Валерий Цапков - Шоколадная медаль
Они забрались на заднее сиденье, бросив все, что принесли на переднее, и быстро начали раздеваться.
— Неужели с вашими возможностями вы не могли такую же форму достать? — раздраженно пробормотал Олегов.
— Что значит достать? Купить? А купить можно то, что предлагают продать. Никто не предлагал раньше, — рассудительно ответил «Олегов» , зашнуровывая ботинки, которые оказались ему впору, а Олегову опять достались на размер меньше.
Минут через двадцать из машины вышли два офицера: один в повседневной форме вне строя, другой — в выцветшей полевой. На ходу прихлебывая из жестяных баночек голландский лимонад «си-си» , они лениво направились к серебристой полубочке аэропорта. Смяв опустевшие банки и бросив их в урну, они зашли внутрь и подошли к крайнему ряду кресел, почти у окошка регистрации.
— Твой, что ли, чемодан? — спросил тот, что в полевой форме.
Его спутник в повседневной форме поправил галстук, сжимавший шею, и лениво ответил:
— Ага. Давай посидим, что ли…
Они сели, хозяин чемодана достал его из-за кресел, поставил перед собой. Затем он открыл его и стал перекладывать в чемодан пакетики с югославскими карамельками, которыми у него были набиты карманы.
— Ладно, Михаил, я, пожалуй, пойду. Не забудь открыточку черкнуть, как добрался…
Они обнялись на прощание и тот, что в полевой форме, чуть сутулясь, вышел. Чувствовалось, что расставание ему тяжело, а печаль его не наиграна.
Эту сцену наблюдал журналист одной военной газеты, сидя на соседнем ряду. Сцена прощания тронула его, не забыть бы, думал он, для очерка вполне годиться: друзья прощаются, одного ждет Союз, глухой к нуждам ветеранов, а другого — кровопролитные бои, про которые нельзя писать в прессе…
ГЛАВА 35
— Глянь, как засуетились, шакалы. Видать, самолет почуяли, — негромко произнес парень плотного телосложения в легкой футболке. Он кивнул головой своему соседу, сидевшему за рулем белых «Жигулей» , на оживление таксистов у ворот войсковой части.
— Ты очень наблюдателен. Наш борт приземлился тридцать минут назад, — отозвался его собеседник, одетый в потертый пиджачок. Он расслабленно сидел, одну руку бросив на руль, а другую — в открытое окно.
Солнце уже клонилось вниз, его не было видно, его желтый вечерний свет едва пробивался сквозь желтеющую листву рощицы, что росла за дорогой.
Ворота КПП распахнулись, весело переговариваясь, появились первые пассажиры, миновавшие паспортный контроль и таможню военного аэропорта Тузель. Расталкивая друг друга и выхватывая чемоданы, их обступали таксисты, предлагая услуги и напористостью не уступая московским.
— Кому прямо в аэропорт?
— Ко мне, ко мне садись! Машина, как зверь!
Парень в футболке шевельнулся, устраиваясь поудобнее, бугры мышц под футболкой прокатились и замерли, ожидая работы.
— А вот и наш, — сказал водитель и поглубже надвинул на глаза кепчонку, такую же невзрачную, как пиджак.
Через ворота вышел, чуть отстав от основной массы пассажиров, загорелый старший лейтенант, тяжело тащивший большой коричневый чемодан. Следом за ним, метрах в десяти, к автобусной остановке, заполненной такси, шел офицер в желтой летной куртке без погон, в летной фуражке. Едва заметно он кивнул в сторону старшего лейтенанта с чемоданом и направился к белым «Жигулям» .
— Ты не ошибся? — озабоченно спросил мужчина в кепочке.
— По приметам на борту таких аж четверо. Но по паспорту — точно он. — уверенно ответил «летчик» .
— Может быть ты проверил у него документы? — вежливо съехидничал парень в футболке.
— Дурак, беззлобно отозвался «летчик» .
Все трое молча наблюдали, как к старшему лейтенанту подскочили два таксиста, он что-то сказал и махнул рукой, направляясь в сторону желтой «Волги» . Таксист, седоватый узбек лет сорока, предложил было чемодан положить в багажник, но старший лейтенант взял его с собой на заднее сиденье машины.
Такси тронулось с места, взяв направление от Тузеля к центру Ташкента.
— Куда он прет? — недоуменно спросил парень в футболке. Его спутники промолчали, но и их беспокоил вопрос, почему такси, не заезжая в центр, вдруг помчалось на другой конец города. Неожиданно машина затормозила, не доезжая небольшого базарчика у широкой автострады.
— Да он не так прост, — обиженно произнес парень в футболке, глядя, как из такси вышел парень в джинсах и синем батнике. Такси тут же тронулось и через минуту затерялось в потоке машин.
