Игорь Никулин - Добро Пожаловать В Ад
Сергей Лукьянов — сутуловатый, с невыразительным лицом, работал на компьютере за рабочим столом, заваленным ворохом нужных и ненужных бумаг — творческий беспорядок, присущий хоть районной малотиражке, хоть солиднейшему агентству.
Утреннее солнце, игнорируя матерчатые жалюзи, заглядывало в кабинет, отблескивая в круглых лукьяновских очках.
Не дожидаясь приглашения, Виктор уселся за стол, налил стакан минералки и с жадностью осушил. Похмельный мандраж все еще пробирал его.
Шеф бросил на него из-под очков внимательный взгляд и отвернулся от монитора.
— Дома еще не засиделся?
— Не-а, — с детской непосредственностью ответил Якушев, догадываясь, к чему он клонит.
— Есть работенка!
— Я так и понял… Когда выезжать?
— Ты не спрашиваешь, куда?
Якушев притворно вздохнул:
— Партия сказала — надо!..
— О-кей, — шеф хмыкнул и тут же посерьезнел. — Вчера звонил Варанов. Возникла поблемка. Говорит, подвернул ногу, требует срочной замены. Вроде как даже в больницу собирается ложиться.
Варанов — спецкор, откомандированный в начале месяца на Кавказ освещать тамошние события. Якушев толком его не знал. Столкнулся однажды в дверях, извинился… Вот и все знакомство. Наглый и скользкий как угорь парень ему сразу не понравился. В бюро поговаривали, что папа Варанова — крупный московский чиновник — пригрел для отпрыска местечко исключительно благодаря связям. Молодой с грехом пополам вытянул журфак МГУ, как журналист представлял собой полнейший ноль, с чрезмерным избытком самолюбия…
— Подвернул, значит? — машинально переспросил Якушев. — Бывает… Да, хотел спросить, он работал по аккредитации?
Шеф иронично улыбнулся и снял с носа очки.
— Работал… Сидел в Моздоке, гнал непроверенный материал из генеральских источников. А те ребята ушлые, дезу пускать горазды… Мне нужна объективная информация, какой бы она ни была. И не только из официальных кругов. Ты, Виктор Петрович, спец в таких делах. Собирайся. Скатаешься недельки на две, а там… видно будет.
— Но не на больше, — Якушев сразу выставил условие.
— Никак намечаются значительные перемены?
— Как знать?.. — Он вытянул под столом ноги и мечтательно представил разметавшуюся в постели Вику. — Пути Господни неисповедимы.
— Ладно! — шеф стал предельно деловым. — Вылетай сегодня. Есть возможность с Чкаловского до Моздока, военным бортом. Быстрее и удобнее, но… я бы не советовал.
— А я легких путей не ищу, — встал Якушев. — Забронируйте рейс до Минеральных Вод, а на месте я как-нибудь разберусь.
Лукьянов протянул ему влажную ладонь.
— Смотри, со своими переменами на рейс не опоздай. Ни пуха!
— К черту! — рассмеялся Якушев, сплюнул через плечо и трижды постучал по столу.
* * *Вот она, прелесть журналистики — нежданно-негаданно, вопреки собственным планам на ближайшие дни, по первому требованию шефа срываться с места и лететь куда-то к черту на кулички. Прошло то время, когда, получив задание, он ни секунды не раздумывал: работа есть работа. Но теперь в его жизнь вошла Вика, вошла, чтобы остаться в ней и изменить устоявшийся холостяцкий уклад раз и навсегда. И именно сейчас ему как никогда не хотелось уезжать.
«Варанов, — думал он с неприязнью, — папенькин сынок. Так и готов в рай на чужой шее проскочить. Не ногу он вывихнул — задницей почуял, чем с Чечни напахнуло. Вот и решил перестраховаться, пока не поздно».
… Вика уже встала и, запахнутая в халатик, теплая и домашняя, встречала его в прихожей. Приподнявшись на цыпочках, чмокнула его в щеку.
Якушев знал, что под тонким халатиком на ней ничего нет, и это его возбуждало…
— Шеф вызывал?
— Ага…
Он провел ладонью по ее гибкой спине. Вика затрепетала, прикрыла томно большие, небесного цвета глаза, и дыхание ее сделалось прерывистым сладострастным. Пальцы сами собой скользнули под халат, коснулись упругого и горячего, вздрогнувшего от желания бедра. Впившись поцелуем в ее тонкие сочные губы, он поднял девушку на руки и понес в зал…
Они расслабленно лежали на смятой простыне, Якушев курил, разглядывая безукоризненно побеленный потолок.
— Ты надумала? — повернувшись к подруге, спросил он.
Она счастливо кивнула.
