Петр Лебеденко - Навстречу ветрам
Лизу задели эти слова. Она не могла скрыть от себя, что они больше всего обидны своей правдивостью. В ней закипала злость против Игната. Она искала самое уязвимое место, чтобы больнее нанести удар.
По крайней мере мне не так приятно быть каменщиком, как тебе, — презрительно сказала она. — И еще меньше мне хочется быть всю жизнь женой каменщика.
Он чувствовал, что Лиза это скажет. Чувствовал с того самого момента, когда она заговорила о его «сереньком мирке». Может быть, даже раньше: уже тогда, когда она произносила свой тост при встрече Андрея. И все же, когда Игнат услышал эти слова, он не нашелся, что ответить. Цинизм Лизы словно надломил и опустошил его. Он стоял перед ней с закрытыми глазами, не решаясь взглянуть на нее. Стоял молча, слегка пошатываясь, как пьяный.
«Кажется, я сказала уж очень резко, — подумала Лиза. — Надо как-то сгладить…»
Ей казалось, что Игнат сейчас заплачет от обиды, от жалости к самому себе. Тогда она немножко его успокоит. Может быть, даже извинится за резкость…
Он медленно открыл глаза и глухо, сдерживая гнев, сказал:
Уйди!..
Лиза не трогалась с места. Нет, она не хотела, чтобы кончилось все именно так. Разрыв — да, но спокойный, без всяких острых углов. Она уже жалела, что не подавила в себе желания сделать ему больно. Игнат не должен ее ненавидеть. Просто забыть, что они были близки друг другу, немножко ближе, чем обыкновенные друзья. Прошлое не должно мешать будущему…
Лиза постаралась улыбнуться и примиряюще проговорила:
Игнат, мне кажется, ты не совсем правильно меня понял. Я не хотела тебя обидеть, поверь мне… Слышишь, Игнаша?..
Уйди, подлая тварь! — повторил Игнат, больше не сдерживая гнева.
3Он очнулся от легкого прикосновения чьей-то руки. Медленно поднял голову и затуманенным взглядом огляделся вокруг. В море плавал ковш луны, в луче маяка дремали на рейде баржи, со стороны мола доносился грохот экскаваторов и лебедок. Ему показалось даже странным, что в мире ничего не изменилось. Будто этому миру не было никакого дела до того, что произошло с Игнатом! Все так же светит маяк, все так же грохочут лебедки. И даже откуда-то с берега слышится смех.
Игнат!..
Он повернул голову и встретился с взглядом больших печальных глаз Ольги. И ничуть не удивился тому, что она сидит с ним рядом. Теперь-то его ничем не удивишь, после всего, что произошло… Игнату только неприятно, что она нарушила его одиночество.
Тебе плохо, Игнат?
Ольга придвинулась совсем близко, потрясла за руку.
Игнат, почему ты молчишь? Что произошло?
Он снова посмотрел на Ольгу. Оцепенение прошло. Игнат закурил. При свете спички девушка увидела, как бледно его лицо.
Ты почему здесь, Оля? — спросил Игнат.
Пришла попрощаться с морем, Игнаша, — Ольга тяжело вздохнула. — Когда теперь снова увижусь с ним?
Попрощаться? Так это правда, что ты уезжаешь?
Правда. Завтра вечером.
Только минуту назад Игнат жалел, что одиночество его было потревожено, а сейчас уже боялся остаться один. Все, что угодно, только не быть наедине со своими мыслями, не вспоминать каждое сказанное Лизой слово. Слушать все, что будет говорить Ольга, лишь бы не думать о только что пережитом.
Расскажи, Белянка, куда и зачем ты едешь? — попросил Игнат.
Разве ты ничего не знаешь? — удивилась девушка. Она продолжала внимательно смотреть на Игнате, и одна и та же мысль не давала ей покоя: «Что с ним про изошло? Почему он такой?..Лиза?..»
Расскажи, — снова попросил он.
Я не думала ехать учиться, — призналась Ольга. — Но Василий Сергеич ничего и слышать не хочет. Сам написал в академию художеств, отослал туда мои эскизы и наброски, даже сфотографировал лепку моих орнаментов… Он ведь знаешь какой, Василий Сергеич! — тепло улыбнулась она. — Каждый человек для него, как самый близкий друг. («Не каждый, конечно», — подумал Игнат). И вот неделю назад пришел вызов из академии. Завтра еду…
Не будешь скучать? — спросил Игнат и сразу же подумал: «Зачем я об этом спрашиваю! Будто сам не знаю…»
Ольга промолчала.
И вдруг ему захотелось рассказать ей все о себе, о Лизе, о том, как вот на этом самом месте о человеческую подлость разбились его мечты.
Ольга словно услышала его внутренний голос. Она проговорила так тихо, что Игнат скорее понял, чем услышал ее слова:
Тебе тяжело, Игнат.
