Александр Тамоников - Небратья
Маргарита беззвучно рассмеялась. Он пообещал, что будет охранять ее от разных внешних посягательств, в том числе от безвредных грызунов. Но Антон стал ей говорить, что скорее всего это была не мышка, а крыса средних размеров. Не такая уж она и безвредная.
– Ты где работаешь? – поинтересовался он.
– Старший менеджер в «Быстрице». Это единственный крупный торговый центр в Калачане. Вот только не знаю, Антон… я уже, наверное, там не работаю. Ты точно из России? – встрепенулась она.
Наверху шумели люди, недоумевали, куда подевались беглецы. Временами хрустели камешки, кто-то пробегал.
Он рассказал ей все, изложил предысторию, завязку и кульминацию. Развязки у этой истории пока не было.
Несколько минут она осмысливала сказанное, потом проговорила:
– Это хорошо, что ты сам решил приехать и разобраться. Я многое могу рассказать о беззакониях, творящихся в этом городе. Как людей травят, убивают, доводят до суицида, держат в страхе весь район. Я не зомбированная дура, на меня не действует пропаганда, я все понимаю. Западные геополитические кукловоды, финансово-промышленные группы, раздирающие восточные районы страны. Кстати, должна тебя огорчить. Российская пропаганда на меня тоже не действует. Я понимаю, что Россия преследует свои интересы, на которые, конечно, имеет право, но порой дело доходит до абсурда. Крым – это перегиб, не считаешь?
– Я считаю, что Аляска тоже засиделась на чужбине, – ответил Антон. – Да и с Форт-Россом, расположенным в северной части Калифорнии, что-то неясно. Вроде продали поселок мексиканскому миллионеру в середине девятнадцатого века, но денег так и не получили. Темная история, надо разобраться. Не пугайся, Рита, шучу. Возможно, в присоединении Крыма и было какое-то нарушение международных норм, но я тебе искренне скажу: тамошним жителям будет лучше в России, чем на Украине. Тут не может быть двух мнений.
Он мог бы многое сказать, а она – возразить, но тут над их головами раздались голоса. Сердце Антона екнуло, он шепотом приказал ему замолчать, прижал к себе девушку. Она едва не задохнулась.
Несколько человек прочесывали окрестности бывших мастерских. Они остановились рядом с тележкой, видимо, решили покурить.
– Как сквозь землю провалились, суки! – пожаловался один. – Вроде мы оцепили весь периметр. Куда они делись?
«И больше их никто не видел», – подумал Антон.
– И те на «Форде» тоже куда-то канули, – пожаловался другой. – Улицы перекрыты, а их как корова языком слизала. Хлопцы, это в натуре москальские диверсанты. Наши так четко не сработали бы.
«Хорошая новость, – подумал Антон. – Спецназ ушел. Повод, чтобы выпить».
– А ну, цыц, Николай! – строго рявкнул третий. – Что за вражья пропаганда? Наши работают не хуже москалей!
– Хуже, мужики, – прошептал Горденко. – И никакая поддержка братского Запада вам не поможет.
– Смотри-ка, колодец! – вдруг заявил первый.
Снова екнуло сердце капитана. Напряглась Рита. Несколько мгновений стояла тишина. Сотрудники украинской спецслужбы задумчиво разглядывали люк, который могли бы обнаружить и раньше.
– Черт, надо проверить, – осенило второго. – Правда, лезть туда ни хрена не охота. Петрович, может, гранату бросим?
«Парни, вы с дуба рухнули? – ужаснулся Антон. – Это же мирный город, здесь проходит отрезок действующей канализации!»
– Гринько, ты охренел, – проворчал старший. – А ну лезь, говорю, проверяй.
– Петрович, ты серьезно? – Чекист явно струхнул. – А если они там? У этого парня автомат!..
– Вот после этого можно будет и гранатой, – сказал Петрович. – Полезай, говорю, Гринько. Отомстим за тебя, если что.
– Сволочи, какие догадливые! – простонала Рита, оборачиваясь узлом вокруг Антона. – А мы с тобой уже думали, что не сообразят.
– Еще бы! Здесь работают только самые умные фашисты, – процедил Антон. – Не волнуйся, детка. Между полом и трубами есть просвет. Отойдем подальше, забьемся в него.
Гулко ухала, сдвигаясь, крышка люка. Сорвался матерок, когда кому-то перепало по ноге. Яркий свет озарил вертикальную шахту, луч забегал по заплесневелой кирпичной кладке.
– Нет тут никого, Петрович.
– Гринько, ты издеваешься? Полезай, говорю.
Бедолага кряхтел и спускался в шахту, продолжая освещать затхлое пространство подземелья. Беглецы отползли, забились под трубы. Луч света приближался, бегал рядом с их ногами.
Антон схватил Риту за шиворот, потащил к себе. Она беззвучно вздрогнула – застряла рука. Свободное пространство было невыносимо узким, сдавило грудную клетку. Горденко просто не мог уже никуда ползти. Он кое-как пристроился на бок, подтащил к себе ноги. Рита сделала то же самое.
– Петрович, да точно нет никого.
– Ты спустился?
– Да.
– Ладно, Гринько, давай обратно. Толку от тебя – как от козла молока!..
Ребра капитана отчаянно трещали, перехватывало дыхание.
«А ведь мы не выберемся обратно!» – пронзила его пугающая мысль.
Подчиненный обманывал старшего. На самом деле он не спустился до дна. То ли испугался, то ли не видел смысла. Он висел на скобах в полуметре от пола и освещал то, что мог. Гринько услышал, что может убираться отсюда, обрадовался, пристроил горящий фонарь под мышкой и полез обратно.
