Джастин Сарасен - Ведьма Сталинграда
– Его нужно найти, товарищ майор. Думаю, что смогу вычислить это место. Все произошло рядом с излучиной реки, к тому же с воздуха будет виден след от пожара. – Раиса, очевидно, была еще взбудоражена боем и рассержена тем, что враг остался в живых.
Казар скрестила руки на груди.
– Я сообщу об этом командующему дивизией, и он отправит кого-нибудь на место происшествия.
– Почему мы не можем схватить его сами? – нахмурилась Настя.
– Это не наша работа. Кроме того, если пилот еще жив, полковник захочет допросить его. Заправьте самолеты и ожидайте моих приказов. – Пилоты разошлись, и вопрос, казалось, был закрыт.
Майор Казар связалась с командующим дивизией, как и обещала, и вечером мужчины с другого аэродрома доставили немецкого пилота. Поскольку считалось, что он добыча 586-го полка, допрос происходил на женской авиабазе. К удивлению Алекс, майор попросила ее присутствовать и сделать фотографии для отправки в штаб.
Немецкий летчик, очевидно, благополучно приземлился на парашюте, так как признаков ранения не наблюдалось. Напряженный и угрюмый, он сидел между двух охранников, когда в помещение вошли майор Казар, командующий дивизией и переводчик.
Алекс, отойдя в угол, незаметно фотографировала, изучая пленного. Она плохо знала немецкие военные награды, но, тем не менее, узнала железный крест на шее летчика. Целый набор других орденов и медалей на его груди тоже впечатлял. Судя по всему, у этого пилота был серьезный чин.
– Ваше имя? – спросил полковник. Переводчик задал тот же вопрос на немецком.
– Меня зовут Курт Штенглер. Я капитан, мой номер 7566348.
– С какого аэродрома вы прилетели?
– Меня зовут Курт Штенглер. Я капитан, мой номер 7566348.
– Хотите воды, капитан Штенглер? Расскажите нам, с какого вы аэродрома.
– Меня зовут Курт Штенглер. Я капитан, мой номер 7566348.
Полковник почесал подбородок.
– Похоже, вы образцовый пилот. У вас столько медалей и наград. Могу поспорить, вы настоящий герой. – Полковник замолчал, давая возможность переводчику повторить его слова по-немецки.
– Хотите посмотреть, кто вас сбил?
Этот вопрос не оставил немца равнодушным.
– Да, я хочу увидеть мужчину, который переиграл меня в воздухе.
После того как переводчик перевел эту фразу на русский, все присутствующие хихикнули. Полковник повернулся к майору Казар и сказал: «Не пригласите нашего пилота?»
Казар вышла и вернулась с Настей. Губы немецкого летчика скривились в презрительной ухмылке.
– Вы привели сюда эту глупую девчонку, чтобы оскорбить офицера ВВС?
– Эта глупая девочка, как вы выразились, – тот самый пилот, который подбил ваш самолет, – пояснил полковник.
– Я вам не верю. – Немец отвел взгляд в сторону, демонстрируя пренебрежение.
Настя посмотрела на полковника, чтобы получить разрешение, и после его кивка встала перед пленным. Она все еще была в своем летном костюме, отметила про себя Алекс. Возможно, чтобы поиздеваться над немцем.
– Вы были во втором из двух Ме-109, номер вашего самолета – 34. Вместе с моим товарищем мы сбили первый Мессершмитт, и я стала вас преследовать, когда вы нырнули вниз. На высоте около тысячи пятисот метров я ударила вас крылом, но вам удалось развернуться. Вы зашли сзади и ткнули меня в хвост. Но я смогла подняться, а затем – спикировать. Вы открыли по мне огонь, но солнце светило вам в глаза, так что вы промазали, зато мне удалось попасть в ваш самолет сверху. Мои пули прошли по корпусу и, наконец, пробили топливный бак. Вы, должно быть, догадались, что я буду целиться в бак, и катапультировались за несколько секунд до взрыва.
Переводчик повторил этот рассказ по-немецки, предложение за предложением.
– Значит, это были вы. – Судя по голосу, немца переполняли горечь и ненависть. – Чистая удача! Один из наших достанет вас в следующий раз. – Пленный снова отвел взгляд.
– Может быть. А, может, и нет, – равнодушно бросила Настя и отошла от немца.
Полковник, видимо, потерял терпение и дал охране знак увести летчика. Следующий допрос явно будет жестче, подумала Алекс, но на этом ее работа была закончена.
– Спасибо вам, майор Казар. И спасибо вашим летчицам за службу. Мы проследим, чтобы захват в плен этого офицера был занесен в их личные дела. – Отдав честь, мужчины повели пленного в военный грузовик.
