Станойка Копривица-Ковачевич - Поймать лисицу
А на земле — будет ли на земле все так же, спрашивал себя Йоле и не знал, что ответить.
— Нет, все будет по-другому! — говорит он громко и переворачивается на живот.
— Что будет по-другому? — спрашивает Раде, тоже переворачиваясь.
— Ничего, — снова отвечает Йоле, глядя вниз, на сожженное, опустевшее село.
— Ну так что, идем? — торопит брата малыш.
Они тайком от матери решили сходить в село и принести картошки, закопанной в огороде Момира.
— Пойдем, — ответил наконец Йоле. — А один ты пошел бы, не побоялся?
— Нет, один — боюсь, — ответил Раде. — А с тобой ничего не страшно…
— Я тоже один боюсь, — успокоил братишку Йоле. — Ну, пошли!
Они стали медленно спускаться со склона.
— А вдруг немцы вернутся? — спросил Раде, вприпрыжку сбегая вниз.
Йоле остановился.
— Слушай, малыш, — сказал он серьезно. — Во-первых, немцы не вернутся, если уж они ушли. А во-вторых, не болтай так громко и раскрой пошире глаза да поглядывай по сторонам.
Раде, хоть и обиделся, все же понимал, что Йоле прав. Он постарался идти осторожно и то и дело оглядывался по сторонам. Вокруг не было ни души.
На околице Йоле замедлил шаги. Он даже немного согнулся — совсем как Момир в тот раз. И так же, как тогда Момир, сказал братишке:
— Раскрой глаза пошире и смотри!
При воспоминании о Момире сердце Йоле сжалось. "Интересно, где он? — думал мальчик. — Ушел ли в партизаны?"
Тем временем подошли к первому огороду. Йоле огляделся и, отдав брату мешок, ловко взобрался на ограду и соскочил по другую ее сторону.
— Давай мешок, — сказал он Раде, — и лезь сюда.
Наверное, от страха, что оставался за оградой один, Раде в мгновение ока вскарабкался на ограду. Йоле протянул ему руки:
— Прыгай! Сначала походим по дворам, а после пойдем за картошкой Момира, — сказал шепотом Йоле.
Под деревом они обнаружили немецкие патроны.
— Не вздумай собирать! — приказал Йоле брату. — Ищи только еду!
Они начали поиски.
Всюду на земле валялись клочья сена, соломы, лошадиный навоз. Ничего съедобного не попадалось.
Наконец Раде нашел несколько головок лука. Пощупав их, Йоле две выбросил, а одну положил в мешок. Подняв консервную банку, он перевернул ее и, увидев там остатки мяса, протянул банку братишке.
— Ешь сам, — отказывался Раде.
— Бери, раз тебе говорят, — рассердился Йоле, и мальчик послушно съел кусочек мяса.
— Вкусно! — сказал он.
Йоле довольствовался тем, что облизал палец. "Да, у этих фрицев, сволочей, неплохая жратва", — думал он, обшаривая глазами каждый кустик.
Не найдя больше ничего, пошли к дому Душана. Двигались крадучись, озираясь. Но и здесь никого не было. На том месте, откуда Йоле смотрел, как Момир закапывал Ковильку и ее ребенка, мальчик остановился. Рядом высился едва заметный могильный холмик. "Там они, несчастные, и лежат вдвоем…" — подумал Йоле, сдерживая подступившие слезы. Подошел Раде.
— Войдем в дом? — проговорил он чуть слышно.
— Нет, сюда не будем, — ответил Йоле и пошел прочь.
Они вошли во двор Милоша.
— Я пойду в дом, а ты останешься караулить, — сказал Йоле. — И не бойся. Только смотри в оба, чтобы нас тут не застали врасплох. А заметишь что-нибудь или услышишь — свистни! — наставлял он брата, как когда-то его самого учил Момир. — Сразу беги в огород, я тебя догоню… Понял?
Малыш кивнул. Йоле шмыгнул в дом.
Раде остался один, и все вокруг показалось ему страшным. И этот полусгоревший дом, и опустевший огород, и обезлюдевшее село. Все! "Как он сказал? Беги в огород…" — думал Раде, испуганно озираясь. Ему стало казаться, что вот-вот кто-то нагрянет, нападет на него. Хотелось заплакать и убежать, но разве можно было бросить Йоле одного?
Это придало ему сил. "Ведь смелость проверяется на деле!" Раде окончательно приободрился. Нет, нет, он не убежит. Вот он — стоит себе один-одинешенек и никого не боится. Йоле не зря взял его с собой.
Наконец Йоле вышел во двор.
— Ну как, нашел что-нибудь? — спокойно спросил малыш, всем своим видом выражая пренебрежение к опасности.
— Не спрашивай. Давай-ка поторапливаться, — оборвал его Йоле.
"Надо же, он даже не замечает! — с досадой отметил Раде. — Не замечает, что я не боюсь!"
Когда вышли на улицу, в ноздри им ударил тяжелый запах гари, испражнений — какое-то невыносимое зловоние. "Как будто они простояли здесь целый месяц", — подумал Йоле. Он посмотрел в сторону своего дома, амбара, и что-то неудержимо потянуло его туда…
Но сначала был дом дяди.
