Николай Тычков - Маленькие пленники Бухенвальда
Один из узников, забравшись на штубу, которая была превращена в трибуну, читал какую-то бумагу. Голос его звучал ясно, четко, но не громко. Митя услышал лишь заключительные слова.
«Приказываю сегодня, 11 апреля 1945 года в 15 часов 15 минут, начать вооруженное выступление против фашизма. Командующий подпольной армией подполковник Смирнов».
На штубу встал другой узник:
— Товарищи! — оглядел он своих соратников запавшими от худобы глазами. — Настал час расплаты с врагами. Мы должны отомстить им за смерть наших товарищей, за все убийства, пытки, за наши муки, за надругательства гитлеровцев над невинными людьми, согнанными в лагеря смерти. Будем мстить. Смерть им, смерть!
Пленники вскинули над головами руки, сжатые в кулаки, и скандировали:
— Долой фашистов!
— Смерть палачам!
— Да здравствует свобода!
Некоторые узники, самые горячие, кричали слишком громко. И тогда на импровизированную трибуну поднялся третий оратор. Его волевое лицо с монгольским разрезом глаз было строгим. Взгляд требовал внимания. Человек этот, уже пожилой, стоял прямо, словно в строю. Чувствовалось, что он прошел хорошую военную выучку.
— Кто это? — спросил Митя у стоящего рядом пленника.
— Смирнов.
«Вот кто командующий!» — догадался Митя.
— Тише, товарищи! — помахал рукой оратор. — Ваш гнев и возмущение понятны, но много кричать не стоит. В назначенное время мы на деле покажем свою ненависть к фашистам. Сейчас приказ о выступлении зачитывается во всех блоках. Он будет доведен до каждого бойца нашей подпольной армии. Прошу запомнить, что сигнал для атаки — взрыв гранаты правее главных ворот. Все ясно?
— Ясно! — дружно ответила толпа.
— А сейчас прошу соблюдать дисциплину и порядок. Командирам рот приступить к раздаче оружия!
Митя поспешил сообщить радостную весть дяде Яше. Яков Семенович с улыбкой выслушал взволнованное сообщение Мити и дружески похлопал его по плечу.
— Бой будет горячий! Но тебе и всем ребятам придется посидеть в бараке.
— Почему, дядя Яша! — взмолился Митя. — Мы тоже хотим драться.
— Мало что вы хотите. А мы хотим, чтобы вы все остались живы и вернулись на Родину. У вас вся жизнь впереди. Ну-ка собери ребят, я поговорю с ними…
Дети столпились вокруг Якова Семеновича.
— Вот что, ребята, — сказал он, — сегодня день у нас знаменательный. Армия вооруженных узников даст бой фашистам. Будет настоящая война. Вам нужно все это время быть здесь, на блоке. Выходить на улицу никому нельзя.
— Нам ничего не сделается! — упрашивали мальчики. — Чего сидеть здесь в такое время…
Дядя Яша был неумолим.
Медленно передвигались стрелки часов на главных воротах. По ним были тщательно выверены часы, имевшиеся в бараках. Но все равно за главными часами наблюдали сотни возбужденных глаз. Из барака в барак передавалось точное время.
Ровно три часа дня… Осталось еще пятнадцать минут…
Как медлительна большая стрелка! Да уж не прилипла ли она к циферблату?
Прошло еще три минуты… Осталось двенадцать…
Осталось десять…
Девять…
Восемь…
Семь…
Шесть…
Пять…
— Еще пять минут, — шепчет Митя Бужу.
— Скорей бы! — вздыхает Илюша Воробей.
Они сейчас все вместе — Митя Бужу, Владек, Жан, Илюша.
Только Пети нет. Жив ли он?
В лагере тихо. Даже эсэсовские собаки не лают. Фашисты чувствуют что-то неладное, но они не предполагают, как велики масштабы готовящегося выступления узников. Подготовка к нему велась при строжайшей конспирации, предательство было исключено. А сейчас, в самое ответственное время, вся территория лагеря находится под контролем постов подпольной армии. Все узники знают, что появляться на аппель-плаце сейчас нельзя. Никто не должен выходить на вызов эсэсовцев.
Вот откуда-то издалека донеслось гудение самолетов.
— Не бомбить ли нас летят? — встревожился Илюша. — Тогда и не высунешься отсюда…
— Ничего, высунемся! — тихо отозвался Митя. — Боишься, Воробушек?
— Немного страшновато, — признался тот.
В последние минуты никто из мальчиков уже не мог следить за стрелкой часов. Навострив уши, они каждую секунду ожидали взрыва гранаты и думали, что этот взрыв будет необыкновенной силы, оглушительным, потрясающим.
