Павел Гусев - В тылу врага
— Товарищ начальник штаба, разрешите вам помочь!
— А ты знаешь, как надо собирать топокарту?
— Знаю, приходилось.
— А я, брат, не знаю. Дело незнакомое для меня. Ну, помогай, раз есть понятие.
— Какой район надо иметь на карте? — спросил я его.
— От Хинели в радиусе ста километров, — ответил он.
Я отыскал лист, на котором было село Хинель, записал номенклатуру этого листа, а потом составил скелет будущей карты. После этого отобрал нужные листы и начал варить клейстер из ржаной муки, выпрошенной у хозяйки дома. Потом обрезал ножницами края листов, стараясь не срезать кромку, к которой надо приклеивать другой лист. Через час карта была готова. По размеру его полевой сумки я сложил карту и передал ее Черникову.
— Молодец! Спасибо. А я бы, наверно, всю ночь просидел, и напрасно.
Скажу откровенно, мне понравилось, что Черников так просто держался со мной и не постеснялся признаться в том, что не знает, как обращаться с топографическими картами. Заметив ампутированные указательный и средний пальцы на его правой руке, я поинтересовался:
— Товарищ политрук, это вы уже в партизанах потеряли пальцы?
— Нет. Это когда в боях с белофиннами участвовал, в декабре тридцать девятого, зацепило осколком, да так, что врачи решили два пальца удалить.
— Вы — кадровый политработник?
— Нет. Я до финской войны был на комсомольской работе в Крупецком районе, откуда и призван на фронт. После работал инструктором райкома партии. Когда гитлеровцы подошли близко к Курской области, меня оставили в тылу, поручили вот быть начальником штаба отряда. Ох и трудно дается мне штабная работа…
Через два дня меня снова вызвали в штаб. Кривошеев и Черников попросили меня подробно рассказать о себе, как выразился комиссар, с начала рождения и до сегодняшнего дня. И я рассказал им свою, тогда еще очень короткую автобиографию.
Родился 26 февраля 1919 года в селе Карповском Первомайского района Ярославской области. Родители мои — отец Василий Петрович и мать Анна Александровна — имели четырех сыновей, среди которых я младший. Перед коллективизацией наша семья считалась середняцкой. Мне уже шел одиннадцатый год, когда крестьяне нашего села объединились в колхоз. Учась в семилетке, четырнадцати лет я вступил в комсомол. В 1935 году окончил семь классов и пошел работать в МТС счетоводом. Мечтал о поступлении в финансово-экономический техникум, но меня командировали на годичные курсы бухгалтеров. Окончив их, получил назначение главным бухгалтером в недавно организованную в районе Кукобойскую МТС. Через год моей работы в этой хлопотной должности организация МТС приняла меня кандидатом в члены ВКП(б). Но проработать в этом коллективе мне довелось всего полтора года. Весной 1939 года я прошел сбор допризывников, а осенью предстал перед призывной комиссией.
Потом я рассказал им о службе в Красной Армии, о приеме меня в 1940 году из кандидатов в члены ВКП(б). о первом дне войны, о тяжелых боях с отступлением, об окружении под Уманью, о контузии и лечении в «лазарете» деда Микиты, о том, как пробирались мы с Швецовым по оккупированной Украине и о встрече с партизанами близ украинского города Кролевец.
Кривошеев и Черников внимательно слушали меня, иногда задавали вопросы. В конце беседы комиссар сообщил:
— Командование решило назначить тебя, товарищ Гусев, помощником начальника штаба. Справишься?
— Благодарю за доверие. Если командование считает нужным поручить мне эту должность, то приложу все силы чтобы справиться, — ответил я.
— Тогда поздравляю. Пиши, начальник штаба, приказ и пойдем к командиру. Надо ему лично представить Гусева.
Сказав это, комиссар пожал мне руку, с ободряющей улыбкой посмотрел на меня.
— Будем работать вместе. Я рад, что теперь у меня будет помощник. — Черников тоже пожал мне руку.
В тот же день я сдал взвод и приступил к своим новым обязанностям. Черников передал мне полевую сумку с документами: регистрационный список личного состава отряда ведущийся в приспособленной для этого амбарной книге, краткий дневник боевых действий отряда в нетолстой аккуратной тетради с клеенчатой обложкой и книгу приказов, тоже похожую на бухгалтерский гроссбух:
— Эти документы держи при себе в любой обстановке. Это наша история для отчета перед партией и народом. Если не мы, то другие доложат и передадут эти документы куда следует.
