Иван Дедюля - Партизанский фронт
— Ну как там? Чего я только не передумал… Ведь условленное время давно прошло.
— Все в порядке! — ответил уставший техник и, присев на бревне, рассказал Юлику заключительный эпизод с офицером. Партизан выслушал и восторженно воскликнул:
— Да вы же прямо дважды герой, папаша!
— Нет, Юлик, я просто обыкновенный коммунист.
На душе у него было светло и радостно, как это бывает в большой праздник. Этот день запомнился ему на всю жизнь: ведь он твердо встал на верную дорогу славной борьбы с заклятым врагом.
В штабе отряда, размещавшемся в двух-трех километрах от Сухого Острова, мастер с Юликом появились уже среди ночи. Выслушав их, мы от всей души поздравили коммуниста и комсомольца с возвращением и успехом.
— Товарищ комиссар, спасибо за душевные слова, но насчет успеха… еще рановато говорить, — деловито ответил Семен Никитич. — Может всякое случиться. Вдруг кинулись, обнаружили мое исчезновение, начали осмотр моста и нашли заряд… Тогда что?!
К сожалению, Книга мог оказаться прав. И все мы стали с беспокойством ждать утра.
На рассвете над Березиной раздался оглушительный взрыв. Мост вздрогнул, и его южная сторона со скрежетом стала оседать. Это было настолько неожиданно, что охранники-гитлеровцы сначала просто остолбенели. Опомнившись, они как сумасшедшие заметались. По тревоге примчалась дежурная аварийная команда. За ней почти вслед начали прибывать саперные подразделения. Весь гарнизон, поднятый на ноги, гудел, как растревоженное осиное гнездо. Немцы делали все, чтобы удержать оседавшую громаду. Под мостом росли штабеля шпал. Но все это оказалось бесполезным. К вечеру центральная часть моста настолько просела, что даже пешее движение по нему стало невозможным. По обе стороны моста скопились огромные пробки из все подъезжающих автоколонн и одиночных машин. Все были в смятении, так как никто толком не знал, где теперь найти переправу через полноводную Березину. Да поблизости ее и не было. На севере и юге от Борисова хозяйничали партизаны.
Совершенная диверсия взбесила комендатуру, гестапо и полицию в Борисове. Вину за происшедшее они пытались свалить друг на друга. Их бешенству не было предела еще и потому, что не осталось лиц, непосредственно отвечавших за сохранность моста: командир охраны погиб, а мастер исчез. Все они сошлись на том, что диверсия — дело рук партизан.
Возведение понтонов и подходов к ним потребовало непрерывной работы саперов и понтонеров в течение месяца. Но и это далеко не спасло положение. По понтонам машины шли тихо в один ряд. Пропускная способность понтонов была очень мала, и у переправы всегда скапливалось огромное количество военной техники, создавались большие пробки.
Все это нам уже потом сообщили связные. Утром же мы услышали только одиночный глухой взрыв в направлении Борисова. Ликованию партизан не было конца. Командование еще раз поздравило Семена Никитича и Юлика с заслуженным успехом.
Вскоре меня с товарищем Книгой вызвали к одному из секретарей подпольного обкома партии. Здесь отважного подпольщика и партизана поблагодарили за подрыв моста, проявленное мужество и героизм. На все вопросы коммунист скромно отвечал, что он лишь выполнил свой долг.
— Главную роль сыграли партизаны, они доставили тол, разработали план. Ну а я только, как говорят, исполнитель…
— Семен Никитич, — обратился к нему секретарь, — скромность — дело, конечно, хорошее. Но мы все считаем, что взорвали мост все же вы. Без вас он и поныне стоял бы целехонький. Лучше расскажите, как трудно было, когда каждодневно ходили по краю пропасти…
— Чего теперь вспоминать… Дело прошлое… — как бы оправдываясь, отвечал он. — А по правде говоря, нелегко было каждый день своими собственными руками смертный приговор носить… себе и семье.
Семен Никитич стал одним из лучших партизан, быстро войдя в нашу дружную семью, он участвовал во многих боевых делах.
Впоследствии по моей рекомендации товарищ Книга был назначен политруком роты. И надо сказать, мы не ошиблись в нем. Политрук умел воодушевлять мстителей на подвиги и смелые вылазки личным примером. Помнится, в мае 1944 года он возглавил дерзкий налет небольшой группы на подразделение фашистов, проверявших и чинивших узкоколейку на участке Будогово — Жодино. Неожиданный налет имел полный успех: партизаны в коротком бою без потерь уничтожили более 20 оккупантов, а двоих привели в лагерь.
