Мишени стрелять не могут - Волошин Александр Никитич

Это был обычный понедельник, прибытие к шести утра, на зарядку, начало рабочей недели в армии. Пришел, проверил группу, доложил ротному, и рота пошла на плац на построение, за пять — семь минут «до», как в армии и положено.

Стоит отметить тот факт, что за ротного у меня тогда был тот самый офицер, с которым мы ходили к танку в прошлой командировке. Но танк — это отдельная история, или может даже жизнь. Вернемся к понедельнику. Ротные доложили командиру отряда, потом стандартное «СТАНОВИСЬ. РАВНЯЙСЬ. СМИРНО», доклад старшему начальнику, и небольшое совещание на плацу. Я, кстати, этого никогда не понимал, какой смысл делать совещание и ставить задачи на целый день в тот момент, когда сзади стоит вся бригада и просто тупит. Десять минут, двадцать минут, просто стоит и тупит. Если умножить все построения на 6 рабочих дней в неделю (да, и в субботу мы тоже ходили на службу. Зачем, спросишь ты? В ответ я промолчу, и сделаю такие же глаза, как и на всех построениях, со взглядом непонимания) то получится, что четыре — пять часов в неделю ты просто стоишь в строю, в котором нельзя разговаривать, ходить и т. п. Просто стоишь. Идет снег — ты стоишь, минус пятнадцать — ты стоишь. Для чего, зачем? Взгляд непонимания происходящего продолжается. Почему не собрать командиров подразделений после развода, в девять часов утра, и пока командиры групп со своим личным составом занимаются, вы там хоть завалите друг друга своими задачами. Но это были мысли неопытного, злого и ничего не понимающего в построениях капитана Юстаса.

И вот все отряды побежали по своему маршруту, началась зарядка, а наш отряд стоит, комбат очень лихо идет назад, но уже не один, а с каким-то офицером флота, судя по его форме. Это был какой-то непонятный поворот событий.

— Офицеры, прапорщики, выйти из строя.

Данная категория вышла из строя на необходимую дистанцию и перед нами встал капитан первого ранга.

— Здравия желаю, товарищи офицеры, прапорщики. Я прибыл к вам с конвертом, в котором стоит задача вашему отряду. Поэтому, командир отряда, ставьте задачи, и выводите отряд в район сосредоточения. Именно там мы вскроем конверт и будем рассуждать над дальнейшими действиями, — очень емко, рассудительно и уверенно ввел нас в курс дела офицер флота.

— Опять в лес? — кто-то начал скулить в строю нашей роты, и начался небольшой гул.

— Тишину поймали — сказал мой ВрИО командира роты, повернувшись к строю.

— Командиры рот, командиры отдельных взводов, экипируемся, получаем оружие и выходим в район формирования колонн. Работаем согласно нашему алгоритму и графику. «Приступить», — коротко сказал комбат, мы вернулись к своим подразделениям и пошли обратно в казармы. Этот понедельник был не таким как все.

— Командир, что там сказали? — начали интересоваться бойцы в группе.

— Я пока сам ничего не понимаю, для чего-то едем в лес, а для чего — хер его знает. Ну, наше дело маленькое, нам сказали, мы делаем. Поэтому одевайтесь потеплее, февраль как никак, в лесу прохладно, а сколько мы там будем, знает только конверт.

Через определенное количество часов отряд находился в районе сосредоточения, то есть в лесу. Разведывательные группы делают дневки и живут в них, а подразделения обеспечения организовывают работу штаба, ставят палатки, проводят электричество, в общем приводят автономную жизнь в более-менее комфортную для работы штаба и начальства.

ВрИО командира роты ушел к комбату, а мы сидели на бревне в лесу, пили чай и смотрели на костер, пытаясь угадать, что будет дальше.

— Товарищ капитан, Вас ротный просит подойти — подошел к нашей группе молодой боец из другой группы.

— Принял, спасибо, сейчас иду.

Я отпил большой глоток теплого чая, передал бойцу кружку и выдвинулся в направлении ротного.

— Юстас, заходи — как всегда с улыбкой встретил меня ЗКР [47], — Чай будешь? Вкусный, с мятой, попробуешь? — умел он уговаривать попить с ним чай, что я и сделал.

— Чай и правда очень вкусный, спасибо. Ну что комбат сказал, что там за движухи, что в конверте?

— Да я сам ничего не понял. Комбат сказал, что от отряда нужны пять групп для работы на юге. От нашей роты едет одна группа. Комбат сам назвал твою фамилию. Поэтому в готовности пойти к комбату на постановку задачи.

