Игорь Гуров - Зарево над предгорьями
Низко пригибаясь, к кустарнику бежали фашисты. Селезнев подтянул к себе палку:
— Бегите без меня. Я их задержу.
— Лежите! — ответил Вовка.
Летчик увидел у него пистолет.
— Дай! — он протянул руку.
— Лежите! — повелительно повторил Вовка.
Выстрел. Подбежавший к кустарнику фашист выронил из рук автомат и упал. Вторым выстрелом Вовка уложил одну из собак.
«Вот это стрелок!» — подумал Селезнев.
Больше к кустам эсесовцы не приближались. Но со всех сторон слышался разговор и глухое ворчанье собак. Значит, они по-прежнему в кольце, фашисты не стреляют, решив, очевидно, захватить их живыми.
Вблизи громко раздалась перестрелка. Сквозь ветки терна Вовка увидел, что эсесовцы побежали куда-то в сторону. Он несколько раз выстрелил. Еще один солдат упал; другой пошел, сильно припадая на правую ногу.
Селезнев осторожно выполз и, убедившись, что их никто не стережет, позвал своих спутников.
Через полчаса они уже карабкались по крутой козьей тропе.
КОМАНДИР
В избушке Селезневу на глаза попалась бритва. Она была среди вещей убитого мотоциклиста. На ощупь майор начал соскребать свою щетину. Побрившись, он разительно переменился. Вовка долго всматривался в него и думал: «Где-то я его видел. Но где? Где?..»
— Жить пока будете здесь, — сказал мальчик. — Есть вам будут приносить. Бурку пришлем или плащ-палатку. И рубашку какую-нибудь. А то ваша вся порвалась в терне.
Действительно, от рубашки летчика остались клочья.
Селезнев после боя в кустарнике не сомневался, что Вовка и Валя из партизанского отряда. Видимо, мальчик боится вести неизвестного человека в лагерь без разрешения командира… Не терпится поскорее попасть к своим, но ничего не поделаешь. Придется ждать.
Вовка ушел.
«А вдруг нагрянет какой-нибудь шпик вроде того долговязого? — подумал он дорогой. — Майор ведь без оружия… А если он предатель и шпион? Нет, если б это был предатель, он бы стукнул меня палкой по голове, когда за нами гнались собаки».
Вовка вернулся в избушку и решительно протянул майору свой парабеллум.
— Нате. С той стороны, — он показал в окошко на обрыв, — могут появиться немцы. Ночью-то они в горы не суются, а днем могут. Так что следите да не особенно доверяйте всяким, хоть они и по-русски будут говорить и за партизан себя выдавать.
Видя, что майор внимательно слушает, он добавил:
— Тут позавчера приходил один. По-русски говорил лучше, чем наша учительница Мария Андреевна, а потом оказался Гансом Мюллером из гестапо. — Вовка многозначительно посмотрел на майора. — Ну, к нам прийти шпион может, а уйти не уйдет. Пусть и не надеется.
Селезнев улыбнулся широкой, приветливой улыбкой.
«Но где ж я его видел?» — думал мальчик всю дорогу до пещеры.
— Ура! Наши идут! — закричала Тоня.
— А я что говорил? — хлопал в ладоши Шурик. — У Вовки всегда все хорошо кончается.
Оставшиеся в пещере не теряли зря времени. Тоня и Шурик аккуратно разобрали вещи, Измаил наносил много сушняку. Перед приходом Вовки друзья рассматривали альбомы.
— Фу, устал, — отдувался Вовка. — Дайте скорее поесть. А то мы… — Он оборвал фразу и оторопело, как на какое-то чудо, посмотрел на альбом.
— Дай сюда! — бросился он к Измаилу, вырвал у него альбом и начал быстро-быстро листать его. Найдя нужное место, он принялся сосредоточенно рассматривать какой-то снимок. Потом, бегая глазами по строчкам, прочитал вырезку из газеты. Лицо его расплылось в радостной улыбке.
Вовка заметался по площадке перед пещерой, кинулся было к подземному ходу, хотел что-то сказать недоумевающей Вале и, наконец, помчался вниз к пасеке, размахивая альбомом.
— Что с ним? — спросила Тоня.
Валя пожала плечами и стала рассказывать о походе и о встреченном незнакомце. «Это подозрительная личность, его нужно остерегаться!» Тоня и Шурик насторожились. Измаил проверил, заряжены ли пистолеты и автомат.
К их изумлению, меньше чем через час Вовка появился в сопровождении незнакомца.
Навстречу им бросился Верный. Вовка заслонил собой майора, но Верный, обежав вокруг, все же прорвался к нему.
— Назад! — испуганно закричал мальчик.
Опасения оказались напрасными: радостно визжа и подпрыгивая, пес мгновенно вылизал майору лицо своим длинным, влажным языком.
— Верный, друг! Нашелся! — воскликнул растроганный Селезнев.
