Валерий Цапков - Шоколадная медаль
— Мне его подарили… — севшим голосом произнес Олегов. Он и забыл о «старе» , который он на вилле незаметно от начкара положил в карман. Толстяк удовлетворенно кивнул головой, ему показалось, что слова «мне его подарили» прозвучали искренне. Осталось только выяснить, кто подарил, тот ли человек, у которого он видел этот пистолет с гравировкой на ручке несколько лет назад в долине Пагмана.
— А кто подарил?
— Этого я не скажу, — твердо ответил Олегов. Собственно, другого ответа толстяк и не ждал. Он пожал плечами и спросил:
— А кому ты тогда задолжал такие большие деньги?
— Не ваше дело, — грубо ответил Олегов. Поняв, что толстяк, беседуя с ним, решает какую-то свою задачу, он решил, что нечего ему помогать, и, что если он будет больше темнить в разговоре, это только придаст ему дополнительный вес в этом, неизвестно чем закончившемся деле.
— Ладно, ладно, — засмеялся индус в кресле, — что мы с вами как враги друг на друга смотрим? Мы вам поможем, Серж мне все рассказал. А на то, что вас сюда таким образом доставили — не обижайтесь. Время сейчас неспокойное, доверять можно только друзьям. А как узнать, кто друг?
— Где это вы так бойко по-русски научились говорить?
— Конечно в Москве! Где же еще! Я там учился.
Толстяк поднял со столика колокольчик и позвонил им. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Серж, а следом за ним еще двое молодых парней в хороших костюмах. Серж тревожно посмотрел в глаза толстяку, он чувствовал себя виноватым в том, что втравил своего шефа в неприятную историю.
— Это наш гость и друг, — твердо сказал толстяк, — когда вы должны вернуться в полк? Вы, если не ошибаюсь, служите в триста семнадцатом парашютно-десантном полку?
— К двадцати часам. После этого начнут искать, — ответил Олегов, думая о том, что в Кабуле каждой собаке известны номера и названия полков.
— Тогда у нас очень много времени в запасе! — жизнерадостно воскликнул толстяк, — Сначала — угощение дорогому гостю, а потом — о деле.
— У нас еще и дела будут? — криво усмехнулся Олегов.
— Конечно будут, — уверенно сказал толстяк. Только после этого у Сержа пропал виноватый вид и он позволил себе улыбнуться.
В комнату вошла девушка с подносом и осторожно поставила его на столик перед толстяком. Почему она без чадры? Может, у индусов ее не носят, подумал Олегов. В первую неделю службы в Афганистане всем новичкам читали лекции об этой стране. Олегов с тех пор запомнил, впрочем, не очень отчетливо, что в афганских семьях женщин гостям не показывают, на женскую половину чужих мужчин не пускают. Согласно лекции, на женщин глазеть было не положено, но Олегову так захотелось на нее глянуть, что он невольно скосил глаза в ее сторону, и тут же поспешно отвел.
Толстяк в кресле, по-прежнему внимательно наблюдавший за Олеговым, заметил это и рассмеялся.
— Смотри, смотри, пожалуйста, если хочешь! Это прислуга, смотреть можешь сколько угодно. Заработаешь — можешь даже купить!
— Что мне, русских что ли мало?! — с вызовом ответил Олегов, разозлившийся на себя за то, что, как он почувствовал, краска залила его лицо.
— А она и есть русская, во всяком случае, чуть-чуть. Верно, Гаури?
Девушка, ничего не ответив, торопливо вышла из комнаты. Краем глаза Олегов успел разглядеть ее черные длинные волосы и светлый овал лица.
— Мои друзья не пьют спиртного, а мы с вами пропустим по стаканчику, — толстяк подмигнул и разлил что-то из плоской бутылки по крошечным серебряным стаканчикам. Олегов подвинул свое кресло поближе, а Серж и двое парней в костюмах сели прямо на пол, застланный ковром.
— За встречу!
Олегов кивнул головой и проглотил содержимое наперстка. Травить не будут, подумал он, могли бы раньше прихлопнуть без всяких церемоний. По вкусу выпитое напоминало хороший коньяк, который Олегов до этого пил один раз в жизни. Это было в самолете Вильнюс-Ташкент, а пил он «Наполеон» с соседом по креслу, седым подполковником. Аромат коньяка наполнял салон, стюардесса укоризненно смотрела на них, ничего не говоря. Упившись, в промежуточном аэропорту Актюбинска они под дождем на мокром газоне рвали для нее гвоздики…
— Хорошо пошло, — удовлетворенно произнес Олегов и, поражаясь собственной наглости, взял бутылку и сам разлил по стаканчикам.
