Гюнтер Бауэр - Смерть сквозь оптический прицел. Новые мемуары немецкого снайпера
Подобным образом мы, снайперы, сражались в течение четырех дней. Войска союзников, состоявшие из американцев, британцев и канадцев, отчаянно пытались прорваться вперед. Но их четырем дивизиям противодействовали три наши танковые и две пехотные дивизии. А ведь в той же нашей 4-й парашютной дивизии было немало опытных бойцов, чье мужество было выковано в жесточайших боях на Восточном фронте. Таким образом, единственное, что удалось противнику за эти четыре дня, это захватить Салерно и территорию к северу от города.
Однако уже 13 сентября, на пятый день боев, у большинства снайперов в моем взводе практически не осталось патронов. Однако нам наконец начало казаться, что победа будет за нами. Наша артиллерия била по пляжу. А пехота противника выдохлась в борьбе с нашими танками. Базуки и другое противотанковое оружие союзников ничего не могли сделать против наших «тигров». Мы оттесняли врага, и он ничего не мог поделать с нашим натиском.
На следующий день мы получили приказ атаковать противника всеми имеющимися у нас силами, чтобы решительно вытолкнуть союзников в море, уничтожить и захватить в плен. Этой атаке предшествовала массированная артподготовка, которая уничтожила в том числе и значительную часть вражеской артиллерии.
Однако, когда наша атака была в самом разгаре, в небе появились тяжелые бомбардировщики союзников. На нас обрушились десятки, а возможно, сотни тонн бомб. Особенно интенсивно враги бомбили наши танковые части. От разрывов огромных бомб танкистов не спасала даже прочная броня их машин. Это был кромешный ад. Наша атака захлебнулась, мы понесли очень высокие потери.
Нам пришлось отступать. Между тем число войск союзников росло. Благодаря периодическим десантам с моря у них вскоре было уже целых десять дивизий. Мы ничего не могли поделать перед лицом такого огромного численного превосходства врага, но продолжали сражаться, постоянно отходя на новые позиции.
В нескольких километрах к северу от места предыдущих боев находилась наша очередная спешно сооруженная система оборонительных сооружений — «Линия Вольтурно», воздвигнутая на одноименной реке. У нас был строгий приказ не позволить противнику пересечь ее до 15 октября. Союзники должны были заплатить дорогую цену за каждый метр захваченной ими земли. Только так мы могли рассчитывать победить их в конечном итоге.
Помимо всего прочего мы по-прежнему продолжали проводить тактику выжженной земли. Это коснулось и города Неаполя, находившегося в нескольких километрах от позиций союзников под Салерно. Мы снова сжигали отели, уничтожали здания и транспортные средства, а наши саперы устанавливали мины. Установка мин всегда была делом опасным, поскольку многие из наших саперов были наскоро обученными новичками. Кроме того, я слышал о некотором количестве случаев, когда наши солдаты по глупости сами натыкались на мины, установленные нашими саперами.
23 сентября мы, снайперы, были вовлечены в жестокие бои, в ходе которых мы в составе батальона удерживали холм, возвышавшийся над Сорренто (это было неподалеку от Неаполя).
Отступив на этот холм с предыдущих позиций, мы успели окопаться и даже замаскировать свои окопы. Через несколько часов мы увидели приближающиеся к нам огромные силы противника. Я вряд ли ошибусь, если скажу, что там было несколько тысяч солдат.
Мое сердце учащенно забилось. У нас был приказ удерживать позиции любой ценой и не отступать без приказа. И тем не менее при виде такой огромной массы вражеских войск мне на миг захотелось выпрыгнуть из окопа. Но это было бы самоубийством. У нескольких солдат в соседних траншеях сдали нервы, и они сделали это. Их тут же настигли пули противника.
Конрад был рядом со мной. Зоммер договорился с его командиром взвода, чтобы в этом бою Конрад был моим наводчиком. Он невесело присвистнул:
— Кажется, нам конец.
— Значит, постараемся забрать с собой на тот свет как можно больше британцев и американцев, — ответил я Конраду, заставляя себя собраться.
Бой завязался через считанные минуты. На противников обрушился огонь из всех видов оружия, которые у нас были: из стрелкового оружия, пулеметов, минометов и артиллерийских орудий. Я увидел, как один из снарядов взорвался точно в центре группы наступающих британцев. Во все стороны полетели части их тел. Только от одного этого снаряда у них появилось более десятка убитых и раненых. Но криков раненых было не слышно за грохотом боя.