— На юг? — перебил я его? В Сирию что ли? Рано что-то, мы ведь через несколько месяцев должны были лететь? К чему такая спешка, и почему пять групп всего? — задавал я вопросы ему и сам рассуждал вслух.

— Я тоже понял, что в Сирию. Но он вам все скажет. Он вас соберет всех и расскажет, что к чему.

— Понял, спасибо за чай. Пойду к группе, буду там.

ЗКР также с улыбкой проводил меня, как и встречал. Не успел я дойти по тропинке до группы, как меня перехватил посыльный и сказал, что у комбата надо быть через тридцать минут. А так как наша рота находилась дальше всех от штаба, то мне уже нужно было выдвигаться, и, не дойдя до группы, я развернулся и пошел в штаб. По пути позвонил жене, сказал, что, возможно, сегодня улечу, куда не знаю, на юга, что ключи от машины оставил знакомому группнику, который их завезет после работы.

— Разрешите войти? — зашел я в палатку для совещаний, где уже сидели четыре командира групп и комбат, покуривая сигарету.

— Да, входи Юстас, присаживайся, — спокойно ответил комбат.

— Итак, товарищи офицеры — начал торжественно комбат, — нам предстоит поработать за противника в одном из регионов нашей необъятной родины. Задачи как таковой еще нет, задачу поставят непосредственно на месте. Выбрал вас всех я лично, так как учения на очень высоком уровне, очень внезапные, такие случаются несколько раз за службу, а может и один, поэтому обсираться в таких моментах очень не хочется. Сейчас собирайте группы, можете добивать штат бойцами из других групп. Улетаем сегодня ночью или завтра утром, предварительно не меньше, чем на четыре дня. Документы с собой. И да, возьмите с собой деньги, симки там купить, может еще что нужно будет. И обязательно гражданскую одежду, так как, возможно, в военной форме выполнить задачу не получится. Вопросы ко мне есть? Как появится более подробная информация, я вам дам знать.

— До дома будет вариант доехать? — спросил старший лейтенант у комбата? — Снарягу нормальную взять, ботинки переобуть, а то два года назад уже съездили со штатным рюкзаком и шмотками прямо со смотра, так себе, конечно, впечатления.

— Пока вариантов нет. Но если будет такая возможность, то я дам отмашку.

Стоит добавить, что комбат был очень хороший командир. Он был человечный, в первую очередь, с богатым командирским опытом. Он не был военный в доску, что присуще многим комбатам, он всегда был за подчиненных, если они ему до этого не доставляли проблем. Поэтому в плане где-то помочь и сделать попроще, он был хорош. Но при этом, с ним нельзя было принимать доброту за слабость. За косяки он карал жестко. Он просто «пробивал лосей», жестких лосей. После третьего люди уже начинали плыть. И ему было все равно на звание. Если ты жестко накосячил, и он за тебя выхватил, то жди лосей. А они ужасны. Слава богу, я отделывался его любимым двенадцатилетним Чивас Ригал, так как косячил не сильно, но лично знаю и видел офицеров, которые выходили после лосиной процедуры. Вид у них был не самый бодрый. Но тут офицер сам виноват. Никто не заставляет его ехать бухать ночью в город, и там борогозить. И все это во время командировки. Конечно, комбату прилетит. И тогда выдается качественная порция лосей. По мне это нормально, так как это работает. Многие потом переосмысливают происходящее. Поэтому с комбатом мне повезло, и я рад, что именно он был у меня командиром отряда в определенные моменты, так как с другими командирами моя жизнь могла стать другой, а, может, и закончиться вовсе.

Я вернулся в группу, рассказал все, что знал. Спросил, все ли могут ехать, все ли готовы, как себя чувствуют. Группа ехала в полном составе. На тот момент в группе было человек восемь. Да, дорогой читатель, восемь из четырнадцати. Кто в отпуске догуливает, как мой замок, например, кто сдает сессию, кто болеет. Со своей штатной и БЧСом [48]пошел к ротному. Подбив личный состав и оружие, заполнив и подписав ряд документов, я вышел от начальника и пошел в сторону своей дневки в лесу, где находилась моя группа. Дальше была обычная военная лесная рутина: сбор дров, поддержание костра, небольшой ликбез для бойцов по темам боевой подготовки, ну и немного военного юмора, куда там без него. Так и дождались вечера, меня снова позвал ротный, и я пошел в сторону его палатки, с надеждой, что что-то прояснилось.