— Заткнись, — ответил ему водитель. — Лучше подумай, почему он без чемодана.
— Очень просто. Продал со всем содержимым. Или за хорошие деньги дал на хранение. Наверное, именно так, ведь там форма. Номер такси я записал, если что, разберемся.
— Не думаю, что это понадобится, — флегматично ответил водитель и сказал крепышу в футболке, — Пошли.
Торговля на вечернем базаре шла к концу, торговцы кое-где уже укладывали в ящики не распроданные за день фрукты и пряности. Старик-кореец, заперев в большой клети арбузы, укладывался рядом на топчане спать.
— Че он туда поперся? — буркнул парень в футболке, глядя, как тот, кто еще полчаса назад был старшим лейтенантом, направился в павильон с надписью «Кук-су» .
— Купи семечек, а я пойду собачатинки отведаю, — мрачно сказал мужчина в кепке.
Он, сидя за неопрятным столиком, наблюдал, как парень, на котором синий батник с желтым орлом на рукаве гляделась естественнее, чем военная форма, из глубокой миски, поданной ему, выплеснул половину воды на заплеванный пол, а вместо нее налил в миску из пузатого графина уксуса, бросил пару ложек толченого перца и принялся с аппетитом есть.
Съев мясо и вермишель из миски, он бросил на стол сотенную купюру. В мгновение ока ее подхватил официант и поднес к кассе. Кассир, толстый и важный, глянул сотенную на просвет, чуть смял ее и кивнул головой, доставая сдачу из ящика кассы и что-то говоря официанту. Тот бегом подбежал к клиенту, выложил сдачу и что-то спросил. Клиент в батнике забрал две самые крупные купюры, остальные отодвинул, что-то отвечая официанту.
Минут через пять из подсобки вышел невысокий щуплый паренек и, не оглядываясь по сторонам, направился к выходу. Клиент в батнике встал и пошел вслед за ним.
— Его вон тот щенок ведет, — беспокойно сказал обладатель кепки своему напарнику, который беспечно лузгал семечки у выхода с рынка.
— Говорил я, что не такой он простой, — снова заладил крепыш.
Они пересекли улицу, пропустив дребезжащий на стыках трамвай и вышли к автобусной остановке. Белые «Жигули» с «летчиком» за рулем ехали в ста метрах сзади.
— Черт, этого нам только не хватало! — выругался мужчина в пиджаке, увидев, как вдруг худенький парнишка, а следом и тот, кого они преследовали, заскочили в обшарпанный пригородный автобус, готовый вот-вот отойти. На табличке было написано «Ташкент — Янгибазар» .
— А у меня нет денег на автобус, — ухмыльнулся крепыш.
— Я тебе одолжу! Побыстрее! — негромко, но зло рявкнул напарник.
… Автобус дребезжал и сотрясался на ухабах и выбоинах. Окна были то ли открыты, то ли выбиты, пол был завален шелухой от семечек. Впереди кто-то курил, пытаясь стряхивать пепел в окно. Прохладный ветерок разносил пепел по всему салону, забитому пассажирами, узлами и тюками.
В Янгибазар они прибыли, когда сумерки уже сгустились. На крыше трехэтажного здания сквозь сетку ветвей светилась неоновая надпись: «Вода — это жизнь!»
— А жизнь — это вода, — прокомментировал лозунг крепыш, поигрывая плечами и разминая мышцы.
— Да заткнись ты, — отозвался напарник, озабоченный тем, что их машины не видно, а преследуемые уходят все дальше от автобусной остановки в темноту.
— Туда! — коротко приказал он, указывая в сторону темного сквера за домом культуры, где пока еще виднелись удаляющиеся силуэты.
— О, блин! — шарахнулся в сторону крепыш, рука его невольно нырнула под футболку к животу. Из-за кустов неожиданно для них появился важного вида и огромных размеров старик-узбек в шикарном халате. На поводке он вел огромного, такого же важного, мраморного дога. Старик недружелюбно скользнул по ним взглядом и прошел мимо.
В сквер они вбежали, окончательно потеряв из виду свою цель.
— Куда?!
— Туда! — мужчина в кепке бросился бегом в сторону крохотного павильона с надписью «Бильярдная» , кроме его светящихся окон в сквере все уже было объято тьмой. К двери они подбежали одновременно, мужчина в кепке из подполы выхватил пистолет и распахнул дверь, оставшись за нею в темноте. Вперед заскочил крепыш, в руке у него тоже был пистолет…
Посреди комнаты стоял бильярд, на зеленом сукне россыпью лежали потертые, в ссадинах и царапинах шары. На шум внезапно распахнувшейся двери медленно повернули в их сторону головы два парня. Один из них отвернулся в сторону зеленого сукна и желтых шаров, а другой, с лицом, изъеденным оспинками, уставил белые, невидящие глаза на крепыша с пистолетом.