— Смотри внимательно, — снова приказал Йоле мальчику, а сам юркнул в подвал.
Оставшись во дворе, Раде смотрел на обгорелые стены дома, вспоминая Лену и Влайко. "Где они сейчас, живы ли? Соберемся мы когда-нибудь вместе?"
Неподалеку была куча мусора. Чего только он там не увидел: окровавленные бинты, пузырьки, консервные банки, гильзы. Раде отпихнул ногой выброшенную конскую упряжь. "Здесь, видать, госпиталь был", — предположил мальчик, поднимая с земли пузырек. Подобрал еще какую-то коробочку, встряхнул ее — оказалась пустой. Поднес к носу — чем-то пахло. Он положил коробочку в карман. Туда же положил и несколько пузырьков, которые, правда, могли разбиться, настолько тонкими и хрупкими они были, но — была не была! "А этими бинтами перевязывали раны", — думал мальчик, обходя окровавленные бинты.
Вышел из подвала Йоле. Раде показал ему на недавно убранное картофельное поле, где высился небольшой холмик. Видно, там было что-то закопано.
Найдя поблизости палку, Йоле принялся разрывать холмик. Потом, опустившись на колени, вдвоем разгребали землю руками. На дне ямы они нашли свиную шкуру, по всей видимости недавно содранную. Йоле потянул ее на себя изо всей силы. Вместе со шкурой вывалилась и свиная голова.
— Это фрицы закопали, — сказал Йоле, запихивая добычу в мешок.
Он забросил мешок за спину, пошли дальше. Проходя по деревне, не удержались — остановились возле своего двора. Долго смотрели на пепелище. Йоле казалось, что вместе с домом, амбаром и Дарьей сгорело все, что было хорошего в его жизни. Раде дернул его за рукав:
— Пойдем, Йоле…
Глаза у мальчика были мокрыми. Йоле держался.
Ребята молча поднимались в гору, неся полмешка картошки, свиную шкуру и голову. Когда приблизились к месту, откуда утром наблюдали за деревней, солнце уже клонилось к закату. Йоле сбросил мешок на землю, сказал брату:
— Отдохнем немного.
Опустив свой мешок, Раде сел рядом с братом. Кругом стояла тишина. Не было слышно шелеста листьев и травы. "Неужели наступил мир?" — подумал Йоле.
Он грыз травинку, задумчиво глядя вдаль.
"Неужели мы с Йоле остались в живых? — думал Раде, глядя вниз, на сожженное село. — Хоть бы выстрел раздался, что ли… или пролетела бы птица… А то кажется, что все скрылось под землей".
И то ли от гнетущей тишины вокруг, то ли от накопившихся за время войны впечатлений, но у него вдруг стало так тяжело на душе, что он еле сдерживался, чтобы не расплакаться. Глядя на огромное красное солнце, опускавшееся за гору, Раде чувствовал, что с завершением этого дня кончается какой-то период в его жизни. Во всяком случае, это последний день, когда он вот так сидит рядом со старшим братом. И уже завтра, когда начнется новый день, он, Раде, не будет таким, как раньше. Каким он станет, неизвестно, главное — совсем другим!.. Это ощущение пронзило все его существо.
Перед тем как двинуться дальше, Раде еще раз посмотрел на солнце. Оно постепенно скрывалось за горой.
— Ты останешься таким же, а я — нет! — прошептал мальчик, обращаясь к солнцу, и зашагал вслед за братом.
И снова лисица
По дороге к дому — вернее, туда, где они временно обитали, — мысли Йоле были заняты блестящим предметом, найденным у дяди. Йоле ни слова не сказал Раде о своей находке, с нетерпением ожидая момента, когда сможет спокойно рассмотреть ее. "Красивый, — думал мальчик, запуская руку в карман. — И до чего гладкий! А если эта штука стреляет? Да нет, не может быть, он же закупорен со всех сторон! Не бомба же это! — убеждал он себя, перебирая в памяти различные виды оружия, которые видел во время войны. — Это, конечно, не оружие, — рассуждал Йоле. — Скорее всего, какой-то инструмент инженерский. Может, для починки чего-нибудь…"
Йоле ничем не выдал своего беспокойства, хотя спрятанная в кармане "штука" жгла его, точно раскаленный уголь. "Эх, был бы здесь Рыжий, ему бы я показал. И Влайко тоже. Все вместе хорошенько рассмотрели бы".
На следующий день Йоле тайком от братишки достал таинственный предмет. Он был действительно красивый — блестящий, гладкий, размером не больше карандаша.
Положив на ладонь, мальчик разглядывал его со всех сторон. С одной стороны "штука" была запаяна, с другой же, сверху, мальчик вдруг обнаружил едва заметную поперечную линию, отделявшую корпус от головки."Ага, открывается здесь!" — часть, попробовал отвернуть ее, но она не поддавалась. "Может, внутри спрятана пуля?" — предположил Йоле. Мальчик встряхнул предмет, но он не издал ни звука.
