Владимир Першанин - 28 панфиловцев. «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!»
– А вот хрен тебе, а не Москва! Будешь валяться здесь, пока волки не сожрут.
Немец погрозил упрямому русскому кулаком и дал несколько очередей. Пуля пробила шапку, вырвав клок кожи. Потемнело в глазах. Кажется, Степан потерял на какое-то время сознание. Когда открыл глаза, увидел, что немец прячется за березой и целится в него.
Ответил выстрелом, промахнулся. Еще одна очередь пробила в двух местах руку.
– Эй, подожди, – крикнул Степан.
– Сдаваться хочешь? Поздно.
– Хочу… подожди, тебе говорят.
С усилием выдернул кольцо «лимонки». Немец нажал на спуск автомата. Граната выпала из руки и взорвалась. Разброс осколков «лимонки» сто и больше метров. С деревьев полетели срезанные ветки.
Красноармеец был убит наповал, взрывная волна оторвала кисть руки. Немец не пострадал, если не считать разбитого чугунным осколком казенника автомата и продырявленной в нескольких местах шинели.
К нему подошел солдат из его отделения. Осмотрев автомат, посоветовал:
– Возьми у Курта. Ему он больше не понадобится.
Видя, что камрад не в себе, он сходил и подобрал автомат, валявшийся в снегу возле убитого Курта.
– Забирай. Пошли к месту сбора. Русские пробились, хотя убитых десятка два оставили. Дрались как черти.
Автоматчик посмотрел на окровавленное тело русского и нажал на спуск. Очереди прошивали мертвое тело, разбрызгивая кровь. Приятель схватил его за плечо.
– Прекрати! Подумают, что у нас снова бой начался. Русские уже далеко, а в мертвых стрелять нет смысла. Только патроны переводить.
Помимо этого боя, 16–18 ноября шли ожесточенные схватки в других местах на Волоколамском направлении, о чем свидетельствуют строчки боевых донесений.
…16 ноября 120 бойцов стрелковой роты лейтенанта Филимонова вблизи станции Матренино отразили несколько атак немецкого пехотного батальона и шести танков. Затем панфиловцы, сделав вид, что отступают, устроили засаду и уничтожили около 100 солдат и офицеров, подбили два танка.
…В этот же день 30 красноармейцев во главе с лейтенантом Сергеевым и расчет горной пушки в течение двух часов вели ожесточенный бой с немецкой штурмовой ротой. Заняв удобную позицию, бойцы уничтожили свыше пятидесяти солдат противника. Затем взорвали поврежденную в ходе боя пушку и прорвались в тыл соседнего 2 го батальона 1073 го стрелкового полка.
Таких примеров можно привести много, но я не пишу историческое исследование. Большинство материалов книги основано на воспоминаниях бойцов Панфиловской дивизии, а также некоторых местных жителей.
А вот что говорят о нас наши бывшие враги. Немецкий исследователь Вернер Хаунт в своей книге пишет, что под Москвой немцы столкнулись с фанатичным сопротивлением советских солдат и командиров. На Волоколамском шоссе в районе Бородино, где 130 лет назад происходило сражение с войсками Наполеона, 32 я и 316 я стрелковые дивизии стояли насмерть до последнего человека.
Один из немецких офицеров, воевавших под Волоколамском (где сражалась 316 я стрелковая дивизия), в своем личном дневнике сетовал на «коварство» русских солдат, нецивилизованные методы войны:
«На лесных дорогах, где вязнет техника, большевики хорошо применяют примитивный и варварский способ уничтожения танков, грузовиков, тягачей. Внезапно перегородив дорогу упавшим деревом, русские забрасывают машины бутылками с «коктейлем Молотова». Это горючая жидкость, в состав которой входят кроме бензина различные технические масла, смолы.
При горении эта смесь становится липкой и дает высокую температуру. Когда попадает на тело человека, ее невозможно удалить. Экипажи машин, подожженные этой смесью, как правило, сгорают или получают тяжкие ожоги. Заманивая наши танки в глубину окопов, траншей и ям-ловушек, русские безжалостно сжигают машины вместе с людьми. Это страшная война, в которой нет места жалости».
Глава 11
Гибель генерала Панфилова
В Москве, в зале Центрального дома Красной армии на высоком постаменте был установлен для прощания гроб с телом генерал-майора Панфилова Ивана Васильевича. Это была большая потеря для армии.
В обороне Москвы сколоченная, обученная им дивизия сыграла немалую роль. Имена военачальников куда большего масштаба уносит безжалостное время. Однако это имя остается в памяти и поныне.
