Павел Горбунов - Президенты без государств
С большим вниманием выслушав доклад Мадера о засылке к англичанам надежного человека, Шелленберг долго еще не произносил ни слова, перебирая бумаги на столе.
— По-моему, вы удачно подобрали кандидатуры… Благодарю вас! — Наконец сказал он.
Но это было, вероятно, не самое главное, для чего генерала так срочно вызвали во Фленсбург. Мадер надеялся, что в беседе Шелленберг коснется скрытых сторон политических и военных событий, происходящих сейчас в мире. Имеются ли еще возможности для спасения Германии? Положение тяжелое, но, может быть, не безвыходное… Никто во всем Рейхе не умел так провидчески заглядывать в завтрашний день, как Шелленберг.
Бригадефюрер начал с того, что высказал сожаление по поводу тяжелого положения, сложившегося на Восточном фронте. Но он был твердо уверен, что торжествовать победу большевикам не придется.
— Не придется, генерал! Пока я жив, я сделаю все, чтоб они столкнулись с союзниками. Как только это произойдет, американцам и англичанам потребуются солдаты. Мы сдали им в Рурском бассейне около трехсот тысяч солдат… Но основные силы здесь, в Мекленбурге… Да, вам, вероятно, известно, что Кальтенбруннер отстранил меня от руководства делами. Я обжаловал его действия рейхсфюреру СС Гиммлеру, и он вызывает меня. Как только я получу приказ о восстановлении во всех правах, вы, возможно, проберетесь на юг к Кальтенбруннеру и передадите ему приказ рейхсфюрера.
В роскошном лимузине Шелленберг с генералом Майером Мадером отправились в Любек.
Они ехали молча, рассматривая сквозь стекла кабины солдат, отступающих из района Мекленбурга. Шелленберг вспомнил начало войны с Россией. Все спокойны и уверены: военная прогулка по просторам России завершится самое позднее к рождеству сорок первого года. Он вспомнил, как в конце апреля сорок первого на завтраке у Гиммлера Гейдрих, рассуждая о кампании в России, сообщил, что Гитлер задумал решительно атаковать Россию и покончить с ней не позднее рождества… Да, это были прогнозы… Бедный Гейдрих, его счастье, что не дожил до такого позора…
А все от того, что высшее руководство игнорировало любые его, Шелленберга, неблагоприятные сведения, имевшие в своей основе реальные факты. В частности, он имел ввиду свой доклад о военной промышленности США на начало сорок второго года. В тот момент производство стали достигло восьмидесяти пяти — девяноста миллионов тонн в год. Тогда Геринг упрекнул его, а сообщенные сведения назвал «чистейшей ерундой», бредом. Шелленберг также имел в виду и беседу с Гиммлером в Житомире, в ходе которой они говорили о заключении сепаратного договора с союзниками. Дело можно было бы поправить и в сорок пятом, если бы Гиммлер своевременно согласился с его предложениями об отстранении Гитлера и взятии руководства в свои руки.
Сейчас все неудачи свалились на его, Шелленберга, голову. Он еще не прощен, в том числе и за неудавшиеся переговоры с Алленом Даллесом[13]. Гиммлер считал его виновным в провале переговоров с Эйзенхауэром, через представителя Шведского общества Красного Креста графа Бернадотта.
Шелленберг ехал к Гиммлеру в удрученном состоянии.
На окраине Любека звук сирены заставил Шелленберга свернуть в узкую улицу. Словно обезумевшие, мимо них бежали в бомбоубежище жители близлежащих домов. Недалеко упала зажигательная бомба, потом еще одна.
Шелленберг и генерал выскочили из машины и укрылись в канаве.
Гиммлер сидел за картой в кабинете полицейской казармы в Любеке, с нетерпением ожидая Шелленберга.
Глядя на карту, он не мог оторвать взгляда от города на Эльбе, где передовые подразделения пятой гвардейской армии русских встретились с частями первой американской армии. Немецкий фронт оказался рассечен. Войска вермахта, действовавшие в Северной Германии, отрезаны от войск в южной части рейха.
Гиммлер понимал, что это крах.
Группы армий «Висла» и «Центр» понесли поражения, от которых они уже не оправятся. Франкфуртско-губенская группировка окружена. В блокированном Берлине бои идут в центральной части города, и его падения уже ничто не предотвратит. Группировка Шернера в западной Чехословакии сможет удерживать эту территорию не более двух недель.
Он посмотрел на часы.
— Что за чертовщина! Где Шелленберг? — Гиммлер нервничал.
