на ногах шасси. И вот уже над головой засиял сверкающим нимбом раскрученный винт, победным рыком заполняя окрестности. С шипением и свистом своей драконьей песни ему вторили движки, и вся машина, пританцовывая, рвалась с тормозов вперед, туда, где ждала ее родная стихия.
Валерка, сдерживая порыв вертушки, плавно отпустил тормоза. Улавливая шельмоватое стремление машины разогнаться, он был настороже. Вертушка, почувствовав твердую руку ведущего ее к взлетной площадке пилота, присмирела, пошла плавнее, спокойнее, откладывая проявление своей мощи на потом, которое, она знала, обязательно сегодня случится, а вот уж тогда она покажет, что может и что умеет.
Еще несколько минут томительного ожидания своей очереди на взлет, и вот наконец они занимают стартовую позицию.
Быстрой скороговоркой Костя-правак зачитывает контрольную карту, экипаж еще раз, зыркнув глазами по кабине, убеждается, что вроде ничего не забыли включить, что все рычаги, кнопки, тумблеры, стрелки приборов находятся в нужном положении и можно взлетать.
«Ну, держись, щас я тебе покажу-у-у-у-у», — взвыли на пару движки с винтом. Вцепившись в рычаги, Валерка вместе с машиной напрягся всем телом, и плавно, нежно, вкрадчивым движением зажатого в левой руке рычага шаг-газ вверх пригласил машину к полету. Вздрогнув, послушно следуя за этим движением, вертушка отозвалась, отделившись от земли, как отлипает от стенки сельского клуба девушка, которую за руку парень ведет танцевать. Вначале неуверенно, а потом все более смело ввинчиваясь в прохладный утренний воздух, машина зависла, пробуя запасы своих сил, рулей, пытаясь понять, хорошо ли ей сегодня в полете. Вроде все нормально. «Уф-ф-ф», припав лапами снова к земле, выдохнули амортстойки шасси. Ну что ж, можно и порезвиться, завиляв хвостом на воздушной подушке, дала понять пилоту вертушка. Запросив разрешение на взлет, получив добро, Валера устранил последние препятствия. Уверенным движением рычагов повел машину вперед, одновременно набирая высоту и заставляя землю раскручиваться под себя. ВСЕ! Мы в воздухе! Теперь, пусть на какое-то время, мы — небожители. Сдерживая поднимающийся в душе восторг, лишь на мгновение поддавшись искушению, Валерка кинул взгляд на открывшуюся красоту панорамы безбрежной тайги, заполнившей все обозримое пространство, и вперился глазами в приборы, стараясь удерживать их стрелки на нужных местах. Та-а-ак, скорость, авиагоризонт, вариометр. Скорость, авиагоризонт вариометр, курс. Скорость, авиагоризонт, вариометр, высотомер.
Мягкими, нежными движениями ручкой он удерживал стрелки «в куче», стараясь, чтобы их отклонения были минимальны, «по нулям». Эту чистоту пилотирования ему привил с курсантских времен первый в его жизни инструктор. Хороший человек, спасибо ему. Память непроизвольно метнулась назад, во времена, когда состоялась его первая встреча с винтокрылой машиной…
Это был Ми-1, первый отечественный вертолет, имевший практическое значение, то есть летавший по-настоящему. Когда со своим товарищем, Славкой Тороповым, они, только что надевшие курсантские погоны пацаны, прокрались в ангар, где стояла эта стрекозка, то, завидев ее, буквально остолбенели. Невероятное изящество, утонченность форм, гармоничность всех ее частей завораживали.
Грация балерины, с какой она двигалась на земле, а особенно в воздухе, приковывала взгляды. Легкость, с которой она непринужденно вспархивала с летного поля, позволяла сравнить ее с эфемерным насекомым. НО! Когда в первый раз Валерка, подбадриваемый инструктором, сидящим сзади со вторым управлением, попробовал управлять ею, то она показала ему, какой своенравный характер у этой капризной красавицы. Всего-то и хотелось для начала немного повисеть невысоко над землей. Но машина, как норовистая кобылица, отказывалась подчиняться, мотая корпусом в разные стороны, пытаясь выбросить его из кресла. Паника тогда охватила Валерку. Как же так, подумалось ему, ну вот она двинулась назад, я отдал ручку от себя, должна ж она остановиться. Нет, издевательски виляя задом, вертушка продолжала вздыбливать нос. Вдруг, без всякой паузы, стремительно скаканула вперед, не обращая никакого внимания на натянутые взятием ручки на себя поводья. Уловить логику ее движений, попасть в ритм этого бешеного танго, соразмерить движения рук и ног при управлении никак не удавалось. Если бы не инструктор в тот момент… Никогда не забудет давешний курсант чувства стыда, горечи от осознания собственной никчемности от того первого свидания с небом. Подумалось: «Видать, не дано мне это, никогда не оседлать эту лошадку. Рожденный ползать…»
Вечером, обмениваясь в казарме с товарищами впечатлениями от первого полета, Валера вдруг услышал и от других такие же высказывания. Это его несколько приободрило. А затем началась кропотливая, трудная, до седьмого пота, работа вместе с инструкторами над покорением винтокрылой красавицы. И надо ж тому быть, постепенно, раз за разом, она становилась все более покладистой, предсказуемой, послушной. Через какое-то время установилось взаимопонимание, и Валерка вылетел самостоятельно, причем первым в группе. Какое это было счастье — в первый раз одному полететь! Это как еще раз родиться! Ну да, ведь при этом рождается его величество ЛЕТЧИК! Ему хотелось орать с высоты, видя внизу махонькие фигурки людей, спешащих по своим делам: «Эй, смотрите, это ж Я лечу!!!»
Потом было много еще чего, но этот день Валерка, как и каждый пилот, в мельчайших подробностях запомнил на всю жизнь… А между прочим, с их курса нескольких пацанов отчислили, как не сумевших освоить вывозную программу перед самостоятельным вылетом. «Рожденный ползать…»
«Ну, ладно, не отвлекаться!» — мысленно приказал себе Валерка и снова посмотрел на приборы. Так, все в порядке, теперь осмотреться перед разворотом. Никто не подходит со стороны к кругу полетов? Да вроде никого не видно. Поехали в разворот. Чуток отклонив ручку и одновременно педаль в сторону разворота, поддержав шагом машину в горизонтали, Валера ввел ее в разворот, красиво изогнув траекторию полета. Вертушка подчинялась его воле, послушно выполняя все команды, отданные управлением. Сколько труда понадобилось, чтобы, не думая, естественно и одновременно передвигать рычаги и педали на строго дозированную величину, при которой вертушка летит как надо! Так человек во время ходьбы не думает, какие мышцы на ногах ему сейчас напрягать, а какие расслабить. Но сколько пота нужно пролить да шишек набить, чтобы появилось оно, это умение!
