Николай Виноградов - Подводный фронт
В год празднования 30-летия Великой Победы я в составе делегации советских ветеранов войны посетил Великобританию. Было немало теплых встреч с представителями Общества англо-советской дружбы, британскими ветеранами. А в один из дней мне пришлось дать интервью корреспонденту газеты «Дейли экспресс». Он долго расспрашивал о пашем сотрудничестве с английскими союзниками в годы войны на северном морском театре, а под конец задал, видно, давно мучивший его вопрос: «Какое все-таки отношение имеют к советским подводникам ломовые лошади?»
Долго не могли разобраться в этом недоразумении. Когда разобрались, вместе рассмеялись.
Непонимание непониманию рознь. Далеко не всякое лишь забавно. К сожалению, в годы войны бывали и такие случаи, когда разум отказывался понимать иные действия и приказы английского командования. Причем я говорю в данном случае не только о пас, советских моряках. Некоторые приказы Британского адмиралтейства были совершенно непонятны и английским морякам.
Вспоминаю, как был растерян новый глава английской миссии контр-адмирал Фишер, сменивший Бевана, когда в Полярный пришло известие о том, что английские корабли охранения по приказу первого морского лорда адмиралтейства адмирала Паунда бросили па произвол судьбы транспорты каравана «PQ-17» и отошли на запад. На блестящем, вальяжном Фишере просто не было лица.
— Это недоразумение, — твердил он, — все скоро выяснится…
Однако и по сей день, многие годы спустя, Британское адмиралтейство не внесло ясности в историю «PQ-17». О трагической участи этого каравана написано немало книг, исследований, поэтому я не буду повторяться и напомню лишь основные факты.
«PQ-17» вышел из Хваль-фьорда (Исландия) 27 июня 1942 года. В состав его входило 36 транспортов (в том числе два советских — «Азербайджан» и «Донбасс»). Эскорт каравана составляли 19 боевых кораблей. Кроме того с конвоем следовали две крупные группы кораблей прикрытия.[12]
Несмотря на активные приготовления врага, большую часть пути каравану удалась пройти незамеченным. Только 1 июля его обнаружила фашистская подводная лодка Массированные атаки по конвою начались 4 июля. Фашистские торпедоносцы повредили три союзных судна и советский транспорт «Азербайджан». Транспорты союзников были добиты кораблями эскорта, а поврежденный «Азербайджан» продолжал следовать с конвоем.
Стало ясно, что дальнейший путь будет нелегким и опасным. И вот тут-то, в самый критический момент, когда «PQ-17» находился еще западнее острова Медвежий, и последовал тот самый роковой приказ английского командования. Корабли прикрытия покинули конвой. Транспортам было приказано рассредоточиться и добираться до советских портов в одиночку.
Это развязало руки гитлеровцам. Они могли теперь охотиться за безоружными судами, практически ничем не рискуя. До Мурманска и Архангельска сумели дойти лишь 11 транспортов. В трюмах затонувших судов пошло на дно более 3 тысяч автомобилей, 430 танков, 210 самолетов, почти 100000 тонн других грузов. Погибли 153 человека.[13]
Тяжелые, горькие потери… И совершенно естественно возникают вопросы: что стояло за трагедией конвоя «PQ-17»? кому же был обязан Гитлер этой незавоеванной победой? чем было вызвано столь постыдное и таинственное бегство английских боевых кораблей, которое даже один из гитлеровских адмиралов назвал «непостижимым»?
В разное время разные объяснения давались этому. Само Британское адмиралтейство ссылалось на полученное в ночь па 4 июля разведдонесение о выходе в море фашистской эскадры во главе с линкором «Тирпиц», в связи с чем оно, дескать, было вынуждено отозвать боевые корабли, дабы не рисковать ими. В некоторых публикациях это решение трактуется как некий хитроумный замысел: англичане, мол, пытались использовать конвой «PQ-17» в качестве своего рода приманки, для того чтобы заманить «Тирпиц» подальше в открытое море, а затем отрезать его от баз Норвегии и уничтожить.
Самым правдоподобным, однако, выглядит такое объяснение: разгром «PQ-17» был в известном смысле выгоден британским политикам. Его можно было использовать как предлог для затяжки дальнейших поставок по лендлизу. Собственно говоря, это потом и произошло. Очередной конвой — «PQ-18» — проследовал из Англии в СССР лишь в середине сентября, а затем движение конвоев вообще прекратилось до конца года. Так или иначе, но оправданий позорному приказу Британского адмиралтейства, обернувшемуся трагедией, не было и нет.