Сегодня он, наконец, получит ответ западных держав. Этот ответ должен привезти ему Шелленберг. А Шелленбергу его передаст граф Бернадотт, председатель Шведского Красного Креста, часто посещавший Германию и имевший тесные контакты с американцами.
Первая беседа Гиммлера с графом Фольке Бернадоттом состоялась в середине февраля сорок пятого года. Тогда он прибыл в Германию с официальной миссией, касающейся норвежских и датских военнопленных. Тогда же в беседе с ним Гиммлер затронул вопрос о большевистской опасности. Вторая встреча состоялась в начале апреля. Бернадотт намекнул, что войну надо закончить, пока русские не слишком далеко продвинулись вглубь Европы.
Гиммлер не решался сам предложить Бернадотту отправиться к Эйзенхауэру и обсудить с ним вопрос о возможности капитуляции войск на западе. Он понимал, что если об этих переговорах станет известно Гитлеру, то и в последние часы жизни фюрер успеет снести ему голову.
Поэтому Гиммлер вышел из кабинета, и этот вопрос Бернадотту задал Шелленберг.
— Такое предложение я принял бы только от самого Гиммлера! — заявил Бернадотт. — Я поеду к Эйзенхауэру только в том случае, если Гиммлер объявит себя главой рейха и распустит нацистскую партию.
Гиммлер в этот день воздержался от прямого ответа. Но обстановка на фронтах с каждым днем катастрофически ухудшалась.
На третьей встрече он дал согласие.
Агентство Рейтер тут же сообщило о предательстве Гиммлера.
Дениц во Фленсбурге получил радиограмму из Берлина, в которой сообщалось, что раскрыт новый заговор: Гиммлер через Швецию добивается капитуляции, фюрер рассчитывает, что в отношении всех заговорщиков будут приняты жестокие меры.
Телеграмма была подписана Борманом.
Но что мог сделать гросс-адмирал против Гиммлера, в подчинении которого находились полицейские силы и организация СС. Он мог только просить Гиммлера принять его для беседы.
И вот в любекской казарме в присутствии начальников СС Гиммлер, чувствовавший себя главой государства, принял адмирала Деница.
Рейхсфюрер СС тогда еще не знал о радиограмме Гитлера, в которой он, Гиммлер, объявлялся предателем, так как тайно, без ведома фюрера вел сепаратные переговоры. Этим же распоряжением он был исключен из нацистской партии.
Когда советские войска повели наступление на Берлин, Гитлер оставил Гиммлера вне столицы рейха, чтобы он посылал войска на помощь Берлину. Но Гиммлер не выполнил этого приказа, понимая, что война проиграна. Спасение Германии он видел не на поле сражений, а в сговоре с западными союзниками России и прилагал для этого отчаянные усилия.
Ему был неприятен разговор с Деницем. Они оба еще не знали, что гросс-адмирал Дениц наречен Гитлером Главой государства.
После того, как Дениц ознакомил Гиммлера с шифровкой, полученной из Берлина, рейхсфюрер попытался изобразить возмущение:
— Это ложь! Я знаю, англичане хотят выдать желаемое за действительное. И совершенно напрасно вы, Дениц, пришли ко мне с этим делом, — сказал он, давая понять, что разговор на эту тему окончен.
— Я только исполнил свой долг.
— Хорошо. Я к вам не в претензии, Дениц.
Дениц распрощался и уехал во Фленсбург.
Но в ту же ночь Дениц узнал о том, что фюрер покончил с собой и назначил его своим преемником.
Теперь Дениц, под охраной отряда подрывников, уже в своем кабинете ознакомил Гиммлера со второй телеграммой.
Гиммлеру показалось, что почва уплывает у него из-под ног, это был крах. Бледный от волнения, он превозмог себя, почтительно поздравил Деница и тут же произнес:
— Разрешите мне быть вторым лицом в государстве.
Но Дениц отверг его предложение.
Вернувшись в Любек, Гиммлер не находил себе места, он был на краю отчаяния.
Рейхсфюрер ходил по ковру взад и вперед, пощелкивая наманикюренным ногтем по зубам. Едва Шелленберг вошел, как Гиммлер заметил:
— Шелленберг, я жду вас уже два часа!
— Я выехал из Фленсбурга сразу после вашего звонка, и рассчитывал в течение часа добраться до Любека.
— Так в чем же дело?
— Дороги оказались забитыми отступающими войсками и техникой. На окраине порта я сам попал под бомбежку.
В присутствии Шелленберга Гиммлер немного успокоился.
— Вам известно, что фюрер покончил жизнь самоубийством?
— Когда это случилось?!
— 30 апреля… В завещании он назначил гросс-адмирала Деница главой государства…
— Почему Деница? — вырвалось у Шелленберга.