Антон не мог даже облегченно вздохнуть!
Горе-диггер выбрался наружу. Товарищи схватили его за шиворот, помогли выкарабкаться. Какое-то время наверху раздавались голоса, хрустели камни. Разорялся по матушке Петрович. Потом шаги и голоса отдалились. Вернуть на место крышку колодца укропы, конечно же, не удосужились.
Антон пытался выбраться из щели, тужился, чувствовал, как лопаются сосуды в глазах. Опять эти спортивные нагрузки!
Рядом происходила какая-то возня, раздавались охи со стонами. Потом капитан почувствовал, как женщина схватила его за щиколотки. Выбираться из ловушки стало куда приятнее! Рита первая выползла из-под нагромождения труб и тянула его за ноги, как репку в одноименной сказке.
– Все, девочка, я здесь, вернулся, спасибо тебе, – прохрипел Антон, принимая сидячее положение. – Ты в порядке?
– Какой уж тут порядок. – Она нервно усмехнулась, горячее дыхание обжигало его лицо. – Как кино смотрю. Словно не со мной происходит!..
– Ну да, как-то иллюзорно все сущее в этом мире, – философски изрек Антон и принялся пятерней вычесывать из головы цементную крошку.
– Хорошо, что здесь темно, Антон. Представляешь, на кого мы сейчас похожи?
– Представляю, – согласился он. – Наша одежда потеряла свежесть еще в тюрьме. Думаю, в первую очередь нам нужно посетить баню и магазин подержанной одежды.
– Почему подержанной?
– Чтобы не выделяться.
Они вернулись на свое насиженное место, снова прислонились к стене. Автомат находился при капитане и начинал представлять собой какой-то бесполезный рудимент.
Несколько минут беглецы прислушивались. Рука Антона вернулась на прежнее место, обняла плечо девушки. Она не возражала. Хорошо, что в этом диком мире есть хоть какая-то стабильность. Антон почувствовал дикий голод и желание как можно быстрее сунуть в рот сигарету.
Над ними выделялся круглый створ люка. Выше него было иссиня-черное небо, нереально выпуклые, мигающие звезды. Голоса мужчины и женщины звучали каким-то отдаленным фоном.
– Может, пойдем отсюда? – неуверенно сказала Рита.
Небо еще не собиралось светлеть, ночь была в разгаре, но кое-какие контуры уже проявлялись. Он смутно различал профиль женщины, очертания головы. Судя по ним, навестить ей следовало не только баню и магазин подержанной одежды.
– Нет, давай подождем.
– Думаешь, они вернутся?
– Думаю, что в их действиях нет никакой закономерности. Давай поспим.
– Что ты, – испугалась она. – Сон – это пустая трата времени.
– Тогда расскажи про банду Кондратюка. Что тебе про нее известно?
– Это нечто вроде боевого крыла городской партийной организации. Они охраняют штаб-квартиру «Державы» на Никитской, вместе с милицией участвуют в патрулировании улиц, стоят на въездах в город. Обычные подонки, грабители, а теперь еще и убийцы. Мусор, плебс, пена, поднявшаяся вместе с киевским переворотом, понимаешь? Исповедуют крайне правые взгляды. Символика нацистская, с небольшими украинскими мотивами. Приветствие тоже – руку к сердцу и резкий выброс вперед. Слава нации! Смерть врагам! Бандера, Шухевич и дивизия СС «Галичина», солдаты которой для них святые идолы. Могут зайти в любой дом и провести обыск – никакого наказания не понесут. Избить обывателя, который им чем-то не понравился, изнасиловать девушку. Несколько раз устраивали по ночам факельные шествия, даже учиняли еврейские погромы, представляешь? Наехали на коммерсанта Димку Флейшнера. Он успешно мебелью торговал. Обложили такой данью, что тот завыл. Нечем платить!.. Так эти твари избили самого Флейшнера, сожгли дом, надругались над женой, просто вынудили уехать, а бизнес перешел к людям Матусевича. Майор Веселко и его люди были в курсе, но даже пальцем не пошевелили. В этом городе пляшут под их дудку буквально все: чиновники, прокуратура, даже СБУ. Свирепые, тупые, не понимающие простых слов, слепо выполняющие то, что им скажут. Их порядка тридцати морд. Всех по именам перечислить не смогу. Каськов, Халай, Бординский, Гнатыш, твой знакомец Пригода… Они напрямую подчиняются Кондратюку, который получает зарплату у Матусевича. Этот стремится выглядеть респектабельно, руки как бы не пачкает, толкает патриотические речи на митингах, ратует за независимость, за сильную и процветающую Украину под знаменами возрожденного рейха. У Матусевича есть жена Альбина. – Рита напряглась, на мгновение Антону показалось, что ее сейчас вырвет. – Товарищ по партии, так сказать. У меня временами складывается впечатление, что она фанатичнее своего мужа. Для него это бизнес, для нее – жизнь. Была учительницей литературы, но давно уже бросила школу. Вертит мужем, выступает вместе с ним на сборищах, развивает активную деятельность. Говорят, что ей лично благоволит начальник областного СБУ, а это, сам понимаешь, многого стоит. Эффектная сорокалетняя ведьма с каштановыми волосами, резкая, не терпящая никаких возражений. Именно она была председателем районной избирательной комиссии, когда в прошлом году люди голосовали за нынешнюю банду. А ведь тогда еще не было Майдана!
