Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта
– Вовчик, помоги разгрузку подогнать, – попросил меня Паша.
Затягивая ремни на его разгрузке, я не мог поверить, что через несколько минут он уедет, и я, возможно, больше никогда не узнаю, как сложилась его судьба.
– А что, разгрузку новее не могли дать?
– То что надо – мы такие разгрузки в Чечне лифчиками называли, к тому же от осколков немного защищает.
Простившись, мы вышли на улицу, где все собравшиеся парни провожали уезжавших разведчиков. Вместе с представителями разведки приехал Павел Губарев – народный депутат Донбасса. Все поспешили сфотографироваться с ним и задать ему личные вопросы. Вскоре появился Террорист и приказал нам построиться.
– Бойцы, я знаю, что вы все рвётесь на помощь нашим братьям, которые сейчас находясь в окопах, сдерживают во сто крат превосходящие силы противника. На западном направлении ожидается наступление танков противника – поэтому, пока что, вы находитесь в резерве. Так что не переживайте – повоюете ещё.
* * *
Вернувшись в комнату, я лёг на кровать. Почти все места были пусты, мне представилась печальная перспектива – провести оставшиеся дни с Угрюмым.
– Угрюмый, а ты почему в разведку не записался?
– Не хочу я по полям бегать, я хочу из пушек стрелять.
– Значит решил подальше от передовой быть? Ну и шкура же ты!
Забормотав что-то себе под нос, Угрюмый вышел из комнаты. Прогулявшись по комнате, я сел за тумбочку. Выдвинув верхний ящик, я увидал канцелярские принадлежности. Достав чистый лист, линейку и карандаш, я начертил таблицу под названием «График уборки комнаты №1», с позывными всех тех, кто остались в комнате.
В комнату зашёл незнакомый мужчина лет сорока, с добрым выражением лица и печалью в глазах. Познакомившись с ним, я узнал, что дончан переселяют к нам в отделение, по причине освободившихся мест. Бюрократическая машина Бродяги продолжала работать по-инерции, даже без своего рулевого.
– А теперь назови свой позывной, – взяв руки карандаш, сказал я.
– А я ещё не придумал…
– Не положено. Один парень неделю тоже без позывного ходил, а вчера его в «СБУ» увезли.
– Ты думаешь это явилось причиной? – достав очки, проговорил он в полголоса.
– Шучу конечно, ладно, тогда запишу твоё имя, но ты всё равно обязательно придумай себе позывной.
– А шо, – это за список у тебя?
– Да так, чистая формальность.
Подписав под таблицей «Командир первого отделения Док», я повесил листок на стену.
Позже в комнату зашёл Док и, не говоря ни слова, лёг на кровать.
– Погоди спать, сначала распишись в приказе!
Док посмотрев на листок, рассмеялся, затем взяв ручку, поставил подпись.
Вернувшись, Угрюмый скрутил свой матрац и переложил его на место Павла.
– Ты ничего не замечаешь?
– Нет.
– Как же ты собрался из пушки стрелять, если у себя под носом ничего не видишь.
Угрюмый вскочив с кровати, ожидая какого-то подвоха, стал осматривать свою постель.
– Не там смотришь, вон, на стене висит!
Подойдя к стене, он, изучив таблицу, вернулся на свою кровать.
– Ты что читать не умеешь? Скоро здесь по столу мыши будут пешком ходить.
– А почему мой позывной в самом начале списка?
– Так по алфавиту всё!
Угрюмый больше не стал спорить, он вышел из комнаты и, вернувшись с совком и веником, принялся за уборку.
Проснувшись перед обедом, я спустился в курилку. Подойдя к Моссаду, я поздоровался с ним и ещё несколькими парнями стоившими рядом.
– Когда на обед поведут? Пора бы уже.
– А какая разница, всё равно нас вести некому, – улыбаясь, ответил Моссад.
Вскоре появился Татарин, попросив нас построиться, он, пересчитав всех, повёл нас в столовую.
Хоть Татарина и назначал Бродяга, но тот, числившись завхозом, редко появлялся в его кабинете, и вообще был ближе к ребятам. Так, что только его одного, из банды Бродяги не отстранили от должности.
В столовой на обед был салат из капусты и чай с хлебом. Женщина, стоявшая на раздаче, опустив глаза, как бы извиняясь за отсутствие продуктов, повторяла:
– Всё что есть, ребята, всё что есть.
* * *
Вернувшись в общежитие, мы собрались в столовой. Причиной этому послужил огромный столб дыма, валивший в двух километрах от нашего института.
Ко мне подошёл Моссад и сказал:
– Ходят слухи, что это «БМП» силовиков подбили.