На ФКП, в кабинете командующего, практически круглосуточно не выключался радиодинамик. Если ничего особенного не происходило, слышался лишь мягкий шорох эфира. Но если где-то в небе или на море разгорался бой, сюда, в подземелье, доносилось его горячее дыхание — команды, доклады… А. Г. Головко мог работать, принимать людей, но всегда прислушивался к тому, что происходило в эфире. В любой момент он мог сам включиться в переговоры. Командующий как бы держал свою руку на пульсе боевой жизни флота, и часто он был в курсе того или иного события раньше, чем совершал посадку самолет, принимавший участие в бою, раньше, чем появлялись в базе надводные корабли, подводные лодки, катера, возвращавшиеся с моря.
В эти июльские дни сюда, на ФКП, то и дело доносились отголоски трагедии «PQ-17». То прозвучит сигнал о помощи, то мольбы, то проклятия… Страшно было слышать все это. Командующий флотом бросил на спасение гибнущего конвоя все, что мог. С 5 по 10 июля эсминцы, сторожевые корабли и тральщики ежедневно производили поиск транспортов в районе от Кольского залива до мыса Канин Нос и до параллели пролива Маточкин Шар. В поисках активно участвовала авиация.
Для перехвата боевых кораблей противника в Порсангер-фьорд в дополнение к ранее развернутым подводным лодкам была выслана еще одна — «М-173». Дольше, чем намечалось поначалу, держали мы на позициях прикрытия «К-22» и «Щ-403», хотя аккумуляторные батареи на обеих были сильно изношены. К сожалению, это обстоятельство сказалось на действиях лодок. «К-22» трижды обнаруживала подводные лодки противника, но атаковать их не смогла. «Четыреста третья» сама была атакована фашистской подводной лодкой, но, к счастью, сумела благополучно уклониться от трех торпед.
Успешнее всех лодок, развернутых для прикрытия «PQ-17», действовала «К-21» под командованием капитана 2 ранга Н. А. Лунина. Ей выпала встреча с самим «Тирпицем», которого так боялась английское морское командование. Об этой встрече и атаке, совершенной «катюшей» по линкору, тоже написано немало. Но, честно говоря, мне лично не доводилось читать ничего более четкого и ясного об этом событии, чем то, что было изложено самим Николаем Александровичем Луниным в донесении о боевом походе, которое легло на мой стол вскоре после того, как лодка вернулась в Полярный. Это донесение заслуживает того, чтобы привести его с максимальной полнотой.
«5 июля, — писал Лунин, — усилилась интенсивность полетов самолетов противника, освещающих район подлодки. Командир получил извещение по радио о выходе в море немецкой эскадры, произвел зарядку аккумуляторной батареи, и в 16.00 лодка погрузилась…
В 16.33 вахтенному командиру акустиком было доложено о шумах справа по носу. Лодка легла на курс сближения. В перископ ничего не обнаружено. Со вторым подъемом перископа вахтенный командир обнаружил прямо по носу на дистанции 40–50 кабельтовых подлодку противника в надводном положении.
В 17.12 командир обнаружил в перископ два миноносца. То, что принималось первоначально за лодку, оказалось головным миноносцем, которому рефракция приподняла кончик трубы и мостика.
В 17.18 командир подводной лодки обнаружил верхушки мачт больших кораблей, идущих строем фронта в сопровождении миноносцев. Головные миноносцы энергично обследовали район. Сблизившись с «К-21» до дистанции 15–20 кабельтовых, миноносцы повернули обратно и пошли на сближение с эскадрой.
В 17.25 командир подводной лодки опознал состав и определил ордер эскадры противника: «Тирпиц» и «Адмирал Шеер» в охранении восьми миноносцев типа «Карл Галстер», идущих сложным зигзагом. Командир принял решение атаковать носовыми аппаратами линкор «Тирпиц».
В 17.36 эскадра повернула «все вдруг» влево на 90–100 градусов и выстроилась в кильватер с дистанцией между линкором и тяжелым крейсером 20–30 кабельтовых. Подлодка оказалась относительно линкора противника на расходящихся контркурсах. Командир подводной лодки развернулся вправо, стремясь выйти в атаку носовыми аппаратами.
В 17.50 эскадра повернула «все вдруг» вправо, линкор «Тирпиц» показал левый борт, курсовой угол 5–7 градусов. Опасаясь срыва атаки, командир подводной лодки развернулся на кормовые торпедные аппараты и в 18.01 произвел четырехторпедный залп…
В момент залпа подводная лодка находилась внутри строя эскадры. «Адмирал Шеер» справа по носу уже прошел угол упреждения, внутри маневрировали четыре миноносца. Головной миноносец охранения линкора «Тирпиц» резко повернул влево и лег на обратный курс. У командира подводной лодки имелось опасение, что он идет прямо на лодку.