— Выйдешь?.. — переспросил он так, будто она могла передумать.
Улыбнувшись, она опустила голову на его грудь, нежно перебирая скрученные волоски.
— Выйду.
— Вика! — восторженно вскричал он, швыряя окурок в пепельницу.
— Еще не успел жениться, а уже голос повышаешь?
Якушев вскочил, с ходу запрыгивая в брюки, застегнул молнию и обернулся с наигранным возмущением:
— Ты еще не одета? Вставай, иначе опоздаем.
— Куда? — удивленно спросила она, но привстала. Сдернув с кровати простыню, обернулась ей.
— Куда, куда?! — передразнил Якушев. — В ЗАГС.
* * *В ЗАГСе пыл жениха остудила служащая — престарелая тетка с равнодушным лицом человека, видавшего за годы работы всякого. На взволнованную реплику Якушева: «Нам бы расписаться!», оторвавшись от очень важной справки, сурово посмотрела сначала на него, потом на кутавшуюся в песцовую шубку Вику. И вынесла приговор:
— У нас жесткая очередность. На ближайшее время все окна заняты.
При чем тут окна, и кем они заняты, Виктор спросить постеснялся, теряясь под насмешливым взглядом служительницы.
Тетка раскрыла толстый журнал, порылась в нем и предложила:
— Пожалуйста, конец января вас устроит?
— Ждать целый месяц?! — горячо возмутился Якушев, счастье которого напрямую зависело от расположения тетки. — Нам бы поближе…
— Ничем не могу помочь, — ответила та и уткнулась обратно в справку.
Якушев боялся взглянуть на Вику. Губы ее обиженно дрожали, и в глазах блестела подозрительная влага.
— Подожди меня за дверью, хорошо?
Вика кивнула и ушла в коридор.
Якушев статуей вырос над теткиным столом и устремил на жрицу Гименея, профессионально изображавшую крайнюю занятость, преисполненный праведного возмущения взор. Но тетка в жизни была не новичок, и его гипнотическим усилиям не поддавалась.
— Я, кажется, все ясно разъяснила. На январь…
Якушев решился на испытанный прием, достал из кармана дубленки загодя приготовленную стодолларовую банкноту. Положил ее поверх справки.
Трюк сработал. Тетка дрогнула лицом и посмотрела на него уже с интересом. И накрыла деньги страницей.
— Ой! Как я сразу не заметила!.. — удивилась она собственному ротозейству и расцвела июньским тюльпаном. — Есть окно на пятое января. Если вам подойдет, пожалуйста.
«Две недели, — подсчитал Якушев. — Надо шефа известить, а то заменит месяца через полтора».
— Мы согласны.
Неприметным мановением руки, которому позавидовал бы Копперфильд, банкнота исчезла в недрах стола. На теткином лице расплылась заказная учтивость. Подав чистые бланки и взирая на Якушева как на ожившее божество, умиленно пропела:
— Заполните, пожалуйста…
Глава двенадцатая
Получив багаж — спортивную сумку с теплыми вещами, фотопленкой и чистыми видеокассетами, Якушев сдвинул мешающие при ходьбе кофры с камерами и вышел на площадку перед аэропортом. День еще только зарождался, но было достаточно тепло и тихо и немноголюдно. Надувал слабый ветер, шевелил облысевшие ветви высоченных тополей.
Со стоянки к нему подошел, наигрывая ключами, парень в кожаной куртке.
— Куда, командир?
— В Моздок.
Парень задумался, прикидывая в уме расстояние и сумму.
— Четыре сотни.
Якушев сгоряча отказался, в кармане командировочными лежало каких-то два миллиона.
— Смотри! — кисло предупредил парень. — Автобусом туда часов пять пилить, больше потеряешь. Темнеет рано, на каждом блокпосту шмонать станут. Доберешься к завтрашнему дню.
Не зря ли он отказался от предложения Лукьянова лететь бесплатно с Чкаловского аэродрома? Поговаривали, правда, что иногда армейцы часами не выпускали репортеров из самолета, а то и вовсе, подчиняясь чьему-то нелепому приказу, заворачивали назад. Да и шагу потом не давали ступить самостоятельно. Якушев же хотел работать независимо, и быть независимым с самого начала.
— По рукам, — нехотя согласился он. — Расчет по приезду.
Водитель кивнул и направился к прижавшемуся к тротуару жигуленку.
Ехать пришлось около двух часов. Якушев дорогой молчал, разглядывая окрестности. Водитель, поймав на приемнике музыкальную волну, мурлыкал себе под нос…
Им велели остановиться на блокпосту у поселка Прохладное. Водитель достал из бардачка документы и вышел к перекрывшему проезд бородатому автоматчику. Второй проверяющий открыл дверь со стороны Якушева.
