Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта
– Моссад…– ответили на том конце провода.
– Два микроавтобуса видел?
– Да, они во дворе припарковались – это за людьми приехали.
– Дай мне старшего.
– Сейчас.
– Слушаю, – ответил старший дончан.
– Мне нужно срочно в общежитие.
– Что не терпится в бой? Понимаю, сам такой. Обожди пять минут, я сам схожу, а когда вернусь, ты сходишь, а пока вместо меня побудешь.
Ожидание длилось вечность, облокотившись на шлагбаум, я думал: «В какое подразделение приехали отбирать? Может на технику, или артиллерию?»
Прервал мои раздумья громкий сигнал микроавтобуса. Обернувшись, я увидел как по аллее возвращались те самые автобусы. Быстро подняв шлагбаум, я махнул рукой водителю, чтобы он остановился. Но автобусы, не сбавляя скорости, пронеслись мимо меня. На переднем сидении был старший дончан, а возле него ехидно улыбаясь, сидел Татарин.
Придя в караульной помещение, я увидел Моссада, скучавшего возле телевизора, увидев меня, он улыбнулся и сказал:
– Это какая-то аномальная зона, не иначе.
– Почему ты так решил?
– Начальники каждый день меняются.
– Куда их?
– Старший успел лишь сказать, что их везут под Авдеевку, больше им ничего не сказали.
– Ну ладно… я понимаю, они взяли старшего дончан, он бывший танкист, но как к ним Татарин-то попал? Он вообще в армии не служил!
– Старший сказал, что туда всех брали! Построили в одну шеренгу перед входом и забрали тех, кто стоял ближе к «КПП».
– Ну и отбор, ладно пойду, дойду до Андрея, скажу, что теперь ему придётся одному стоять.
– Куда их? – спросил у меня Андрей, когда я подошёл к будке.
– Знаю только, что под Авдеевку, больше ничего не известно.
– Жаль ребят, а ещё больше майора жаль – хороший мужик.
– Почему жаль?
Под Авдеевкой прорвались танки, скорее всего, их повезли дыру в обороне затыкать, так что им не позавидуешь.
– Откуда ты всё знаешь?
– Ну, я же тебе рассказывал, по всему городу мотался, у меня в записной книжке больше пяти ста номеров. Переписываемся, обмениваемся информацией… не имей сто рублей…
К вечеру проснулся Грузин, не смотря на то что Серёга-24 хотел положить его в главном корпусе в одном из кабинетов, Террорист приказал закрыть его в карауле – в одиночной камере.
– Позовите Террориста! Мне нужно поговорить с ним! Черти, вы меня слышите?! – барабаня по решетке, кричал Грузин.
Взяв телефон, я набрал номер Террориста.
– Грузин кричит, вас зовёт.
– Кто такой Грузин?
– Инструктор…
– На данный момент он под арестом, а начальник сборного пункта к арестантам не ходит…
– Понял.
Подойдя к камере, я открыл окно.
– Открывай, слышишь, потом ведь пожалеешь, – грубым тоном прорычал Грузин.
– Понимаешь…
– Ну, что? Вот подожди, я выйду, устрою тебе полосу препятствий.
– Террорист занят, когда освободится он не знает.
– Ах ты, тыловая крыса! Пока ты здесь отсиживался – я воевал…
Не дослушав до конца проклятия Грузина, я захлопнул окно. Вернувшись в караулку, я взглянул на Моссада.
– Ну почему? Мне достаётся всегда всё самое интересное? Вот нужен мне сейчас этот Грузин с его претензиями, ещё оскорбляет сволочь. Сходи, принеси ему попить в бутылке. Только дверь не открывай – через решётку передай, а то ещё вырвется, лови его потом, такого кабана.
– Но Террорист же сказал, его не поить!
– Ну, тебе, же он не говорил, и вообще – это их разборки, я сюда ехал не надзирателем устраиваться. Если, что, ты ничего не знал, с тебя спросу не будет.
Сменившись с караула, я, лёжа на кровати, закурил сигарету. Многих парней, к которым я успел привыкнуть, не было, но самым печальным для меня в тот вечер было то, что Дока тоже забрали. Его было жаль по-человечески. «Хороший был парень». И вдруг я осознал, что думаю, о нём в прошедшем времени: «Нет так нельзя, нужно надеяться на лучшее».
Чтобы развеять дурные мысли, я вышел на улицу. В курилке тем временем, в кругу обступивших его парней, говорил азиат, привозивший сигареты из города.
– Прощайте, парни, очень хочу с вами остаться,… но нужно срочно домой ехать – семейные дела!
Подходившие к нему ребята, от всего сердца прощаясь с ним, жали его пухлую правую руку. Левой рукой он придерживал висевшую на плече, маленькую пухлую сумочку. Всё правильно, что ему здесь делать, ведь большая часть его клиентов уехала своими телами останавливать такни, а на нищих дончанах больших денег не сделаешь.