Я постараюсь воздержаться от громких, излишне торжественных слов. Можно сказать коротко. Это был боевой решительный генерал, и смерть свою он принял на переднем крае, не привыкнув отсиживаться в блиндажах вдалеке от передовой.
Последний день его жизни, 18 ноября 1941 года, проходил так. Незадолго до этого 316 я стрелковая дивизия за умелые боевые действия была переименована в 8 ю гвардейскую. Считаное количество воинских частей получали это почетное звание, и Панфилов находился с утра в приподнятом настроении.
Оживленный, он рассказывал о встрече с бойцами одного из полков. Панфилов сразу заметил, что настроение бойцов подавленное. Он спрыгнул в окоп, где находилось отделение, и спросил сержанта:
– Как настроение, ребята?
Любое начальство любило задавать подобные вопросы, ожидая бодрого ответа, что настроение боевое и все рвутся в бой. Так описывались в газетах встречи больших начальников с красноармейцами.
Бойцы помолчали, а затем сержант сказал:
– Если вас, товарищ генерал, интересует наше настроение, разрешите доложить по-честному.
– Это меня больше всего интересует. Бодрых рапортов я уже наслушался.
– Неважное у людей настроение. Сидим в окопе, а вся инициатива у немцев. Не знаем, когда и откуда ударит фриц. Да боеприпасов часто нехватка. Не хватает артиллерии, а без нее танки не остановишь.
В общем, состоялся откровенный разговор. Такие вещи бойцы комбатам порой не решались высказывать, не говоря о командирах полков. А если услышит не очень умный комиссар, то вообще неприятностей не оберешься. Паникерство, неверие в победу, слабый моральный дух! Легче промолчать.
Однако Панфилову бойцы верили.
– Да и бегать надоело, – продолжал сержант. – Хоть и с боями, но отступаем. Когда обстановка переломится?
– Она уже переломилась, – просто ответил генерал. – Насчет «бегать», то это, сержант, уже вчерашний день. Летом и в начале осени немцы порой по двадцать-тридцать километров в день проходили. А здесь, до Волоколамска, в лучшем случае на пару километров в сутки могли продвинуться, да и то с какими потерями!
– Наступать будем? – прямо спросил один из бойцов.
– А вы готовы наступать? – так же прямо спросил Панфилов.
– Готовы. Обкатку прошли, даже гранатами немецкие танки подбиваем. Хватит на месте сидеть. Пора и нам крепкие удары наносить.
Солдаты верили Панфилову. И сейчас, после ожесточенных боев, когда худо-бедно, но остановили на основных направлениях немецкие войска, после парада в осажденной Москве на Красной площади и речи Сталина ожидали, что начнется, наконец, наступление.
Панфилов с сопровождающими направлялся в сторону наблюдательного пункта. Как рассказывал один из офицеров о последних минутах жизни генерала, навстречу шла саперная рота. Ее командир, капитан, скомандовал:
– Смирно! Равнение направо.
Панфилов принял рапорт, а затем приказал капитану:
– А теперь, товарищ капитан, рассредоточьте роту, не ведите строем. Одно прямое попадание может дорого обойтись. Немцы рядом и обстрел не прекращают.
Панфилов и офицеры штаба отошли метров сто пятьдесят, когда неподалеку взорвалась немецкая мина. Генерал сделал два-три шага, качнулся и упал. Когда адъютант приподнял его, Иван Васильевич тихо и отчетливо проговорил: «Буду жить…»
Это были его последние слова. Осколок пробил грудь, ранение оказалось смертельным. Генерал-майор Панфилов погиб в деревне Гусенево, недалеко от города Волоколамска.
После его гибели, по представлению Военного совета Западного фронта, приказом Верховного главнокомандующего И. В. Сталина 8 й гвардейской стрелковой дивизии было присвоено имя генерал-майора Панфилова И. В.
Что можно сказать о дальнейшем пути этой славной дивизии? Она достойно проявила себя в течение всей войны.
Восьмая гвардейская дивизия участвовала в контрнаступлении под Москвой. Ей сразу достался один из самых сложных участков, поселок и станция Крюково. Он был освобожден от оккупантов после нескольких дней ожесточенных боев.
14 января 1942 года был организован поход к разъезду Дубосеково. Бойцы под командой капитана Гундиловича разрыли снег и собрали часть останков погибших здесь 16 ноября бойцов 4 й роты 1075 го полка. Ранее было обнаружено тело политрука Василия Клочкова.
Останки были похоронены в братской могиле, прогремели прощальные залпы.
С января 1942 года 8 й гвардейской дивизией имени И. В. Панфилова командовал генерал-майор Иван Михайлович Чистяков.
17 января дивизия была переброшена на Северо-Западный фронт. Полки выгружались на станциях Люблица, Дворец и Валдай.
