Михаил Домогацких - Южнее реки Бенхай
— Спасибо за добрые пожелания, Боб, мой старый дружище. Как я рад, что мы снова действуем вместе, — ответил Лэнсдейл, — рад, что вижу здесь мужественных моряков, стоящих на далеко выдвинутом рубеже Америки, несущей сейчас нелегкое, но почетное бремя помощи друзьям, сражающимся за идеалы свободы и демократии.
Постепенно с торжественными тостами было покончено, начался просто вечер в офицерском клубе, и адмирал Роберт Дэвидсон пригласил гостя к себе домой. Богатая вилла стояла на самом берегу океана, пряталась под кокосовыми пальмами. В открытое окно адмиральского кабинета вливался свежий живительный морской воздух и глухой шум волн, накатывающихся на берег. Отсюда хорошо была видна база с громадами военных судов, расположенная в дугообразной удобной бухте. Генерал подошел к окну поближе, посмотрел на бухту, окаймленную тысячами пунктирных точек электрических лампочек, и спросил:
— Значит, Боб, вся трагедия произошла именно здесь?
— Да, Эд. На дне этой бухты нашли могилу многие сотни американских моряков. Мне повезло, мой эсминец в те трагические часы был в открытом море, он выполнял патрульную службу. Когда мы вернулись в Пёрл-Харбор, мне показалось, что я попал на другую планету, а вернее всего, в Севастополь, где дрались тогда русские ребята. Кинохронику с советского фронта нам тогда показывали раза два в неделю.
— Ну что ж, Боб, можно сказать, мы с русскими снова встречаемся, но теперь уже по разную сторону баррикад.
— Не понимаю тебя, Эд. О чем ты?
— Видишь ли, Боб, идеология коммунизма пошла, как цунами, распространяться после русской революции в семнадцатом году. С тех пор, где бы мы ни сражались — на Филиппинах, в Корее, а теперь во Вьетнаме, — мы пожинаем плоды урожая, посеянного русскими в то далекое время. Поверь, Боб, дружище, что нам еще предстоят схватки с русскими. И моя цель — помочь Америке останавливать коммунизм всюду, где он будет обнаружен. Сейчас он стал самым опасным во Вьетнаме. Что ты думаешь сам-то о положении во Вьетнаме?
— Я не знаю точно, как там в джунглях обстоят дела, но то, чем мы заняты сейчас, Эд, по-моему, грозит большими неприятностями.
Адмирал закурил традиционную трубку, предложил гостю сигару.
— Капитан эсминца «Мэддокс», прежде чем предстать перед комиссией конгресса, доложил мне, что произошло у него в Тонкинском заливе. Ты меня знаешь, Эд, я не привык говорить одно, а думать другое. Тем более со старыми друзьями. Тебе на кажется, Эд, что мы просовываем голову слишком далеко? Так ее могут прихлопнуть. Ты ведь сам говорил, что вьетнамцам подают руки помощи и русские, и китайцы…
— Про китайцев, Боб, пока не говори. Да, они помогают вьетнамцам. Но самые высокие чиновники в Пекине ведут дело так, чтобы и мы завязли поглубже, и вьетнамцы не смогли бы выйти из войны. Тут хитрый расчет: воевать до последнего вьетнамца, чтобы потом вернуть себе земли, которыми Китай когда-то владел по праву завоевателя. Но предупреждаю, Боб, то, что скажу сейчас, это только для тебя. Пощади тебя бог, если произойдет утечка информации. Недавно один парень, старый друг самого Мао, побывал в Китае. Он там, в Пекине, — желанный гость. Ему было поручено узнать, чего можно ожидать от китайцев, если мы начнем более широкие военные операции против Вьетнама. Ты знаешь, что ему сказали? «Если, говорят, военные действия не перекинутся на территорию Китая, то у нас не будет оснований для войны с американцами». Сноу, так зовут того парня, что завел дружбу с китайцами, еще спросил: «Но ведь в Корею вы послали миллионы добровольцев?» — «Именно урок Кореи заставляет нас действовать более осмотрительно, учитывать свои собственные интересы». Так что про Китай можно пока не говорить.
— А если это ловушка? Коварство китайцев может обойтись нам дорого.
— Вот в этом-то и есть коварство: делать вид, что помогают вьетнамцам разгромить американцев, а на самом деле помогают выпускать кровь из своих друзей. Ты думаешь, в Вашингтоне не было сомневающихся? Еще сколько! Но ЦРУ подсказало очень мудрый план. В течение нескольких недель наши самолеты бомбили северные районы Вьетнама прямо у китайской границы. Бомбы были мощные, их осколки летели через границу, даже будто что-то разрушили. Китайцы промолчали, дали понять, что свое слово держат. Молчат и сейчас, когда мы бомбим Ханой и Хайфон, — а это всего в десяти — пятнадцати минутах от китайской границы и в часе полета от ближайшего китайского аэродрома.