Игнат взял ее руку в свои и не то сказал, не то простонал:
Она ушла… Совсем…
Ты поссорился с ней?
Поссорился? Нет, не то. Она, понимаешь… Она… Нет, ты ничего не поймешь. В общем, Лизы нет. Нет и не будет. Вот это и все.
Ольга чувствовала, как он страдает, но в эту минуту не могла найти в себе ни капли жалости. Не потому, что эгоизм мог быть сильнее ее обычной чуткости к страданиям людей. Ольга не была жестокой. Но она искренне считала, что Лиза недостойна Игната. Разве Лиза так должна была отвечать на его любовь?!
«Лиза — как стрекоза, — думала Ольге. — Полетит туда, полетит сюда, найдет где лучше, там и сядет. А Игнат… Что ж, может быть, то, что случилось, будет лучше и для Игната. Время лечит и не такие раны…»
Они долго молчали, погрузившись в свои мысли. Она была впервые так близко с ним, и сейчас у нее немножко кружилась голова от тепла его руки, от этой близости. Она хотела, чтобы никогда не кончался этот вечер, чтобы ей можно было сидеть с Игнатом долго-долго — всегда.
— Ну что ж, попрощаемся, Беляночка, — сказал Игнат, вставая.
Она вздрогнула и выпустила его руку.
«Вот и все, — подумала Ольга. — Сейчас он уйдет. Встретимся ли еще когда-нибудь? Игнат… Милый Игнат… Скажи мне сейчас только одно слово, и я останусь с тобой. Останусь навсегда…»
Он протянул ей руку:
— До свиданья, Беляночка.
В его рукопожатии не было ни нежности, ни тепла.
— До свиданья, Игнат.
Она словно растворилась в темноте, и только слышно было, как стучат каблучки о мостовую. Кто знает, может быть, это уходило счастье Игната…
Глава пятая
Второй отряд третьей эскадрильи летал по маршрутам. У каждого курсанта через плечо на длинном ремне висел планшет, в нем — карта с начерченным красным карандашом треугольником полета. И в уголке планшета на бумажке выписаны расчеты: магнитный курс, компасный курс, истинный курс, время прохождения главных ориентиров, скорость, высота полета. Когда летали по маршрутам с инструкторами, все было легко и просто. Пролетел сорок минут, взглянул на карту, взглянул на землю — все в порядке, делаем разворот. Развернулся, лег на новый курс и полетел дальше. Инструктор молчит, значит, все в порядке. Иначе он сказал бы: «Подверните влево на два градуса…» Мелькают под крылом речушки, дороги, села, деревни. Ровно поет мотор, поет от радости сердце… Хорошо лететь, как этого многие не понимают!
Нечмирев, к инструктору на КП! — крикнул Яша Райтман.
Вася подтянулся и, поддерживая рукой планшет, побежал на КП.
Расскажите подробно этапы маршрута и расчет полета, — приказал инструктор.
Вася потянул за ремень планшет, но инструктор остановил его жестом руки:
На память!
Есть, на память! Первый этап — от центрального аэродрома до села Гравий, компасный курс — сто двенадцать градусов, высота — шестьсот метров, по метеосводке, угол сноса — минус четыре, скорость — сто семнадцать. Пролетаем ориентиры: шоссейную дорогу от А к Т под углом сорок градусов; влево, на расстоянии четырех километров, два озерца; справа петля реки Ольховки…
Вася говорил быстро, четко, без запинки. И он не только говорил, он видел перед своими глазами и два небольших озерца, засмотревшихся синими глазами в высокое небо, и речку Ольховку, петлей огибающую зеленый луг, и село Гравий, где машут крыльями два ветряка. Он ясно представлял себе, как изменит курс от первого пункта и полетит вдоль трактовой дороги через треугольную рощу к следующему пункту. В радиусе сорока километров слева и справа от его маршрута нет больше ни одного озерца, ни одной треугольной рощицы. И Вася был уверен: хотя и полетит он самостоятельно по маршруту всего лишь первый раз, с курса не собьется. Инструктор может в этом не сомневаться.
Хорошо, — выслушав Васю, сказал инструктор. — Курсант Степной!
Андрей подбежал, бросил руку к шлему:
Слушаю вас!
Вы полетите с Нечмиревым. Запомните: вы — только пассажир. Что бы ни случилось, вы остаетесь пассажиром, Никакого вмешательства. Никаких подсказок Вам все понятно?
Так точно, товарищ инструктор!
Курсант Нечмирев, выполняйте задание!
Есть выполнять задание!
И через две минуты раздалось знакомое;
Внимание!
Есть внимание!
Контакт!
От винта.
Пройдя через центр аэродрома, Вася лег на заданный курс и покачал крыльями. Теперь вперед! Он быстрым взглядом окинул приборную доску и в одну секунду запечатлел показания главных приборов: альтиметра, тахометра, компаса, указателя скорости. В одну секунду, не больше! Два года назад ему потребовалась бы на это целая минута.
