Валерий Цапков - Шоколадная медаль
Олегов повернулся кругом и медленно, переступая тюки и уступая дорогу почтенным мужам, направился к выходу. Впереди метрах в пятидесяти на автостоянке он увидел серебристую «Хонду» Маскуда, выждал еще минуту и, когда толпа провожающих зашевелилась, услышав объявление о вылете рейса, неторопливо направился в сторону чахлого скверика…
Отрешенно он глядел в сторону летного поля. Невдалеке, виновато сгорбившись, стояла худенькая фигурка, закутанная в белую ткань…
Маскуд задумчиво глядел, сидя в машине, на взлетающий «Боинг» и выруливающий следом «АН» . В руке Маскуд сжимал трубку радиотелефона…
На крыше президентского дворца озябший солдат равнодушно глянул на взлетевший самолет, поерзал на длинном зеленом ящике с ракетой «Стрела» и старательно стал выводить в журнале наблюдений: «Боинг — 747 «полет горизонтальный, северо-восток, 11.40. АН-24, полет горизонтальный, северо-восток, 11.45. «Отложив журнал, он снова принялся писать письмо маме…
С вершины одного из холмов за чертой города вдруг взмыла еле видная черточка зенитной ракеты и, чуть рыща по сторонам, устремилась к брюху «Ана» , игнорируя яркие искры-ловушки, которые тот испуганно отбрасывал…
Толпа вокруг аэровокзала ахнула, кто-то зачастил молитву, а какая-то женщина пронзительно завизжала, когда самолет дрогнул и тяжело пошел вниз, оставляя длинный след…
Маскуд бросил трубку радиотелефона в нишу, задумчиво кивнул головой и, печально улыбаясь, дал знак водителю: «Трогай!»
Олегов нервно хмыкнул, оглянулся по сторонам и неуверенно подошел к белой фигурке.
— Эй, Гулька, это ты, что ли?
— Я… — робко отозвалась девушка.
— Так ты что, знала, что самолет собьют?
— Что я могла сделать? — всхлипнула она.
Олегов озадаченно потер подбородок и коротенькие усы, которые Маскуд велел отпустить для маскировки и покрасить в черный цвет.
— Действительно, синица в руке…
— Что?
— Слушай, подружка, а что же ты мне сразу не сказала? Не предупредила?
Девушка еще раз всхлипнула, на мгновение примолкла, набираясь смелости, и рассудительно сказала:
— Должна же я была узнать, любишь ли ты меня? Если бы я сразу сказала, ты, конечно же, остался. Это как ромашка, помнишь, ты рассказывал, любит — не любит… Ведь ты из-за меня остался, да, милый? Ведь да? Что же ты молчишь?
— Ну конечно же, — улыбнулся он невольно, вдруг подумав, что теперь ему никакие границы не помеха, и что он обязательно вернется домой, и Гаури вернет той стране, где она и должна жить…
К О Н Е Ц