Эсэсовцы, окружившие лагерь, видели, как из одного барака быстро выбежал узник, достиг аппель-плаца и что-то бросил по направлению к главным воротам, на колючую проволоку. Это и была сигнальная граната. Взрыв прозвучал глухо и совсем неоглушительно. Но то, что произошло дальше, действительно было оглушительным, потрясающим. Тысячи голосов кинувшихся на врага узников слились в один могучий, победный гром. Мощное «ура» потрясло гору Эттерсберг. Колонны подпольной армии начали штурм. В направлении взрыва гранаты и вниз, до самого ревира, эсэсовцев атаковали русские колонны. Левее шли немецкие коммунисты и далее, еще левее, — чехи, поляки, французы, бельгийцы, голландцы, евреи…
Эсэсовцы били по наступающим из пулеметов, автоматов, фаустпатронов. Пули косили узников и с вышек, и снизу, с земли. Настоящий свинцовый шквал…
Но ничто уже не могло остановить рвущихся к свободе людей. Бушующая лавина вот — вот должна была захлестнуть припавших к оружию фашистов. Штурмующим предстояло преодолеть колючую проволоку. Раньше к ней нельзя было прикоснуться — человека убивал электрический ток. Теперь восставшие могли смело браться за проволоку: ток больше не бежал по ней, его заблаговременно выключили немецкие коммунисты.
Из передних рядов атакующих в колючую проволоку полетели гранаты — нужно сделать проходы. Подпольный коммунистический центр до тонкостей продумал весь ход восстания. Проходов, образованных взрывами гранат, не могло хватить на несколько тысяч бойцов. Узники прихватили с собой из бараков одеяла и матрацы, побросали их на колючку. Были пущены в работу и ножницы для резки проволоки. Все это делалось необыкновенно быстро.
Запылали сторожевые вышки, подожженные бутылками с горючей смесью. В панике прыгали с них эсэсовцы.
Уничтожая на своем пути врага, худые, изморенные пленники в пылу сражения чувствовали себя сильными, здоровыми, настоящими героями. Их широко открытые, переполненные ненавистью глаза были фашистам страшнее, чем сама смерть.
Бой шел уже в буковом лесу…
Ребята из восьмого блока не могли сидеть на месте, хотя и помнили приказ дяди Яши. Они влились в ряды восставших и побежали вместе со всеми с криком «ура». Мите Бужу и Владеку удалось на ходу поднять автоматы убитых немцев. Мальчики очутились в лесу. Там творилось что-то невероятное: стрельба, крики, кровь.
— Вперед, ребята! Смерть фашистам! — кричали воины в полосатых халатах.
— Да здравствует свобода!
— Бей гадов!
Одна из штурмующих групп бросилась к арсеналу эсэсовцев. К ним присоединились ребята из восьмого блока: там можно достать патроны и оружие для Шуры, Жана и Илюши.
По штурмующим стреляли эсэсовцы, спрятавшиеся за стволами буков. Узники легки в укрытия и открыли огонь. Затем с криком «ура» они сломили сопротивление фашистов и ворвались в арсенал.
Все ребята были теперь хорошо вооружены, у каждого было по автомату.
— Пошли Петю выручать! — скомандовал Митя. — За мной!..
Мальчики присоединились к группе взрослых узников, которые тоже шли на выручку своих.
По пути к лагерной тюрьме смельчакам пришлось вступить в бой с эсэсовцами, защищавшими главные ворота. Фашистов быстро перебили. Но три — четыре выродка пустились бежать, отстреливаясь наугад. Один угодил во Владека. Митя Бужу увидел, как тот вдруг упал на землю, раскинув руки.
— Владек, Владек! — подбежал к нему Митя и, чуть не плача, сказал — Убили… Ну, заплатите за него гады!
Возле трупа Владека остались Жан и Шура Богомолов. А Митя Бужу, Илюша Воробей и трое взрослых узников кинулись к тюрьме. Они удивились, что не встретили возле нее сопротивления. Может быть, тюрьма уже пуста, все заключенные на свободе?
Гулко звучали их шаги в коридоре. В самом конце его они увидели толстого эсэсовца — охранника.
Охранник, дорожа собственной жизнью, совершенно не сопротивлялся и поспешно, даже с удовольствием, поднял руки вверх.
— Где ключи? — спросил его один из взрослых узников и сделал жест, будто отпирает дверь.
— Яволь, яволь! — просиял тюремщик и показал глазами на свой карман, где лежали ключи, целая связка.
Митя достал их и победно потряс в воздухе. Узники обезоружили охранника, отстегнули с ремня пистолет. Стали открывать по очереди все камеры. Ключи подбирать было очень трудно.
— А ну, открывай! — крикнул Митя. Тюремщик взял ключи и приступил к делу.
Одна за другой распахивались камеры. Многие из них были уже пусты.