Семен Никитич Книга сделал все, что мог, ради скорейшего освобождения родной Белоруссии. Вплоть до прихода наших войск отважный коммунист оставался активным народным мстителем.
Сейчас он на пенсии и живет в Смолевичском районе. Грудь патриота украшают боевой орден и медали.
Подвиг Семена Никитича на реке Березине всколыхнул боровшуюся Минщину, вдохнул свежие силы. Но не дремал и враг…
Однажды взвод Траило после очередного ночного выхода к автостраде остановился на дневку в деревне Мгле. Уставшие бойцы чувствовали себя прескверно: вот уже три ночи подряд они ни с чем возвращаются обратно. Вроде бы и командир лихой, а толку мало: то идут очень большие колонны, то лишь одиночные машины. Взвод на скорую руку позавтракал и расположился отдыхать на большом сеновале, стоявшем на самой окраине села у болота.
— Нужно было бы охрану выставить, командир, — обратился к Траило его помощник.
— Люди устали, пусть отдохнут! Я сам буду охранять, — ответил он. — Побыстрее укладывайтесь, вечером вновь пойдем в засаду на шоссе.
Уединившись в углу сарая, командир взвода начал составлять донесение в штаб. Потом небрежно сунул лист бумаги в полевую сумку, лег на спину и закрыл глаза.
«Дракон», которому благодаря дьявольским ухищрениям удалось пробраться в партизанские командиры, мысленно проверял себя, правдоподобно ли изобразил в донесении трудности, якобы препятствовавшие выполнению боевого задания. «Конечно, поверят! — ухмыльнулся он. — Ведь командование знает, что я не отступал перед трудностями, хотя это и стоило крови».
Его настойчивость и смелость заметили во время засады под Прилепами. Командир отряда очень уважал и ценил храбрых партизан и командиров.
Надо сказать, что в штабе отряда при рассмотрении вопроса о назначении Траило взводным предлагали не спешить, а получше разобраться в его бесшабашной боевой активности, подчеркнутом беспрекословии в обращении и угодничестве. Однако доверчивый командир продолжал настаивать на своем. Его поддержал Ерофеев, вступивший в должность помощника начальника особого отдела отряда. Так месяца полтора назад вражеский агент, пропущенный эсэсовцами через лагерь военнопленных, заменил погибшего в бою командира взвода.
Лазутчик «Дракон» лежал с закрытыми глазами и прикидывал различные варианты, как лучше выполнить приказ борисовского гестапо, которое предписывало в ближайшее время убрать с дороги начальника особого отдела отряда Чуянова, его заместителей Ерофеева и Лапшина. Эту задачу он должен был выполнить лично, не передоверяя ее другим диверсантам, один из которых уже не оправдал надежды гестапо, хотя во время одного из боев этот изменник стрелял в спину помощника начальника особого отдела Владимира Рогожкина. К счастью, Рогожкин был лишь ранен и через полтора месяца снова стал в строй.
Вдруг заскрипели ворота сеновала, и в узкую щель быстро прошли Ерофеев, а за ним Лапшин. Траило открыл глаза и от неожиданности вздрогнул. Он спокойно отнесся бы к появлению кого угодно, но только не этих партизанских контрразведчиков. В душе трусливый «Дракон» не на шутку встревожился. Одна за другой у него мелькнули мрачные мысли. Однако раздумывать было некогда, и он быстро доложил:
— Товарищ лейтенант, взвод расположился на дневку.
— Почему нет охраны?
— Люди очень устали, и я сам охраняю.
— Заботиться о бойцах командир обязан, но он не должен делать то, что положено делать солдатам.
— Виноват, — ответил Траило, не спуская настороженных глаз с Ерофеева, который, окинув его стройную фигуру, спокойно спросил:
— Впереди есть ваши люди?
— Нет, все здесь, — машинально ответил «Дракон».
— Нельзя так беспечно располагать взвод на дневку. Даже поста не выставили. Если мы нашли вас без труда, то так же легко вас могут найти и фашисты. Что тогда будете делать?
— Драться будем, товарищ лейтенант! Нам не привыкать! — бойко ответил «Дракон», по характеру «разноса» почувствовавший, что пока его ни в чем не подозревают.
— Поймите — немцы не дураки. Вы уже однажды побывали у них в лапах, а при такой охране вновь попадете.
— Виноват, исправлюсь! — отчеканил лазутчик и, подняв командира первого отделения, приказал выставить посты.
Теперь «Дракона», быстро забывшего о недобром предчувствии, заинтересовало, куда намерены идти офицеры штаба отряда. Чтобы узнать это, он умышленно попросил Ерофеева взять донесение в штаб.
