Александр Тамоников - Крымская пленница
Обзор книги Александр Тамоников - Крымская пленница
Александр Тамоников
Крымская пленница
Все изложенное в книге является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.
А. ТамониковГлава первая
Глухая ночь накрыла крымскую степь. Словно темный бархат, расшитый золотистым бисером, набросили на землю. Ночь на понедельник — 13 июня 2016 года — выдалась неспокойной. Дул суховей. Он прибивал к земле густой ковыль, теребил кустарник, разбросанный по равнине, гнал сухие ветки и иссохшую траву по каменистым проплешинам. Но при этом небо было ясным, ни одного облачка. Таинственно переливалась выпуклая луна, правда, и ей не удавалось пробить темноту. Из мрака мутно проявлялись небольшие балки, заросшие полынью, редкие очажки кустарников. Это было сердце степного Крыма — шестьдесят километров к востоку от Симферополя. Единственный населенный пункт — деревня Головановка — располагался на севере, за небольшой возвышенностью, венчаемой линией высоковольтных передач — составной частью энергетического моста, протянутого на полуостров через Керченский пролив. Из темноты прорисовывались массивные опоры, возвышающиеся над местностью.
К югу от гряды тянулась проселочная дорога. Она связывала немногочисленные поселения района, петляла по степи между невысокими холмами, проваливалась в лощины.
Свет фар возник внезапно — машина вышла из низины, заросшей житняком и полынью. Глухо работал двигатель, массивные колеса легко проходили колдобины. Колыхнулась шапка травы у обочины — это шмыгнул в ямку бдительный суслик. Машина шла с запада. В обводах транспортного средства угадывались очертания неплохого «проходимца» «УАЗ Патриот». Ехал он неторопливо — словно водитель что-то высматривал. Дорога по касательной приближалась к возвышенности, над ней парили опоры ЛЭП, похожие на шестируких марсиан, выстроившихся в боевой порядок. По мере приближения возвышенность сглаживалась. Это было что-то вроде степного плато — с одной стороны местность приподнималась, с другой — тянулась однообразная равнина на многие версты. Опоры энергомоста вгрызались в каменистый грунт — метрах в семидесяти от края плато. Дорога входила в поворот и огибала каменистый участок. В центре горки валунов возвышалась двухметровая известняковая глыба сложной «сказочной» конфигурации, вполне способная сойти за местную достопримечательность. Она выбивалась из ландшафта и являлась идеальным ориентиром. Водитель сбросил скорость, машина сползла в кювет и направилась к скалистому участку. Какое-то время переваливалась через камни, объезжала обломки осадочных пород, потом заехала за скалу и теперь с дороги не просматривалась. Из салона выскользнули трое — ничем не приметные, в ветровках. Они начали вытаскивать из багажника тяжелые рюкзаки, затем взвалили их на спины, приглушенно выражаясь непечатными словами — ноша была слишком тяжелой и неудобной.
— Петро, ну шо ты канителишься? — шипел небритый субъект с одутловатым лицом. — Надел, пошел — че не так? Вечно тормозишь, бесишь, как Россия, блин…
— Подзатыльник? — предложил третий — атлетически сложенный, сравнительно молодой.
— Щас получит… — процедил небритый, помогая товарищу забросить лямку через плечо. Тот был щуплый, невзрачный, но словарный запас имел богатый — выражался, как боцман на пиратской бригантине. — Ну все, хлопцы, пошли, за мной, в колонну по одному… — припустил одутловатый субъект в обход скалы.
Три фигуры, согнувшиеся в три погибели, заскользили к дороге. Груз тянул к земле. Старший оказался самым выносливым — первым вышел к проезжей части и поджидал сообщников.
— Шо вы тащитесь, как за гробом, хлопцы? — брюзжал он. — На ручки вас взять? Петро, Леха, а ну, шире шаг… — И вдруг, резко повернувшись к дороге, ахнул: — Атас, хлопцы, лягай!
Все трое повалились, как шли — носом в землю. Рюкзаки придавили тяжестью, торчали бугорками среди косматой травы. Как вовремя старший заметил машину! Она придвигалась с востока — вышла из-за возвышенности и быстро приближалась. Дальний свет фар озарял степь. Петро со страха начал отползать, двое шикали на него, чтобы лежал и не дергался. Люди застыли, в оцепенении глядя на приближавшуюся машину. В ее очертаниях читалось что-то крупное, «внедорожное», утробно урчал мощный двигатель. Такие вездеходы редко находятся в личной собственности граждан, машина наверняка принадлежала какому-то ведомству — военному или полицейскому. Сидящие в салоне — а там определенно находились несколько человек — не заметили лежащих у дороги людей и «УАЗ», спрятанный за скалой. Кузов внедорожника был исписан камуфляжными разводами. Он проехал мимо, погрузился в низину, из которой выплыл через полминуты, превратившись в пятно с красными габаритными огнями, таявшими в ночной дымке. Люди поднялись.