Сейчас уже удивился и Вовка.
А Верный бросился вниз, обыскивал окружающие заросли и жалобно, тоскливо выл. Пес искал хозяйку.
— Кто это? — шепотом спросила Тоня, настороженно глядя на Селезнева.
— На, читай. — Вовка протянул ей раскрытый альбом.
Перед девушкой был крупный снимок: Михаил Иванович Калинин пожимал руку невысокому летчику. Тоня посмотрела на снимок, потом перевела взгляд на пришельца:
— Он самый!
— Читай же! — торопил Вовка.
— «Бой сталинского сокола Селезнева», — громко прочла Тоня заголовок.
Она не дочитала статью и до половины, как Шурик, Валя и Измаил с криками принялись плясать.
— Скажите, откуда вас знает Верный? — теребил летчика Вовка.
— Бежали мы из плена втроем. Матрос Зубков, я и девушка по имени Галя.
— Галя! Галя была в плену? Это ж моя сестра!
«Мальчик расплачется, когда узнает, что сестра потерялась», — думал Селезнев. Однако Вовку рассказ майора только успокоил.
— Значит, ушла, — обрадованно сказал он. — Плавает она хорошо. Этот берег весь в плавнях, фашисты в них не суются, а она ведь местная, дорогу в горы найдет.
Селезнев был разочарован, узнав, что трое мальчишек и две хрупкие девушки и есть весь отряд «Старика». Но у этих подростков было оружие, отобранное у фашистов! Летчик с интересом стал расспрашивать ребят о их жизни в горах, о разведках.
«Ну что ж, — подумал он, — начнем партизанить с ребятишками. Если умно взяться за дело, то и с ними можно здорово насолить фашистам».
— Правильно, ребята, — сказал он вслух. — Пока не найдем партизан, будем вредить фашистам, чем сможем. Принимайте и меня в свой отряд отважных.
— Конечно! — восторженно завопил Вовка. — Теперь у нас есть настоящий командир!
— Хорошо. Я буду командиром вашего отряда. А ты, Володя, назначаешься командиром особой снайперско-разведывательной группы, у нас будет, как в настоящем отряде: разведгруппа, начальник санитарной службы…
— Ни за что! — перебила Тоня, поняв, что речь идет о ней. — Я хочу быть пулеметчицей… Правда, с пулеметом обращаться я еще не умею и у нас его пока нет…
Селезнев засмеялся:
— Уж тогда я буду и командиром пулеметного взвода. А пулемет постараемся достать.
— А мы? — с нетерпением спросил Измаил. — Что мы будем делать?
— Вы… Ну, а вы — главные силы и по совместительству разведчики.
Быть «главными силами» понравилось всем.
— Теперь, товарищи, давайте обсудим наши боевые возможности.
— Нет, нет, — воспротивилась Тоня, — сначала будем обедать. А пока Валя и Шурик все приготовят, я вас осмотрю.
Тоня заставила Селезнева снять рубашку. Казалось, у него не было ни мышц, ни жирового слоя — только кости, обтянутые сухой кожей. На шее и спине — страшные фурункулы.
— У вас очень сильно развившаяся дистрофия, — заключила Тоня.
— А что это такое? — спросил летчик. — Я, по правде говоря, плоховато разбираюсь в болезнях: никогда в жизни не болел.
Тоня разъяснила, что такое дистрофия.
— Но вы не пугайтесь. Мы назначим вам усиленное питание. И кое-какие нужные медикаменты у нас есть: глюкоза, витамины.
Селезнев с жадностью набросился на еду, но Тоня, как ему показалось, слишком скоро отобрала ложку.
— Больше сразу нельзя, — заявила она. — Я буду кормить вас часа через полтора.
Вспомнив, какую боль почувствовал он, когда съел булку, Селезнев не возражал, однако не мог оторвать взгляда от казана с кашей, стопки немного подгорелых лепешек и котелка янтарного меду.
После обеда Тоня решила вскрыть у Селезнева некоторые фурункулы. Операция прошла быстро и удачно.
— Замечательно, — обрадовалась Тоня. — Все-таки мне очень много дала работа с твоим папой, Вовка.
— Ты что-то сегодня медициной увлеклась, — пробурчал довольный Вовка. — Того и гляди, решишь кому-нибудь голову отрезать, а потом обратно пришить.
Селезнев с удовольствием растянулся в тени. Измаил на губной гармошке выводил какую-то национальную мелодию. Шурик заметил, что он часто сбивается.
— У нас в Адыгее больше женщины играют на гармошках, не на таких, а настоящих, — оправдывался Измаил. — А я так, немножко научился. На, лучше сыграй ты, Шурик.
— Ну вот, у нас даже свой оркестр организовать можно, — пошутил Селезнев.
— А что вы думаете! — отозвался Вовка. — У нас и еще инструмент есть. — Он вытащил из сумки окарину.