Вернувшись в комнату, я обнаружил в ней только Угрюмого.
– А тебя почему не забрали, или ты, «падла», где-то прятался?
– Сам ты «падла». Я в столовой помогал, вот и не успел, я бы тоже поехал.
– Когда же вы кончитесь?
– Кто вы?
– Шкурники! Вон ещё один такой же, как ты помощник, сейчас домой поедет.
– Если ты про торгаша, то он мне тоже не понравился. Мне девчонка в столовой сказала, что sim-карты на базаре по сто рублей продаются, а он гад их по пятьсот нам продавал, и сигареты в пять раз дороже.
Отвернувшись, я уткнулся в подушку, чтобы не слышать причитания Угрюмого. Стараясь поскорее уснуть, я думал про таких ребят, как Моссад, Вова из Владивостока, которые за свой счёт, покупая снаряжение, рвались под пули. А кто-то пытался нажиться на людском горе. Какие же мы всё-таки разные – россияне.
В коридоре послышался пожилой женский голос, шаги становились всё громче, и вот уже в соседней комнате, раздавались незнакомые голоса. Когда наша дверь отворилась, чья-то рука стала шарить по стене в поисках выключателя. После того как загорелась лампочка, в проёме я увидел женщину, державшую икону, а рядом с ней стоял дед из Архангельска.
Не сдвинувшись с места, он затянул свою молитву. Повернувшись к подушке, я крикнул:
– Уйди, дед, и так тошно, ещё ты со своим воем…
Дед, резко развернувшись, направил свою спутницу в коридор.
– Пройдёмте, моя дорогая, нас здесь не услышат…
Глава 6. Снежное́.
Утром я, весь день блуждая по комнате, пытался найти себе занятие. На завтрак нас не повели, и, попытавшись дозвониться до Кубы и Вовы, я слышал лишь женский голос оператора: «Абонент временно не доступен»
Посмотрев в окно я увидал как на окраине города, дымя чёрным дымом, разгорались несколько пожаров. Украинская армия всё ближе и ближе подбиралась к городу. Теперь они, не делая дерзких вылазок, планомерно утюжили все подступы к городу, часть за частью. Похоже, им стало ясно, население не собирается сдаваться на милость победителям. Донецк станет для них вторым Сталинградом.
Город готовили к обороне: на важных в стратегическом плане перекрёстках из железобетонных плит выкладывали «ДОТы». К углам некоторых зданий подвозили мешки с песком, обустраивая в них огневые точки. Те мирные жители, которые, не пожелав стать беженцами, приняли решение остаться в осаждённом городе, ясно понимали, что принесёт им украинская армия.
В коридоре послышались шаги, дверь в комнату открылась, и на пороге я увидал улыбавшегося Моссада.
– Всё сидишь? Пошли, за нами приехали, всех россиян забирают.
Вскочив с кровати, я стал одеваться, затем собрал выложенные из сумки вещи. С сумкой в руках, стоя в проеме, я напоследок посмотрел вокруг. Мой взгляд упал на фотографию курсантки, висевшую на стене: «Чуть тебя здесь не оставил».
Внизу перед крыльцом общежития в две шеренги стояли парни, некоторые из них были с вещами. Стоявший перед строем Серёга-24 держал в руках список. Дождавшись, когда все встанут в строй, он, подозвав к себе Уральца, что-то сказав ему, удалился. После чего Уралец зачитал список вслух:
– Группа связи…
– «Бронегруппа» к Тору…
– Артиллерия, на «грады»…
– Комендатура, – Снежное́…
Ну и конечно по закону подлости, моя фамилия оказалась в последнем списке.
«Да как так! Ну почему в комендатуру? Снова будут бесконечные караулы! Кому же я дорогу перешёл?! Даже Угрюмого, который не служил в армии, и то в "Бронегруппу" распределили»
После чего все те, кто был без вещей, поспешили взять их из общежития, а мы остались в курилке.
Когда все были в сборе, построившись в колонну, мы отправились к караулу. Там уже ждал автобус, быстро погрузившись, мы выехали из территории института.
Теперь, проезжая по дневному Донецку, я всё больше и больше влюблялся в него. Проезжая мимо Донбасс арены, я успел лишь оценить огромный масштаб построенного по европейскому стандарту стадиона.
На этот раз мы следовали на восток, кто-то из парней даже пошутил:
– Всё ребята, нас за ненадобностью назад в Россию везут!
Прибыв в город Снежное́, мы, выйдя из автобуса, построились возле здания комендатуры, ожидая дальнейших распоряжений. Возле нас стоял Серёга-24, разговаривая с кем-то по телефону. К нему подошёл мужчина с большим животом и, поздоровавшись, сказал:
– Ну, что ты здесь их построил, сейчас неспокойно, обстреливают постоянно, отведи их на задний двор, там всё безопаснее.
