Павел Горбунов - Президенты без государств
Генерал отодвинул от себя все еще не разобранные бумаги, встал из-за стола и, раскрыв дверь, крикнул:
— Асан! Сложи бумаги в чемодан с архивом Мустафы.
В кабинет молча вошел Асан, собрал со стола папки, достал из-за портьеры черный чемодан и аккуратно уложил в него бумаги.
Беседуя с генералом, Орозов, казалось, не обращал внимания на то, чем занят Асан, но все его внимание после слов генерала об архиве было сосредоточено на черном чемодане.
«Черт возьми, вот у кого архив Чокаева». Орозов лихорадочно соображал… Стоит выхватить пистолет… Но кроме генерала и Асана тут еще была Иланка Гайнтель! Услышав выстрелы, она успеет выскочить на улицу, а там шофер генерала. Рядом какие-то дачи. Нет, сейчас нельзя допустить ни малейшей ошибки, ведь в его руках ключ к спасению пятидесяти тысяч жизней. Только одно это запрещает ему рисковать собой. Сдержав себя от опасного шага, Орозов подумал об исчезновении Марии Яковлевны. «Как могли попасть эти бумаги в руки Мадера? Значит, они убили ее?! Да, да, убили». Ахмат почти не слушал генерала, который высокопарно говорил и говорил.
— Мы выбрали себе опасную профессию. Теперь пришло время доказать, чего стоят рыцари разведки. Выпьем за твой успех! — Генерал наполнил рюмки. Они чокнулись и каждый выпил за свой успех.
«Пятьдесят тысяч военнопленных отправить на дно! Они осатанели!» Теперь им владела только одна мысль: как обо всем этом сообщить в «Центр».
Скрипнула дверь. В комнату, шлепая комнатными туфлями, вошла Иланка Гайнтель. Ее пальцы были унизаны перстнями, на шее красовалось египетское ожерелье.
Генерал посмотрел на часы.
— О — о! Друзья, мне пора. Меня ждет бригадефюрер. Я вполне удовлетворен, что именно вы, лейтенант Орозов, будете выполнять его задание. Сегодня я лично доложу о вас. К англичанам вы идете так же, как Рейнер к американцам, не с пустыми руками. У вас в багаже «чудо-оружие», — с сарказмом произнес генерал. — Пусть вам поверят.
Генерал снял телефонную трубку.
— Проклятье! Связь прервана! — он с раздражением бросил трубку и, дружески положив руку на плечо Орозова, сказал:
— Берегите себя, лейтенант. Такие разведчики, как вы, нам еще будут нужны. Желаю удачи!
— Разрешите приступить к выполнению задания, герр генерал?
— С богом!
Орозов щелкнул каблуками и вскинул руку:
— Хайль Гитлер! — Потом резко повернулся и вышел.
В БЕРЛИНЕ
Три часа ночи. В подвале разбитого дома на окраине Берлина полковник Коновалов и его заместитель Джузенов с минуты на минуту ожидали прибытия генерал-лейтенанта Чарова. Берлин горел. Огромное зарево залило все небо. В вышине метались лучи прожекторов. Слышался отдаленный рокот артиллерийской канонады.
Чаров и сопровождающий его офицер спустились в подвал. Загорелое лицо Чарова было усталым.
— Два часа назад нас неожиданно атаковали немцы. Они пролезли подвалами и ударили в спину, — доложил Коновалов.
— Огрызаются, товарищ генерал, — прикуривая от пламени фитиля, вставленного в сплющенную гильзу, сказал подполковник.
— Это они против нас огрызаются. Гитлер сказал: «Лучше сдать Берлин американцам, чем пустить русских». И они без боя сдаются нашим союзникам. Восемнадцатого апреля капитулировала окруженная в Руре группировка численностью в 325 тысяч. Двадцать одна дивизия сдалась в плен американцам. Не исключается возможность, что немцы откроют пути союзным войскам на Берлин.
— С Берлином они малость опоздали, Борис Федорович, — засмеялся полковник Коновалов.
— Вы передали, Петр Петрович, что за операцию «Шеф» майоры Орозов и Борадзов награждены орденами?
— Сразу же, как получил сообщение.
— А как ведет себя Ольцша?
— Понимает, что все проиграно. Подробно рассказывает и о себе, и о фюрерах СД.
— Меня тревожат агенты, заброшенные в наш тыл. Здесь война кончается, а там могут погибнуть ни в чем не повинные люди. Если вы говорите, что он все рассказывает подробно, послушаем. Приведите.
Ольцшу предупредили, что разговор будет с генералом, и он появился перед Чаровым настороженным.
— Здравствуйте, господа! — по-русски произнес Ольцша, заранее продумав начало беседы.