— Суки, ненавижу… — процедил одутловатый субъект. — Был бы гранатомет, спалил бы, к ядрене фене… Разъездились, падлы, по чужой земле…
— Военные, что ли? — хрипло спросил Петро, безуспешно воюя с надоевшей лямкой.
— Менты, — презрительно фыркнул спортивно сложенный Леха. — Зуб даю, менты. Патрулируют ЛЭП, снуют вокруг нее, чтобы не утащили… В мышиный цвет тачку разукрасили — точно говорю, менты…
— Леха знает, сам мент, — хмыкнул старший, обозревая поднявшееся с земли «войско». — Ну шо, патриоты, готовы к работе?
— Хреновая у нас работа… — отдуваясь, огрызнулся Петро. Тяжесть рюкзака тащила к земле, приходилось сгибаться вопросительным знаком.
— А хорошая работа — это разве работа? — хохотнул Леха и хлопнул его по плечу. — Пошли, любимец публики, хрень осталась…
Они проехали от Симферополя шестьдесят верст, и никто их не остановил. С документами все в порядке — местные жители, граждане России — автоматически стали таковыми два года назад, когда агрессивный варварский сосед подмял под себя жемчужину под названием Крым. Но если бы проверке подвергся багаж, который, как ни крути, надо было вывозить из съемного гаража на улице Цветочной, — мало бы никому не показалось. У Алексея Парудия имелись служебные документы — он действительно являлся сотрудником симферопольского Управления внутренних дел, но никакой гарантии от этих бумажек…
Трое перебежали дорогу и устремились к краю плато, за которым возвышалась линия электропередачи. Ноги вязли в канавах, приходилось идти крайне осторожно. Срывалось дыхание, от тяжести немели плечи. Каждый тащил на себе не меньше двадцати килограммов груза. По счастью, подниматься к линии в их планы не входило. Задача перед «местными патриотами» ставилась конкретная — сделать закладку, и ничего другого. Поместить груз в надежное место, чтобы никто не смог найти, определить четкие ориентиры, доложить. В нужный момент прибудут специалисты, знающие, что делать с грузом, проведут работу. С первым ориентиром у дороги все было в порядке — скала торчала, как волдырь. Второй тоже нашелся — раздвоенная каменная глыба на склоне. Старший махнул рукой, стащил рюкзак. Подтянулись остальные, избавились от ноши, испуская облегченные стоны, и с любопытством воззрились на трещину в каменистом обрыве — достаточно широкая для закладки.
— Прячем, хлопцы, — пробормотал старший, включая фонарь. — Место подходящее, чужие здесь не ходят, только свои, гы-гы…
Несколько минут они возились, всовывая рюкзаки в трещину. Груз был опасный, требовал бережного отношения. Опускали за лямки, стараясь избегать трения о камни. Вроде не должно долбануть, уверяли, что штука надежная, сама не взрывается (тем более без запалов и сигнала «свыше»), но от греха, как говорится, подальше. Участники операции собирались прожить долгую и насыщенную жизнь, посвященную борьбе с оккупантами. Гадить всеми силами, до последней капли крови! ЛЭП — это семечки, скоро начнут поезда под откос пускать, самолеты сбивать! Пять минут ушло на заполнение трещины опасным веществом, после чего рыскали по округе, рвали траву и затыкали щель, чтобы выглядело естественно. Затем уселись передохнуть, утирая промокшие лбы. Закурили, стали озираться. В округе стояла мертвая тишина. Даже ветер сделал паузу. Дорога, проходящая в стороне, была пустынна в оба конца.
— Шо, Петро, уморился? — ухмыльнулся Алексей. Тот до сих пор не мог восстановить дыхание. — Не достало еще жить в интересное и непростое время?
— Так жить нельзя, да? — подмигнул подобревший старший — Савеленко Аркадий Васильевич, ранее служивший в украинской «Альфе», вышедший на пенсию по выслуге лет и числящийся сторожем в одной из управляющих компаний Симферополя. — Но ведь живем, значит, можно?
— Все в порядке, Васильич, — отдуваясь, проговорил Петро Прохоров — студент Крымского гуманитарного университета, член тайной студенческой группировки «Таврия» (пока ничем не знаменитой, кроме фанатизма ее немногочисленных членов). — Я еще подкачаюсь, не волнуйся… — и надрывно закашлялся.