* * *– Молодцы, первая эскадрилья! Мы все молодцы! – Клавдия Нечаева в шутку ударила Катю по руке. Летчицы собрались в столовой.
– Простите, что мы вас оставили, но мы его не заметили, – сказала Катя.
– Ерунда, забудь, – Настя махнула рукой. – Мы зачистили небо, правда, Рая?
– Неужели? Я даже не заметила, просто ногти пилочкой подравнивала, – сострила Раиса, и девушки расхохотались.
Алекс сидела с краю стола, наблюдая за этой шутливой беседой, благодарная судьбе за то, что хотя бы как-то участвует во всем этом. Настя, казалось, светилась от радости.
– Эй! – Клавдия легонько ткнула теперь Настю. – Мне прислали еще одну посылку из дома, и я хранила ее для особого случая. Думаю, этот случай настал. Только сначала пообещайте, что не уничтожите все запасы за пять минут!
– Договорились. – Настя хлопнула Клавдию по спине, и шестеро девушек, покинув столовую, отправились в блиндаж первой эскадрильи.
Рая зажгла парафиновые фонари. Одна из летчиц подбросила дров в печку и помешала угли. Когда в блиндаже потеплело, девушки расселись вокруг ящика из-под боеприпасов. Клавдия с показным драматизмом открыла картонную коробку и стала вынимать оттуда запасы. Сначала – неизбежная буханка черного хлеба. Консервная банка с селедкой была более желанной. Затем девушка передала по кругу мешочек с подсолнечными семечками, послужившими закуской. Еще ей прислали несколько маленьких сладостей из кедровых орешков, сухих яблок и ягод. Сахара летчицам очень не хватало.
Девушки пытались растянуть удовольствие, стараясь есть медленно. Одна из летчиц запела, остальные подхватили песню о падающем снеге. В словах слышалась трагедия, они были невыносимо пронзительны, словно девушки, совсем еще молодые создания, предчувствовали собственную гибель.
Следующие песни были о цветах, юной любви и патриотизме. Настя между тем перемещалась по блиндажу, задерживаясь то у одной, то у другой летчицы. Таким образом, она совершенно естественно добралась до Алекс и уселась рядом. Алекс охватывал восторг от ощущения их соприкасающихся бедер и случайных прикосновений к Настиной руке.
– Разве не поразительно, как много мы достигли с таким некомпетентным командиром, – сказала вдруг Катя.
– Ты же знаешь, почему ее назначили, – напомнила ей Настя. – Казар из близкого окружения Осипенко, и они оба прогнили до самой сердцевины. Они бы донесли даже на родную мать, если бы что-нибудь получили за это. – Настя вытрясла несколько семечек из мешочка и передала его сидевшей рядом девушке.
Катя скрестила руки на груди.
– Так и есть. Это выводит меня из себя! Мы, лучшие советские летчицы, находимся под командованием женщины, которая даже не поднимается в воздух. Да, мы все объяснили в нашем письме к командующему дивизии. Он не сможет проигнорировать обращение, подписанное восемью лучшими пилотами!
– Я до сих пор сильно горюю по майору Расковой, – сказала Клавдия. Она сидела напротив, подтянув колени и уперев в них подбородок. – Раскова на самом деле заботилась о нас, это было видно. Она была в десять раз лучше этой деревянной палки, что у нас вместо командира.
Скрипнула дверь, и девушки разом обернулись. На пороге с каменным лицом стояла майор Казар собственной персоной.
– Гасите свет, – объявила она и перевела взгляд на Алекс. – Мисс Престон, мне кажется, вы ошиблись блиндажом. Я провожу вас в ваше жилище.
Летчицы пробормотали: «Есть!», а озадаченная Алекс вышла за майором в ночь.
– Простите. Я не знала, что мне нельзя посещать блиндаж первой эскадрильи.
Напряженная Казар шла рядом. В отличие от их совместного вечера, проведенного за водкой несколько недель назад, на этот раз майор не положила свою руку на плечо Алекс и даже не посмотрела на нее. Она держалась столь же холодно, каким был окружающий воздух.
– Вы меня разочаровали, мисс Престон. Я думала, вы интеллигентная женщина, и надеялась, что мы узнаем друг друга получше. Но, судя по всему, вы предпочли общение с людьми низшего звания. Эти девушки неопытны и наивны. Им нечего вам предложить, кроме девичьей жизнерадостности.
– Учитывая все обстоятельства, майор, жизнерадостность нам не помешает. Что вы имеете против?
– Не вздумайте надо мной смеяться, мисс Престон. Мне надлежит следить за тем, чтобы летчицы оставались эффективными боевыми единицами, и я уничтожу все, что может этому помешать.
Они остановились у блиндажа третьей эскадрильи.
– Я поняла. Спокойной ночи, майор Казар.
Майор ушла, ничего не ответив.