Британцы открыли ответный огонь. Действуя автоматически, я вдруг увидел через свой прицел британского снайпера и через миг нажал на спусковой крючок. Я продолжал смотреть на него и увидел, как в его каске возникла дыра, он задрожал в конвульсиях. Я почувствовал удовлетворение. Если бы я вовремя не уничтожил этого снайпера, он мог бы убить многих моих товарищей, а возможно, и меня самого.
Бой продолжался. По нам начала вести огонь артиллерия союзников. Один из снарядов взорвался в нескольких метрах от нашего с Конрадом окопа. Осколки пролетели над самыми нашими головами. Высунувшись после этого, я увидел, что снаряд угодил точно в окоп, находившийся неподалеку, и на его месте зияла воронка.
Сначала я не придал этому значения. Но вдруг Конрад закричал:
— Это был окоп Зоммера!
Внутри меня что-то оборвалось. Винтовка едва не выпала у меня из рук. Я схватил свой бинокль и навел его на воронку. Около нее лежала оторванная рука и другие куски плоти. Не было сомнений в том, что Зоммер погиб. Но это не укладывалось в моей голове. Внезапно пуля пролетела совсем рядом со мной, оцарапав мне щеку. Это вывело меня из оцепенения. Я отбросил бинокль и схватил свою снайперскую винтовку. Я был полон ярости, я орал проклятия, я снова и снова целился в солдат противника и нажимал на спусковой крючок, даже не выбирая приоритетные цели. Когда я расстрелял два магазина, я услышал голос Конрада:
— Гюнтер, ты не сможешь перестрелять их всех.
Я сразу остыл, но потом заорал в ответ:
— Найди мне стоящую цель! Найди артиллерийского наводчика!
— Сейчас, Гюнтер! Но ты не высовывайся так из окопа, они же тебя убьют!
— Хорошо.
Несколько секунд я просто сидел на дне окопа. В голове у меня крутилась глупая мысль: «Зоммер нарушил правило номер один — не позволять себя убить».
Наконец раздался голос Конрада:
— Я вижу наводчика!
Я тут же нацелил свою винтовку в указанном им направлении. На вершине небольшого холма я увидел британского солдата с биноклем. Винтовка висела у него на плече. Без сомнения, он был наводчиком. Кто знает, может быть, именно он навел артиллерию на окоп Зоммера. Я тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок. Расстояние было около четырехсот метров. Пока летела пуля, он успел немного повернуть голову. Я целился ему между глаз, но моя пуля вошла ему в висок. С мрачным удовлетворением я увидел, как тело вражеского наводчика рухнуло, словно мешок с песком.
Бой продолжался долгие часы. Артиллерия союзников обстреливала наш холм, и наши снаряды летели в ответ. Несколько раз враги начинали массированный пехотный штурм. Но всякий раз наш огонь заставлял их отойти. Холм защищала 4-я парашютная и еще одна пехотная дивизия, а кроме того, несколько танков «тигр». Огонь этих танков, возможно, стал решающим препятствием на пути штурмующего противника. Союзники обстреливали танки из американских базук М1, которые представляли собой динамореактивные противотанковые гранатометы. Но они не могли пробить броню наших танков, которые успешно вели огонь по противнику из своих 88-миллиметровых пушек и 8-миллиметровых пулеметов. Правда, во второй половине дня один из наших танков был подбит пикирующим бомбардировщиком союзников. Но нашему зенитному орудию удалось сбить этот бомбардировщик.
К наступлению темноты с обеих сторон было бессчетное количество убитых и раненых. Но нам удалось удержать холм. Когда окончательно стемнело и наши саперы отправились устанавливать мины на подступах к холму, я вместе с Конрадом подполз к окопу Зоммера. Мы нашли часть останков тел, но трудно было сказать, какие из них принадлежали самому Зоммеру, а какие другому, находившемуся с ним, бойцу. Нам не удалось найти их солдатские медальоны.
Что ж, такова была судьба моего друга Ганса Зоммера. Он жил как солдат и умер как солдат. В его лице я лишился человека, который отчасти заменил мне отца. Если бы я не стал его учеником, то я вряд ли уцелел бы на той войне. Мне было очень горько от того, что Зоммер так погиб. Но тогда была война, и нам нельзя было зацикливаться на подобных вещах, иначе мы бы не выжили. А вот после войны вспоминать смерть Зоммера мне стало еще тягостнее.
Холм, возвышавшийся над Сорренто, нам, так или иначе, пришлось оставить через некоторое время. Однако вскоре мы узнали, что Муссолини был освобожден из плена парашютным десантом, осуществленным под руководством легендарного Отто Скорцени, и доставлен в Берлин. Эта новость распространялась среди войск, чтобы воодушевить нас в нашей борьбе.