— Хорошо, — не успокаивался адмирал, — китайцы не пойдут на прямые военные инциденты с нами. А русские?
Лэнсдейл улыбнулся.
— Ты представляешь, какое расстояние отделяет Россию от Вьетнама? Полсвета! Да, они помогают Вьетнаму. Иначе наши самолеты не падали бы на землю. Между русскими и вьетнамцами лежит Китай. Не уверен, не берусь предсказывать с точностью, но мой опыт дает мне основание думать, что настанет такое время,
когда китайцы будут играть на этом. Тут, Боб, могут возникнуть самые неожиданные ситуации.
— И все-таки, Эд, опасное дело затевать большую войну так далеко от дома. Сколько гробов с нашими парнями мы отправляем в Штаты каждый месяц!
— Ничего не поделаешь, Боб, — сказал Лэнсдейл, сделав большой глоток виски, — коммунизм, если его не остановить, очень скоро окажется у наших дверей. Вот уже Куба рядом, а там, глядишь, и другие соседи за ней последуют. Душить надо эту опасность, душить! — стукнув кулаком по столу, произнес генерал. — Президент Джонсон острее понимает эту обстановку, чем его предшественник.
— Не слишком ли быстро начинаем мы забывать о том, что сделал Джон Кеннеди, Эд? Я питал и питаю к нему искреннее уважение. Он был храбрым моряком, когда шла война на Тихом океане.
— Роль даже храброго моряка и роль президента, Боб, — назидательно произнес Лэнсдейл, — история оценивает с разных позиций. Они для нее, как, впрочем, и для современности, стоят на разных ступеньках лестницы. Ты уж не обижайся за своего коллегу, Боб, но президент Кеннеди слишком много возлагал на более мягкие, пути решения неразрешимых проблем. Почему он не ударил по Кубе, когда стало известно, что там базируются русские ракеты? Почему он не добился от русских больших уступок? Почему он позволил, чтобы русские свободно себя чувствовали на Кубе, рядом с нами?
— Но мы еще ближе стоим к русским в Европе и Японии, — попытался возразить адмирал.
Генерал резко повернулся на каблуках и чуть не столкнулся с адмиралом.
— Прими мой дружеский совет, Боб: никогда таких мыслей не высказывай при посторонних. Я твой друг, но такие рассуждения опасны в нынешнее время. Ну ладно, дружище, мне пора и отдохнуть, завтра трудный перелет в Сайгон.
По пути в отель «Хилтон-интернэшнл» Лэнсдейл подумал, что старый друг Боб, кажется, отстал от жизни. Хороший был когда-то офицер, с ним приятно было выпить и поболтать. А теперь что-то начинают его донимать опасные мысли. Когда ожидаются серьезные схватки с враждебным миром, маленькая червоточина
/ может разъесть здоровое дерево. Конечно, человек он знающий, полезный.
Месяц спустя в Сайгоне Лэнсдейл узнал, что адмирал Роберт Дэвидсон выбыл из штаба военно-морских сил. Что-то неприятное шевельнулось у Лэнсдейла в душе: не повлияла ли на судьбу друга информация, посланная им в Вашингтон? Но скоро новые события захватили генерала, и он начисто забыл об угрызениях совести и о причинах, которые их вызвали.
В Сайгоне Лэнсдейл, как когда-то на Филиппинах, потерял счет часам работы, встречам, поездкам, беседам с офицерами военной миссии, с высшими военными чинами сайгонской армии. Бывая в частях, в районах, где Вьетконг владеет боевой инициативой, он хорошо прочувствовал опасность, перед которой оказался Сайгон. Без сильной поддержки Америки ему не продержаться долго. Очень дальновидны и правы были те, кто внушил президенту Джонсону мысль о необходимости продемонстрировать во Вьетнаме нашу силу, сделал вывод генерал.
Во второй декаде сентября посол пригласил в отель «Рекс», где жили офицеры США, нескольких генералов для дружеской деловой беседы. Из окон роскошного но-мера-кабинета была хорошо видна панорама восточной части Сайгона, площадь перед гостиницей «Каравелла», широкая лента реки, заставленная боевыми и транспортными судами, разместившимися под самыми окнами отеля «Мажестик». С другой стороны — он знал — находился президентский дворец, окруженный высокой оградой с массивными воротами, неподалеку от которого было здание с вертолетами на плоской крыше, где размещались офицеры военно-воздушных сил.
Генерал из штаба американского командования рассказал, что экспедиционный корпус скоро начнет расти, и это потребует больших организационных разработок по его размещению и снабжению. Конечно, чтобы довести его численность до четверти миллиона человек, как предусматривается планом первой очереди, потребуется время, может быть около года. Тогда, если поднять боеспособность четырехсоттысячной сайгонской армии, можно будет планировать крупные операции по подавлению партизанского движения. Но проблем будет много. Особенно — связанных с взаимоотношением между двумя армиями и разграничением боевых обязанностей, падающих на каждую из них.