В мое распоряжение поступила штабная санная подвода и пара рысистых лошадей. Управлял ими расторопный и хозяйственный ездовой Николай Фисенко, уже почтенного возраста партизан, вступивший в отряд в первые дни его организации, бывший колхозный конюх из села Михайловки Крупецкого района. Называли его просто и уважительно — дядя Коля.
Наше штабное хозяйство было невелико. В небольшом сундучке хранились трофейные топокарты 20-х годов 20-го столетия, с надписями на немецком и русском языках. В них не значились многие населенные пункты, дороги и мосты, построенные за последнее десятилетие. Но отечественных карт в отряде не было, поэтому приходилось довольствоваться тем, что удалось захватить у врага. В этом же сундучке находился небольшой запас винтовочных и автоматных патронов для командования и штаба. В вещевом солдатском мешке «НЗ» продуктов — сухари, сало, соль. Были еще овчинный тулуп и кожаное седло. Приняв документы и хозяйство штаба, я заглянул в отрядный список. В нем зарегистрировано уже более ста шестидесяти человек. Против некоторых фамилий стоят отметки: «Убит», «Не вернулся с задания» и тут же месяц и число. Из устных докладов командиров подразделений явствовало: личный состав отряда — 153 человека, на вооружении — девять отечественных и два трофейных пулемета, двадцать автоматов, сто шестьдесят винтовок и карабинов, боезапас — по шестьдесят патронов на каждого партизана.
8.
К середине марта 1942 года для партизан сложилась тяжелая обстановка. Противник сосредоточил вокруг Хинельского леса крупные карательные силы и блокировал партизан, а затем повел наступательные бои за прилегающие к лесу населенные пункты, удерживаемые нашими отрядами. Несмотря на большие потери, он усиливал натиск, вводя свежие войска. Наконец ему удалось замкнуть кольцо окружения.
Объединенное партизанское командование хинельской зоны назначило прорыв кольца окружения и переход отрядов в Брянский лес на 19 марта. Отражая атаки наступающего противника, партизаны одновременно скрытно вели подготовку к прорыву. В то время наш отряд оборонял поселок Водянку. Начальник штаба Черников и я проверили боеготовность подразделении, сократили обоз, раздав личному составу отряда половину запаса патронов и двухсуточный сухой паек — по четыреста граммов сухарей и по сто пятьдесят граммов сала на сутки. Освободившиеся подводы передали из хозчасти в основные подразделения для перевозки людей.
Вечером отряды имени Ворошилова № 1 и имени Чапаева сосредоточились в месте намеченного прорыва вражеского кольца, а в полночь, неожиданно для врага, ворвались в село Марчихина Буда. Внезапность нападения помогла нам разгромить вражеский гарнизон, численностью около батальона. Отряд Червонного района, следовавший за «ворошиловцами». и Севский отряд, шедший за «чапаевцами», тоже пошли в наступление, расширяя полосу прорыва, через которую теперь могли выходить отряды, окруженные противником в Хинельском лесу. Отряды Ковпака и Гудзенко в это время дрались с гитлеровцами на других направлениях. Они ушли из хинельской зоны последними.
Перейдя в южную часть Брянского леса, отряды разместились в прилегающих к ней селениях. Мы заняли село Голубовку.
Здесь, как и во всех лесных брянских селах, была создана группа самообороны — местное партизанское формирование.
На второй день командир, комиссар нашего отряда и я обходили подразделения. Идя по улице, мы обратили внимание на стройного молодого мужчину с наружностью, выдающую в нем кавказца. Он был в защитном армейском ватнике, перетянутом командирским ремнем, и в овечьей черной папахе. Делая выпады вперед, кавказец ловко показывал бойцам приемы штыкового боя. Он заметил приближавшихся военных, прекратил занятия, подойдя к нам, представился:
— Товарищ капитан! С группой самообороны проводится занятие по штыковому бою. Командир группы лейтенант Чикаберидзе.
Исаев похвалил его за хорошую организацию занятия. Тронутый похвалой, Чикаберидзе тут же выпалил:
— Товарищ капитан, возьмите нас в свой отряд.
— Не возражаю принять в отряд таких молодцов, но это надо согласовать и с сельсоветом и с объединенным штабом брянских партизан. Ведь вы тоже партизанское формирование.
Такое согласие было получено. Петр Чикаберидзе и еще десять красноармейцев-артиллеристов, оказавшихся в окружении и пробравшихся в брянскую партизанскую зону, были зачислены в наш отряд. Так началась их новая, партизанская жизнь.