— Судя по приветствию, вы желаете отвечать по-русски. Садитесь, — предложил Чаров, — Расскажите о всех диверсионных группах, заброшенных в наш тыл вами, Каюмом и Канатбаевым.
— Я знаю, что Власов и Канатбаев организовали переброску к вам в тыл большой группы агентов в районы Куйбышева и Алма-Аты. Об этом я уже написал вашему оперативному работнику.
Капитан тут же положил на стол донесение Ольцши. Чаров внимательно прочитал его.
— Назовите пункты эвакуации Каюма и его приближенных.
— Думаю, что люди Каюм-хана должны обосноваться в небольшом городке Миндене. Это в самом центре Германии. Мне известно, что последнее время он настраивал своих людей на американскую ориентацию, а сам из Берлина выехал на юг, в Мариенбад, поближе к армии Александера.
— Можете сказать, что делают ваши агенты, заброшенные в Среднюю Азию и кто они?
— Торговый работник Хамидов, в системе аптекоуправления некто Алиев, агента из системы бытового обслуживания я не помню. Впрочем, все данные о них имеются в той картотеке, которую забрал у меня Орозов.
— Это агенты, заброшенные в наш тыл лично вами?
— Все, за исключением троих.
Генерал-лейтенант Чаров переглянулся с полковником Коноваловым.
Выдержав паузу, доктор Ольцша заявил:
— Об этих людях Орозов не знает.
— Кто они? Где место их заброски?
— Три группы по семь человек. Старшие группы бывшие преподаватели школы мулл.
— Фамилии?
— Давлетакунов…
— Байтерков, Ахмеджанов, — не утерпел полковник Коновалов.
Доктор Ольцша не верил своим ушам:
— Генерал, неужели вашей контрразведке удалось вскрыть эти группы без помощи Орозова?
— К вашему огорчению, с помощью Орозова.
Ольцша опустил голову. Допрос был окончен и Ольцшу увели.
— Разрешите? — по ступеням сбежал молодой офицер связи.
— Что у вас?
— Срочное донесение от тридцатого.
Чаров прочитал шифровку: «Гиммлер приказал всех пленных Заксенхаузена отправить на Север и утопить в море». Десятки тысяч людей. Это чудовищно!
— Гиммлер пытается представить себя миротворцем… Хочет уверить мир, что к уничтожению военнопленных и евреев он не имеет никакого отношения, что все преступления совершались помимо его воли… Совсем недавно он разработал инструкцию, которой якобы отменяется приказ фюрера об уничтожении всех концлагерей со всеми находящимися там пленными. В ней говорится, что при подходе армии противника должен быть выброшен белый флаг. Концлагерь эвакуации не подлежит… И вот сейчас пятьдесят тысяч пленных эвакуируют, чтобы утопить в море! — ему стало трудно говорить.
…Представляете, они хотят это сделать руками англичан. Дядюшка Ольцщи — генерал Майер Мадер, решил направить Орозова к англичанам с дезинформацией. Вот она, инструкция Гиммлера в действии.
— Я немедленно еду к командующему фронтом. Надо сейчас же информировать Министерство иностранных дел. Они по своим каналам передадут сообщение в посольство Англии.
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
От генерала Мадера Орозов на попутной машине поехал на узловую станцию Прицвальк. Там он разыскал стрелочника Манфреда Брюммера, немолодого, но еще довольно крепкого мужчину, от которого узнал место расположения группы Лайса.
Манфред Брюммер быстро набросал на листке бумаги тот участок, где в лесной чаще располагалась группа патриотов. После того, как Орозов изучил схему и запомнил пароль, стрелочник чиркнул, зажигалкой и поднес к ней листок бумаги.
В отряд Орозов добирался на попутной машине, устроившись в кузове на снарядных ящиках. Положив под голову полевую сумку, он смотрел в апрельское небо, по которому сплошным потоком плыли кучевые облака. Потом, усевшись поудобнее, стал поглядывать на километровые столбы. На сорок седьмом постучал по крыше кабины. Шофер затормозил, Ахмат спрыгнул на землю.
«Ну и ночка! Если бы не генерал, Келлингер разделался бы со мной. Как там Борадзов? Задача у них сложная… Прошли ли они огневые позиции?»
Размышляя, Орозов вошел в лес и оказался на чуть заметной тропе. Едва успел он сделать но ней несколько шагов, раздался окрик:
— Хенде хох!
Орозов поднял руки. К нему подошли три человека, обыскали и повели в лесную чащу. Пришли на старую виллу. Здесь он попал в объятья Вальтера Лайса!
— Здравствуйте, майор! Я вижу, все обошлось благополучно.
— Не совсем. Исчезновение доктора Ольцши наделало большой переполох. Келлингер, как и следовало ожидать, заподозрил меня и тут же арестовал.
— Вы что, сбежали?