На широком подносе уместились чайник и чашки, широкое блюдо с углублениями, в которых были разложены разнообразные восточные сладости. Были среди всего этого и аккуратные кусочки какого-то мяса, как показалось Олегову, вяленого на вкус. Серж с парнями пили чай, из вежливости изредка притрагиваясь к блюдечку с засахаренными орешками.
— Так вы говорили, надо махнуть рукой, проезжая мимо красного «фиата» ?
— Да, так, — кивнул головой Олегов.
— Ну и как, решили махнуть или нет? — иронично улыбаясь, спросил толстяк.
— Еще нальете — скажу, — развязно ответил Олегов.
Толстяк засмеялся, зубы у него были вполне кинематографические.
— Да вы сами, мне хватит, мы лучше покурим.
С этими словами он достал из-под столика красивую коробку из красного дерева и, откинув крышку, предложил сидящим по длинной сигарете с золотыми ободками и иероглифами.
— С наркотиками? — подозрительно спросил Олегов.
— Конечно, — серьезно сказал толстяк, Серж и еще двое парней при этом почему-то заулыбались, они уже прикуривали сигареты.
— Дайте и мне.
— Но они же с наркотиками, — с серьезной физиономией ответил толстяк, но Олегов чувствовал, что того распирает от смеха, и потешается он над Олеговым.
Сначала Олегову показалось, что по запаху этот табак напоминает обычные сигареты с ментолом, необычным было лишь то, что возникало ощущение, что вдохнув дым, он не может его выдохнуть, дышать-то он дышит, но дым как-то оседает у него внутри…
— Надо запить, — бодро сказал Олегов и налил себе стаканчик.
— Вот вы сейчас напьетесь и не скажете нам, что же вы решили.
— Я решил послать его к черту.
— Но у него фотографии и пленки.
— А вы для чего? Вас что, это не касается?
— Да поменьше, чем вас. Мы у себя дома, нам есть куда бежать.
— Так что вы от меня хотите? — разозлился Олегов.
— Может, мы вам поможем решить проблему, а вы — нам?
Все трое, глядели на Олегова, он обвел их взглядом и усмехнулся.
— А не боитесь снова влипнуть в историю со мной?
— Я никого не боюсь, — холодно ответил толстяк, — я боюсь только уменьшения доходов, которое произойдет, если вы откажетесь.
— Я согласен, — сказал Олегов то, что собирался сказать давно, с самого начала разговора, — вот только кто вы?
— Скажи ему, — толстяк кивнул Сержу.
— Сетх.
— Чего?
— Сетх, шретшхи. Старейшина купцов.
— Я думал, индусы не против правительства, — недоуменно сказал Олегов.
— Да мы и не против, — пожал плечами толстяк, — вот только еще в «Махабхарате» было сказано, что правителю не разрешается вводить никаких законов, неугодных торговым союзам и гильдиям. Кабульской власти вот сколько лет…
Он поднял руку с растопыренной пятерней.
— …А «Махабхарате» — вот сколько тысяч лет…
Он пошевелил в воздухе пальцами. Олегов понимающе кивнул головой, хотя слово «Махабхарата» почти ничего не говорило ему.
— Ладно, завтра на пост не езжай. Придумай что-нибудь. Мы все сделаем сами, тебя оставят в покое. Вот только сможешь ли ты помочь нам?
— Попытаюсь, — неуверенно сказал Олегов и задумался, что же от него потребуют. Он чувствовал себя легко и спокойно, напряжение спало.
— Тогда еще покурим.
Девушка снова зашла, забирая поднос. Теперь Олегов откровенно разглядывал ее, смущение ушло вместе с выдыхаемым дымом.
— Гаури, ты нравишься молодому человеку, — насмешливо сказал толстяк.
Девушка покраснела, впрочем, на смуглом, хотя и европейском лице, это было не очень заметно.
— Она понимает по-русски, может говорить? — спросил Олегов индуса, чтобы перевести разговор на другую тему, хотя также приятную для него.
— И даже петь. Гаури нам еще споет. Но сначала о деле.
Толстяк махнул рукой, Серж с парнями вышел, а вошел пожилой мужчина в белой чалме с морщинистым лицом. Он подал толстяку зеленую папку с золотым тиснением на обложке. Олегов заметил, что у него нет правой кисти, папку тот подавал левой рукой. Толстяк благодарно кивнул и предложил однорукому сесть.
— Взгляните, вот — Кабул, а вот — Джелалабад…
Толстяк ткнул пальцем в карту, которая находилась в зеленой папке. Олегов изумленно смотрел на карту, на ней он видел красные кружки застав вокруг Кабула и вдоль дорог, красные, черные и зеленые стрелки.
— Вот сюда ваша дивизия пойдет на боевые действия на следующей неделе…
— Вы что, шпиона хотите из меня сделать?! — с ненавистью заорал Олегов.