– Так радоваться нужно…
– Террорист сказал, что это был взвод разведки. Пленный разведчик дал информацию, что в наш район идёт танковая колонна силовиков.
– А чем же они эти танки собираются останавливать? Нас-то всего около пятидесяти человек здесь осталось.
– Выходи строиться! – подал команду дневальный.
Перед строем появился Серёга-24, возле него стоял мужчина из нашей группы, представившийся как Уралец.
– Кто служил в армии, выйти из строя, – скомандовал Серёга-24.
Переписав всех вышедших из строя, и, представив нам Уральца как нового командира, он покинул нас.
– Ребята, я понимаю, что предыдущие командиры здесь много чего натворили. И мне, если признаться честно, нет особого удовольствия стоять здесь и рулить. Но, во-первых, меня об этом попросил Серёга-24, во-вторых, опыт руководящей работы у меня имеется. Вы уж потерпите меня немного.
После обеда, направляясь в караул, я увидел, как из грузовика, стоявшего перед входом в приёмную института, Террорист и ещё несколько ополченцев, передавая друг другу ящики по цепочке, выгружали их возле входа. Судя по ящикам, в них были противотанковые средства: гранатометы «РПГ-79» и «РПГ-1810». В воздухе царило напряжение.
* * *
На этот раз моим напарником на дальнем «КПП» был дончанин. Суть нашего дежурства состояла в проверке документов у прибывающих машин, открывать шлагбаум, и останавливать всех, кто в пешем порядке пытался пройти на территорию института.
Андрею не было и сорока лет, невысокого роста, но довольно крепкого телосложения, его простое лицо вызывало доверие. Прохаживаясь возле шлагбаума в камуфляжных штанах и клетчатой рубашке, он напоминал мне тракториста. Смотря на его круглую панаму защитного цвета, я представлял как Андрей, вернувшись с рыбалки и бросив свои удочки в угол, не переодеваясь, ушёл в ополчение.
– Андрей, а ты где до войны работал?
– У меня своё дело было – я поставкой воды в офисы занимался, хватало не только на жизнь, но и на отдых.
– Зачем же ты в ополчение пошёл?
– Я по работе везде мотался, своими глазами видел, что эти сволочи с нашим городом сделали.
– Вот тебе-то и нужно заниматься нашим продовольствием, а не на шлагбауме сидеть – у тебя же огромный опыт в торговле.
– Такие места по способностям не распределяются даже при революциях, – улыбаясь, ответил он. – Найдут чем кормить, а если не найдут – начнут в город отпускать, у кого деньги остались.
– На Донбассе столько заводов, куда же от них налоги идут?
– Как куда? В Украину, – рассмеялся он.
– Не может быть. Война же идёт уже почти два месяца…
– А куда предпринимателям ещё налоги платить? Своего банка у нас пока нет – такую ответственность на себя ещё никто не взял. Всё чем нас кормят – это благотворительная помощь от сочувствующих предпринимателей. А продукты закончились, так это потому, что предприниматели перестали верить тому, что ополчение выстоит, мы же сейчас отступаем.
К шлагбауму подошла пожилая пара. Старик, державший в руках клетчатую котомку, громко сказал:
– Сынки, где здесь в ополчение можно записаться?
Его лицо, покрытое глубокими морщинами, смотрело с юношеским задором, и о преклонном возрасте говорили только до конца неразгибающиеся скрюченные пальцы рук.
– Сейчас сделаем, отец, – ответил я и направился в будку для вызова старшего смены.
Согласно директиве, в ополчение набирались лица от восемнадцати до шестидесяти лет, и, в принципе, старик подходил для этого возрастного ценза.
Пока мы ожидали прихода старшего, к нам подошла его жена и спросила:
– Ребята, а вы про село Кожевня что-нибудь слышали? – не дожидаясь нашего ответа, она продолжила. – Сын у нас в ополчении служит, вот три дня назад звонил, рассказывал, что они под селом Кожевня находятся. А теперь никаких вестей от него нет, телефон отключен, он ведь один у нас. Я три дня места себе не нахожу, а сегодня ещё и он в ополчение решил записаться.
Андрей жестом отозвал меня в сторону.
– Мне вчера кореш звонил, рассказывал, как они вчера высоту неудачно штурмовали, много ополченцев потеряли – значит и их сын был среди убитых, был бы ранен – родственникам уже бы сообщили.
Из дверей «КПП» вышел старший и направился к нам по аллее. Увидав его, я быстрым шагом пошёл к нему навстречу, – остановив его на середине аллеи, я тихо сказал:
– Говори что хочешь, а старику в приёме откажи.
– А что случилось, старик то бодрячком выглядит?
– Да сына, похоже, у них при штурме высоты убило…
